Грех и шоколад - Брин К. Ф.. Страница 31

Я усилила интенсивность взгляда, чтобы этот чудовищный блеф пробился сквозь толстый череп амбала. Документы у них, скорее всего, фальшивые, а отправлять этих громил в магистрат никто бы не посмел. И все же никогда не помешает напомнить оппоненту, что он не вершина пищевой цепочки.

Усач фыркнул, и я чуть не потеряла сознание от смрада его дыхания.

– Громкие слова для такой тихой девочки.

– На самом деле я старалась говорить как можно короче, чтобы ты понял. Или мне повторить еще раз?

Кустистые брови амбала нависли над бусинками глаз. Кулаки сжались, мускулы вздулись, едва не разрывая одежду. Парень медленно выпрямился. Скверный знак.

– Легче просить прощения, чем разрешения, – сказал он, придвигаясь ближе.

Это была угроза – и чертовски хорошая.

Я открыла рот, чтобы крикнуть детям, чтобы они бежали, но какое-то размытое движение заставило меня отпрянуть. Усач занес кулак – и вдруг рядом со мной оказался еще кто-то. Кто-то большой. Сильная рука рубанула воздух передо мной – а потом оттолкнула меня назад, перемещая за теплое крепкое тело. Тело, которое оказалось именно таким, каким я представляла его себе, будучи окутанной мучительной мощью его энергетического поля.

Глава 21

Алексис

Это был незнакомец-преследователь!

Его пальцы лениво обхватили предплечье Усача, и хотя рука незнакомца была не такой большой, как рука громилы, а сам он был ниже ростом, его сила и мощь заметно превосходили силу амбала. Незнакомец толкнул, и половину тела Усача отшвырнуло назад, да так, что громила врезался в одного из своих дружков.

А незнакомец не привел с собой никого. Он стоял один против пятерых. И я, черт возьми, сильно сомневалась, что его это хоть немного тревожит.

– Эту женщину трогать нельзя. Никому. Понятно?

Раздавшийся в ночи резкий голос незнакомца отбросил Усача не хуже удара, а половина толпы содрогнулась и обернулась на нас, выпучив глаза. Через секунду десятки людей принялись тыкать в нашу сторону пальцами.

Незнакомец повернул голову, и я поняла, что он озирает пятерых накачанных громил. Лицо Усача исказилось от ужаса. Парни заметно съежились под взглядом незнакомца, а я не сумела скрыть потрясения.

– Прошу прощения, сэр, – пробормотал Усач, попятившись. – Я не знал, что она с вами. – Он поднял руки, словно сдаваясь. – Я сообщу боссу. Простите, сэр. Простите.

– Сообщи, – фыркнул мой преследователь. Вел он себя в высшей степени уверенно. – Сразу после того, как скажешь ему, что скоро он вылетит из бизнеса. А я займусь его… коллекцией. Лично.

Глаза Усача расширились, но он не произнес больше ни слова.

Ошеломленная, я смотрела, как стена мускулов, прихрамывая, возвращается в толпу побитой собакой.

Кто же, черт побери, этот чувак?

Я молча разглядывала свои разбросанные по земле пожитки. Мои руки все еще тряслись, да и ноги тоже начали дрожать.

– Вот поэтому у меня и нет хороших вещей.

Незнакомец медленно повернулся ко мне – и жаркая волна омыла меня, проникая под кожу, вливаясь в кровь. Все тело, внутри и снаружи, зудело от сильнейшего, неподдельного желания, жаждущего удовлетворения.

– Быстро включаешь очарование, да? – выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно – несмотря на натиск дурманящей, мощной магии, обвивающей мое тело всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

Незнакомец чуть наклонился, и его лицо оказалось в считаных дюймах от моего. Его теплое дыхание пахло шоколадом и соленой морской пеной.

– Как раз в тот момент, когда я думаю, что разобрался со всеми твоими странностями, ты появляешься в месте вроде этого и привлекаешь всеобщее внимание.

– Ни фига себе… – пробормотала Дейзи. – Ее описание не передает ни черта. Я думала, она преувеличивает, а она, оказывается, преуменьшала.

– Он опасен, я чувствую, – прошептал Мордекай. – Я все еще чувствую. Нам нужно убраться от него подальше.

– Мы все тебя слышим, – сказала я.

Мальчику просто необходимо отложить книгу о деревьях и проштудировать другую – о технике обеспечения малозаметности.

