Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным - Стейнбек Джон Эрнст. Страница 94
Обернувшись, они увидели, как через толпу движутся носильщики с гробом на плечах. Плотная толпа рассыпалась и потянулась следом. Все заволокло туманной дымкой. На западе в тучах образовался просвет, сквозь который проглядывало синее небо. Они глядели, как бесшумный ветер на высоте разгоняет облака.
– Может, еще развиднеется, – заметил Мак и повернулся к Джиму: – А я и забыл про тебя… Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Но все же не думаю, что тебе стоит пешком весь путь идти. Лезь-ка ты в грузовик.
– Нет, я лучше пешком. Парни не поймут, если я на грузовике поеду.
– Я все предусмотрел. Парни, что гроб несли, тоже на грузовике поедут. Так что все будет в порядке. Все готово, Лондон?
– Готово.
Глава 13
Гроб стоял в кузове грузовика-«додж» с опущенными бортами, а разместившиеся по бокам от него носильщики сидели, свесив с бортов ноги. Джим устроился в изножье гроба и тоже свесил ноги. Двигатель стучал, фыркал и кашлял. Альберт Джонсон вывел грузовик со стоянки и остановился, дожидаясь, когда выстроится колонна по восемь человек в ряду. Затем он включил малую скорость и медленно двинулся по дороге, а люди поволоклись за ним. Сотня стражников, оставшихся в лагере, глядели вслед удаляющейся процессии.
Поначалу люди старались держать шаг и идти в ногу, приговаривая «раз-два», но вскоре выдохлись. Они шаркали, бредя по гравию. Поднялся тихий гул разговоров, но из уважения к покойнику каждый старался приглушить голос.
Там, где начиналась бетонка, их поджидала дорожная полиция – с десяток полицейских на мотоциклах. Капитан, ехавший в «родстере», крикнул: «Мы не мешать вам приехали! Мы всегда сопровождаем шествия!»
Шаги по бетону теперь отдавались звучным шелестом. Люди брели как попало, вразброд. Лишь приблизившись к городским окраинам, они подтянулись и выровняли колонну. В палисадниках и на тротуарах стояли горожане, глядя на процессию. Многие при виде гроба снимали шапки. Но от мечтаний Мака все это было далеко. На каждом перекрестке полицейские перенаправляли городской транспорт, освобождая путь похоронной процессии. Когда шествие добралось до центра Торгаса, выглянуло солнце, и под его лучами засверкали мокрая мостовая и тротуары. Теперь, когда солнце нежданно принесло тепло, от промокшей одежды участников процессии повалил пар. Вскоре на тротуары высыпали любопытные – поглазеть на гроб, и под их взглядами все подтянулись и шли стройнее. Ряды сомкнулись. Люди шли, печатая шаг, и лица их были торжественно-важны. Никто не мешал процессии – дорогу освободили от транспорта.
Следуя за грузовиком, они прошли по городу, миновали пригород и вышли за городскую черту. Пройдя так с милю, они приблизились к кладбищу округа – маленькому, заросшему травой. Над свежими могилами высились металлические столбики с именами и датами. В задах кладбища была навалена куча мокрой земли. Грузовик встал у ворот. Носильщики, спрыгнув из кузова, приняли гроб и вновь понесли его на плечах. Полицейские на мотоциклах ожидали, оставшись на дороге.
Альберт Джонсон вытащил из-под сиденья два троса и побрел за носильщиками. Люди смешали ряды и тоже двинулись следом. Джим спрыгнул с грузовика и хотел присоединиться к остальным, но Мак перехватил его.
– Пусть они все доделают. Главное было – марш. Мы их здесь подождем.
В ворота вошел рыжеволосый юноша и направился к ним.
– Знаете парня по имени Мак? – спросил он.
– Парень по имени Мак – это я!
– Ну а парень по имени Дик вам известен?
– Конечно.
– Точно? А фамилия его как?
– Халсинг. Что с ним?
– Ничего. Он вам записку прислал.
Мак развернул листок, прочел.
– Черт! – воскликнул он. – Полюбуйся-ка, Джим!
Джим взял записку. Она гласила:
Леди сдалась! Она владелица фермы – Р.Ф.Д, Галлинас-роуд, почт. ящик 221. Срочно высылай грузовик. В нашем распоряжении две коровы, старые, молодой бычок и десять мешков лимской фасоли. Пришли парней забить коров.
P.S. Дик прошлым вечером чуть не попался.
P.P.S. Топорищ всего двенадцать штук.
Мак закатился смехом.
