Его исключение (СИ) - Лонган Мари. Страница 32
Разливает вино, заполняя глубины стекла. Красная жидкость плещется в ограниченном пространстве на ножке. Достаю реквизит. Скидываю туфли.
— Сядь в кресло, — шепчу и ноготком задеваю его сосок, подмигивая.
Вальяжно усаживается, расставив ноги, и с интересом наблюдает, что я предприму дальше.
Вставила свечку для тортов в рот. Опустилась на колени и поползла к его ногам.
— Помоги зажечь, — мычу, протягивая зажигалку.
— Свечу? — вытаращил глаза.
— Дай мне прикурить, — картинно выставила парафиновый цилиндр между пальцами. — Научи плохому.
— Сучка, — улыбается, высекая огонь.
— И это верно, — подставляю фитилек. Огонь быстро перебрасывается на ниточку. — Шлюха даёт всем, а сучка не дала именно тебе.
Резкий хват на моем подбородке его пятерни, заставляет обнаглеть в край. Смеюсь глазами.
Зажженную свечу помещаю обратно в рот и расстегиваю ремень. Воск капает на его возвышенную ширинку.
— Упс, — делаю виноватое лицо с округленными глазами. — Загадывай желание и побыстрее, — цежу сквозь зубы.
Игнат запрокидывает голову назад и набирает побольше воздуха.
— Ффф, — кратко и дозированно выдыхает направленным потоком. — Загадал.
Пользуюсь моментом, и его кусочек трона между ног служит трамплином для моего запрыгивания на стол.
Льдов приподнял непонимающе бровь.
— Никому не говори, а то не сбудется, — откладываю свечу. — Хочу выпить за твою силу, — сидя на корточках, передаю бокал. — Вместе до дна.
Он пьет, а я приподнимаюсь на временном пьедестале.
Обманчиво делаю глоток. Сгибаю ногу в колене и утыкаюсь ему пальцами в губы.
— С днём рождения тебя! — напеваю знакомую песню.
Игнат пропускает большой палец в рот и кончиком языка дотрагивается до подушечки фаланги. Волнующе.
— С днём рождения тебя! — наклоняю бокал и алкоголь стекает по ноге в открытый рот Льдова, он жадно ловит порцию, обсасывая.
— С днём рождения тебя, мистер бандит! С днём рождения тебя! — вытворяю завершающие круги, обводя его язык.
Громко смеюсь и пытаюсь вынуть пальцы, но Игнат вцепился в щиколотку. Не могу удержать баланс на одной ноге и плюхаюсь попой на поверхность стола.
Если бы преисподняя была человеком, то это непременно был бы Игнат. Он впивается руками в бедра и рывком притягивает к себе, заставляя его оседлать. Скользя по лакированной поверхности стола к его паху, я пролетела метеором.
Мои ноги свисают с подлокотников. Кое как выставила руки и под моими ладонями ядро его жизни бьётся раненным зверем.
— Ты, — обнимает меня за спину и притягивает за голову, соприкасаемся лбами. — Близкое и далёкое. Дурман. Почему меня к тебе тянет с какой-то бешеной силой притяжения?
— Может у тебя просто давно не было секса. Иногда люди путают это с любовью, — цинично заявляю.
— У меня не было тебя, — отстраняется и заглядывает в глаза. Там непроглядное ночное море. Почти дотрагиваюсь дна бездны. Двумя.
— На голодный желудок нельзя пить, — часто опускает сонно веки. — Ты и алкоголь меня разморили…
Его голова откидывается на спинку кресла, руки лежат на моей пояснице. Даю легкого щелбана, проверяя крепость сна.
Вырубился. Отлично.
Мелкий стук в окно, ещё и еще.
Аккуратно слезаю с колен Льдова.
Подхожу к окну, открываю и в меня чуть не влетает камушек. Уворачиваюсь в последний момент.
Ник складывает ладошки на носу и с испугом заявляет.
— Не попал хоть, лапушка? — и салютует бокалом. — Сюда спускайся, скучно без тебя как-то.
Я уже перевесилась через окно и смотрю на своего Ромео сквозь зелёную завесу паразитирующего на стене плюща. Воздух наполняет лёгкие и обжигает, воспламеняя пламя короткого замыкания.
— Словишь, если спрыгну?
Ник оборачивается и ищет кого-то
— Я? — не верит в роль батута.
Ощущаю жесткое тиснение на бедрах и рывок назад. Страх меня поглощает, как и эти властные руки, припечатывая к торсу Игната.
Снотворное не подействовало на этого коня.