Еще одну долгую секунду взгляд незнакомца блуждал по моему лицу, после чего он поднял голову и повернулся к моим подопечным.

– Они редко выходят на люди, – я торопливо вклинилась между ним и ними. – Не думаю, что они вообще умеют держать рты на запоре. Это проблема. Мы над этим работаем. – Я сделала глубокий вдох, стараясь унять дрожь, сотрясающую мое тело. – Готовьтесь уходить, дети, – проартикулировала я уголком рта.

– Я все еще слышу. – Незнакомец поставил поровнее один из стульев и черным, начищенным до блеска ботинком потыкал моего несостоявшегося клиента под ребра. Парень свернулся клубком, застыв от страха. Очевидно, он был не силен в искусстве выживания. – Отваливай.

Я наклонила голову к плечу, как ребенок, услышавший вдалеке звон колокольчика мороженщика. У него только что прорезался ирландский акцент. Почти как у Толстого Мика.

– Я хочу купить… консультацию, – сказал он уже без акцента – или, если так можно сказать, с общеамериканским акцентом, поставил стул в круг из желтой клейкой ленты и сел. Парень-не-маг, пошатываясь, поднялся – и что было духу рванул прочь.

Я смотрела на незнакомца. Мозг мой гудел. Я просто не могла понять, что происходит. Чей-то локоть ощутимо ткнулся мне в ребра, выводя из оцепенения.

– Да, сэр, – громко сказала Дейзи, прежде чем толкнуть меня снова, и настойчиво прошипела: – Давай же. Если бы он хотел нашей смерти, то позволил бы этим усатым клоунам завершить работу. Пускай… покупает. Глянь на его одежду. Он может себе позволить.

Вокруг собралась толпа, взирающая на незнакомца – то ли потрясенно, то ли с благоговением. На свет появились телефоны; кое-кто показывал на нас пальцами.

Люди, очевидно, знали, кто этот парень. А я все еще нет. Ужасный момент – когда понимаешь, что совершенно не подготовился.

– Ну… – Вокруг по-прежнему валялись мои шмотки, два покореженных сервировочных столика и еще один, в стороне. – Это…

– Рожай же, – процедила Дейзи сквозь зубы.

– Я дам тебе минуту, чтобы навести порядок.

Незнакомец пошевелил пальцами, как бы охватывая остатки моего скарба.

– О да, это так великодушно с твоей стороны, – язвительно заметила я.

– Он только что спас твою задницу. И наши, смею добавить. – Дейзи подтолкнула меня в отброшенному коврику. – Самое меньшее, что ты можешь для него сделать, это дать ему то, что он… хочет.

– Тот парень не собирался меня убивать. По крайней мере, здесь, – буркнула я. – Я бы справилась.

Часть меня даже верила в это.

К нам присоединился Мордекай: с грязным, перекинутым через руку одеялом. Он почти не дрожал и, к счастью, у нас было достаточно лекарства, чтобы очередная простуда не укоренилась в нем.

– Голосую за то, чтобы вежливо извиниться и убраться отсюда, – сказал он едва слышно. – Я чувствую идущую от него опасность, Алексис. Не знаю, как, и я никогда не чувствовал такого раньше, но это инстинкт, внутренний голос, и я думаю, ему нужно доверять.

– Конечно, он опасен. Эти клоуны чуть не обмочились, когда драпали. – Дейзи подобрала коврик, встряхнула и протянула мне. – Хищники любят погоню. Он явно хищник, и он явно преследует ее. Истолкуй ему, что ему там надо, Лекси. Осчастливь его – солгав, если придется – и потом мы уберемся отсюда.

– В деле выживания она сильнее тебя, – сказала я Мордекаю, нутром чувствуя серьезность ситуации. – Не знаю, чего он добивается, но сомневаюсь, что он уйдет, пока этого не получит.

– Он играет с тобой, – Мордекай по-прежнему шептал, но в голосе его появились злобные нотки, каких я еще никогда от него не слышала.

Дейзи, нахмурившись, похлопала его по руке:

– Кольцо овладевает тобой, да? – Она повернулась ко мне. – Поторопись. Мне это нравится не больше чем вам, ребята, но какой у нас выбор?

– Не знаю, – честно сказала я. – Не знаю, почему он продолжает появляться в моей жизни. Но с тем же успехом я могу и поговорить с ним. Может, он поймет, что я по большей части бездарный халтурщик, и оставит меня наконец в покое.