– Господи Иисусе! Святой Боже наш! Две коровы, теленок и фасоль. Теперь сможем протянуть какое-то время. Сбегай-ка, Джим, разыщи Лондона. Пусть пулей летит сюда!
Джим сорвался с места и протиснулся в толпу. Уже через минуту он вернулся с торопливо шагавшим с ним рядом Лондоном.
– Он рассказал тебе, Лондон? – крикнул Мак.
– Сказал, что добыли еду.
– Да, черт возьми! Две коровы и теленок. Десять мешков фасоли! Ребята могут хоть сейчас на этом грузовике отправляться!
С той стороны кладбища, где собрался народ, доносилось постукивание комьев земли о крышку гроба.
– Знаешь, стоит наполнить брюхо мясом и фасолью, и начинаешь радоваться жизни, – сказал Мак.
– Да, хороший кусок мяса был бы очень кстати, – заметил Лондон.
– Слушай, Лондон, я с грузовиком отправлюсь. Выдели мне десяток парней для охраны. Джим, можешь со мной поехать? – В голосе Мака звучало сомнение. – Где бы нам дров достать? Дрова на исходе… Знаешь, Лондон, пусть каждый из парней притащит одну-две лесины – доски заборные, куски деревянной обшивки водостока, все что угодно пусть берут. Объясни им, для чего это. А когда вернетесь, выройте яму и разведите в ней костер. В этих чертовых старых автомобилях тоже найдется полно хлама в костер подбросить. Чтоб дым коромыслом! И поддерживайте огонь. – Он повернулся к рыжему парню: – Галлинас-роуд, где это?
– Не больше мили отсюда. А по пути вы меня сбросите.
– Я возьму Альберта Джонсона и ребят, – решил Лондон и поспешил прочь, растворившись в толпе.
Мак все не мог успокоиться и, тихонько посмеиваясь, бормотал:
– Надо же! Новая жизнь открывается. Дик – великий человек! Ей-богу, великий!
Джим видел, что толпа пришла в движение. Она заколыхалась, возбужденно забурлила. Вихрясь, разбилась на потоки, хлынувшие к грузовику. Стоя в первых рядах, Лондон тыкал пальцем, отбирая людей. Толпа окружила грузовик, в ней раздавались крики и смех. Альберт сунул под сиденье испачканные грязной землей тросы и влез в кабину. Мак уселся рядом с ним и подал руку Джиму.
– Удержи парней, Лондон! – крикнул он. – Не давай им разбредаться!
Десять отобранных парней прыгнули в кузов.
И тут людей охватило игривое настроение. Они вцепились в откидной борт и держали машину, заставляя колеса крутиться вхолостую. Они лепили шарики из мокрой глины и швыряли их в парней в кузове. Полицейские на дороге стояли спокойно, ожидая.
Альберт Джонсон дернул сцепление и вырвался из толпы. Машина, тяжко пыхтя, выехала на дорогу. Двое полицейских, тут же нажав на педали мотоциклов, заняли свои места подле грузовика. Обернувшись, Мак через заднее окошко кабины взглянул на толпу. Кипучей волной она покидала кладбище. Потом толпа рассыпалась, и люди, поспешавшие за грузовиком по дороге, мгновенно заполонили ее всю. Полицейские тщетно пытались отвоевать место для проезда транспорта. Веселые, торжествующие победу люди осыпали их шутками, толкали, обтекали со всех сторон, смеясь, точно дети. Грузовик вместе с эскортом свернул за угол, быстро удаляясь от толпы.
Альберт опасливо взглянул на спидометр.
– Похоже, меня смогут задержать за превышение скорости.
– Ты прав, черт возьми, – сказал Мак и повернулся к Джиму: – Пригнись, когда завидишь кого-нибудь на дороге. – Потом обратился к Альберту: – Если кто-нибудь нас задержать попробует, дави его без разговоров! Помнишь, что с грузовичком Дейкина случилось?
Альберт кивнул и снизил скорость до сорока.
– Еще не родился тот, кто меня остановит, – произнес он. – Я всю жизнь за баранкой – дай мне только ее в руки!
Через центр они не поехали, выбрав объездную дорогу, и, преодолев реку по деревянному мосту, очутились на Галлинас-роуд. Тут Альберт притормозил, чтобы дать сойти рыжеволосому. Когда грузовик двинулся дальше, парень легонько помахал ему вслед. Дорога шла между бесконечных рядов яблонь. Проехав так три мили, они оказались в подножиях холмов, где яблоневые сады редели, уступая место сжатым полям. Джим следил за номерами на металлических почтовых ящиках на обочине.