— Что ты там забыла в окне? — шатается.
Сжимает сильнее ягодицы и обрушивается с поцелуем на плечо. Поцелуй тяжёлый, душный как цепями хлещет.
— Воздухом дышала, — трепыхаюсь.
— Я твой воздух, запомни, — берет мое лицо в ладони. — Без меня не смей дышать.
Поцелуи перемещаются на груди. Отталкиваю его.
— Сколько ты меня ещё мурыжить будешь? Поломалась для приличия и хватит. Или цену набиваешь? Чего хочется? Побрякушек, машинку?
Чего я хочу!? Надрать тебе зад и убежать восвояси с нужными бумагами. Отродье. Это махина напротив меня, но глаза глубокие и затягивающие.
— Хочу ещё выпить, — протягиваю ему бокал.
Идёт на меня и рукой сбивает фужер. Тот разбивается о картину с грохотом. Пятно растекается по пейзажу.
Упираюсь в стену, сжимает мои кисти, дёргает на себя.
— Ты опять хочешь быть главной, надоело. Я тут мужчина, я буду руководить и возьму, что хочу, подчиню, — сжимая горло, дышит словами в мои полураскрытые губы.
— Хочу слизывать вино с твоих губ, — загадочно произношу.
— Собью эту спесь! Да. Запомни, мое имя следующее. Я пропишу на твоём теле заглавными буквами, — как жидкий битум, вливает в меня эти слова.
И делает пару глотков с бутылки.
— А сперва вылижу.
Игнат
Плывет комната, ещё чуть и зевну. Жутко хочется спать.
— Не понимаю, что происходит, но мне надо прилечь, — штормит.
Держусь за стенку и борюсь с навалившейся усталостью.
— Мое имя Марта! Будешь знать, болван, как угрожать Рождественским.
Тру лицо, виски и не могу прийти в себя.
Я запомнил последнюю информацию, которую она произнесла, но от слабости не могу пошевелиться и что-то предпринять. Пока это лишь буквы.
Кружится ее образ и двоится.
Эта дрянь мне что-то подсыпала.
Она меня толкает, и я падаю на кровать. Успеваю утянуть ее за собой, хватая за руку. Мягкое тело плюхается на меня, и, повернувшись на бок, последним рывком накрываю ее.
Проваливаюсь в темную вакуумную пустоту.
Глава 34
Лежу на кровати и не могу убрать руку. Игнат дышит мне в лицо. Скрип двери и кто-то неспешно направляется к нам.
— Лапушка, я тебя ищу, а ты здесь прохлаждаешься, — усмехаясь, становится напротив меня.
— Помоги мне, — указываю на тяжелую руку Игната. Она так давит на внутренние органы, невыносимо, и каждая попытка освободится оборачивается неудачей. — Как ты здесь? Арон с Виктором где?
— Сейчас, лапушка. Слышишь?
За окном знакомые голоса братьев громко спорят с охраной.
— Кто-то шнур перерезал и не включается видеопрезентация Льдова, — тихо смеётся.
Да, обхохочешься, когда я под этим самым хозяином лежу.
У него ненормально поблескивают глаза, в них мелькает нездоровый скрытый интерес. Обходит кровать, садится, под ним ощутимо прогибается матрас. Его рука зависает над рукой Игната.
— Ну же, — подгоняю его, потому что тело затекает от одной напряженной позы. И все мысли об освобождении повисли в воздухе.
— А может ты полежишь тут, пока я сейф вскрою? Знаешь, это как с маленькими детьми. Отлучил от тела и проснулось.
Уставилась на него.
— Документы на диване, — шиплю.
Ник поднял мятые бумаги.
— Ноты? — удивляется. — Приписка. "Сынок, повтори ещё раз эту часть. Скоро буду. Мама", — переворачивает листы. — Биографии композиторов.
— Как ноты? — ошарашенно дергаюсь. — Он же из сейфа доставал.
— А какой код у сейфа? — невинно чешет затылок.
— Пока не освободишь, ничего не скажу, — надулась.
Меня тут оставить хотят. Насовсем. Полюбила эгоиста.
Ник освобождает из-под плена руки Игната, и я шмыгаю в гардеробную, двигаю рубашки в шкафу.
— Вот, — указываю на железный квадрат с цифрами и замком. — 3, 7, 5, 2, 9… - перечисляю по памяти.
— У всех проблем одно начало, сидела женщина, скучала, — протяжно цокает Льдов возле двери.
Мы одновременно оборачиваемся с Ником. У Игната в руках пистолет, и он направляет его то на меня, то на Николаса.