Очень древнее зло - Демина Карина. Страница 17

А еще тьму, что собиралась где-то внизу.

Она закручивалась спиралью, пока медленно, точно зная, что деваться людям и кораблю некуда. И это походило на игру. Вот тонкое щупальце скользнуло, распугивая тварей. И те беззвучно сыпанули в стороны. А щупальце погладило борт, будто примеряясь.

Я… я видела и людей.

Легионеров, что походили на черные статуи. И… и остальных тоже. Вот Ричард хмурится, прислушиваясь… к чему? К морю? Ко тьме?

Он ведь чувствует.

Он знает эти места лучше, чем кто-либо. И… и должен понимать, насколько тьма опасна. Или… он ведь Повелитель. И умеет управляться. С тьмой. Но та, внизу, она огромна. И следом за первым щупальцем тянется второе… третье… они пока ласкают борта корабля, но мне кажется, что я слышу треск.

– Прекрати! – я стиснула кулаки.

Надо успокоиться.

Во-первых, моя истерика точно никому не поможет. Во-вторых… во-вторых, с чего я вообще взяла, что все это вот происходит на самом деле? Может… может, демоница решила развлечься? Что я вообще знаю о её способностях?

И о зеркалах.

И… и может быть, Ричард спокойно спит. Время-то позднее… именно. Поэтому… поэтому мне надо включить голову. Даже если она включаться не хочет. И губы перестать кусать. С обгрызенными губами я буду так себе невеста.

Вот.

Думать надо о хорошем… о свадьбе, например. О том, как он вернется и…

Корабль качнулся, будто в яму нырнул.

– Убери, – приказала я, шлепнув по зеркалу ладонью. И то послушно погасло. Интересно… так… а… а если… если попробовать… – Так. Покажи мне принцесс.

Зеркало издевательски молчало.

Может, оно не понимает?

Я поднялась. Походила по комнате.

– Покажи мне… Мудрославу Виросскую, – попробуем так. А то вдруг да принцесс по всему городу раскидало, и зеркало просто не знает, с которой начать.

Несколько мгновений ничего не происходило. Потом тьма чуть дрогнула, и поверхность треклятого зеркала пошла мелкой рябью. Как испорченный телевизор. Но сквозь помехи пробился истошный крик. А потом где-то там мелькнула зубастая пасть.

Ага.

– Превратилась, стало быть, – сказала я вслух, разглядывая матерую тварюгу. Драконы… кто сказал, что они прекрасны? Это летающее нечто было огромно, что ощущалось даже через отражение, когтисто, клыкасто и чешуйчато.

В общем, на любителя, так сказать.

Тварь кувыркнулась в воздухе и издала еще один низкий воющий звук. Мать твою… а ведь сложно девушке в личной жизни придется с этакой-то ипостасью.

С другой стороны… жизнь вообще штука тяжелая. И порой дракон очень даже в тему.

– Хорошо, – я почесала рог. Интересно, зеркало надо как-то… подпитывать? Или пока держится и так? – А… а Брунгильда где?

Брунгильда сидела на каком-то обломке, слишком изысканно-белоснежном, чтобы счесть его обыкновенным валуном, и какой-то тряпицей чистила секиру. Губы островитянки двигались, но на сей раз зеркало решила, что я и картинкою обойдусь.

Обошлась.

Хорошо.

Две из пяти живы…

– Летиция Ладхемская?

Тоже на камушек забралась. Хотя… кажется, это остатки древней скамьи. Резной. С виноградом вон даже, пусть и потрескавшемся. Забралась она на скамью с ногами. С босыми, что характерно, и теперь пыталась закутать бледные ступни в обрывки ткани.

Ничего не понимаю. Но выглядит она живой.

– Ариция?

Зеркало снова мигнуло. Кажется, я начинаю ценить такую замечательную вещь.

Ариция… была. Где-то. Не понять, где именно, потому что там было сумрачно и, кажется, немного пыльно. Ладхемская принцесса кралась, явно настороженно вслушиваясь в то, что происходит вокруг. Она то и дело останавливалась, замирала, напряженная и готовая то ли бежать, то ли драться.

Но живая.

Хорошо.

Осталось… нет, я не буду смотреть на море. И на корабль. И на тьму. Я… я просто буду верить, что он справится.

– Теттенике, – выдохнула я. – Покажи мне Теттенике.

Зеркало потемнело как раз в тот момент, когда ладхемская принцесса потянула на себя что-то… в общем, что-то большое и грязное.

Несколько мгновений ничего не происходило. И я просто любовалась собственным отражением. Потом появился замок. Далекий. Скорее даже силуэт замка, хотя и вполне узнаваемый.

– Что за…

Дорога.

И огромный конь, который нес на спине чумазого и совершенно точно незнакомого мне мальчишку. Так… спокойно. Если зеркало показывает, то… то или оно сломалось, или что-то произошло.

Я погладила раму.

Сломалось оно вряд ли. Шанс есть, конечно, но вот что-то мне думается, дело не в поломке. Если вместо Мудрославы мне показали дракона и я не удивилась, то почему удивляюсь сейчас?

Этот конь, я ведь видела его. Такого не забудешь и не спутаешь с другим конем.

И мальчишка…

Кто из них Теттенике?

Выясним.

– Спасибо, – сказала я зеркалу. И все-таки удержалась.

Пока удержалась.

Я встала.

Оглядела комнату. И тихонько вышла. Конь, человек… на месте разберемся.

Глава 10

Где тьма встречает тьму

«В море том множество обретается созданий преудивительных, редкости превеликой. Но паче прочих, коих я имел честь приобрести для коллекции музейной, поразил меня череп существа, про которого местные дикари говорили, что сие есть – змей морской, дитя самого бога моря. Мне же представляется сей зверь реликтом, что чудом, не иначе, дошло до дней наших. Сам череп огромен, семь человек способны встать в разверзнутой пасти его. Зубы оного змея длиной с руку взрослого мужчины. Кость же была белой, словно каменной. Я желал выкупить сию диковинку, однако и вождь племени, и шаман воспротивились, полагая череп и даром моря, и защитой от него»

«Повествование о дальних землях и существах, на них обретающих», писанное магом Силезиусом Великолепным

– Это ведь не нормально? – поинтересовался Светозарный, глядя, как медленно, неспешно поднимается над бортом вода. Тонкою струйкой, нитью даже, вокруг которой собирались крохотные капли. Они блестели, что жемчужины. И сама эта водяная нить тоже казалась драгоценною.

– Абсолютно не нормально, – Ричард наблюдал, как нить тянется.

Выше.

И еще выше.

– Соглашусь, – Лассар тоже смотрел. – Вода не должна течь вверх. Это, в конце концов, противоестественно.

А водные твари отступили. И это тоже внушало определенные опасения. Их то ли вой, то ли свист доносился откуда-то издалека. И Ричарду в нем чудился страх.

Не перед кораблем.

Не перед Легионерами.

– Плаваю я хреново, – заметил массивный рыцарь, который стоял, опираясь на чудовищных размеров меч.

– Я неплохо, – отозвался степняк, щуря узкие глаза. – Но что-то подсказывает, что это ничего не значит.

Еще нить.

И снова.

Корабль вдруг замер. А потом нырнул в невидимую яму, ударившись о дно её. И судно затрещало, а люди покатились. Палуба ушла из-под ног.

Протяжный хруст предупредил, что все не просто плохо.

Все очень плохо.

И надо было сушей…

Додумать не успел. Первая из нитей разлетелась с тонким нервным звоном, обрушивая на корабль сонмы капель. И те, вспыхнув, словно звезды, устремились на людей. Кто-то закричал, протяжно и тонко.

Кто-то выругался.

Молча взметнулись щиты легионеров. Но как можно остановить звезду?

Никак, только…

Ричард с трудом, но поднялся. И сказал:

– Глаза закройте.

Его тьма выплеснулась наружу, навстречу обжигающему, рожденному водяными глубинами, свету. Он не знал, как подобное вовсе возможно. Но вот… возможно, выходит.

И звезды увязли.

Они обжигали.

Они взрывались, разрывая тьму искрами. А та спешила зарастить раны, и обиженная, живая, тянулась к Ричарду. Надо держатся. Что бы это ни было, если убрать щит, то полягут люди.

– Огонь! – голос рыцаря прорвался сквозь тишину. – Тушите пожар, мать вашу…

Дальше заговорил попугай.