Укротитель ёкаев. Том 2 (СИ) - Виланов Александр Сергеевич. Страница 37

Похоже, клоун оплёл своей магией всё здание и с её помощью устроил нам ловушку. Но в то же время это значит, что он здесь, и у нас есть шанс разделаться с ублюдком!

— Скажите, сколько раз вы посмеялись за эти три дня?

Все дружно повернулись на голос. Человек в знакомом шутовском костюме вразвалочку выходил из дверного проёма, положив руки на пояс.

— Где ребёнок? — первым делом спросил Амарел.

— А, тот сопляк? Где-то в этих развалинах, но я сам, скажу вам по секрету, постоянно тут теряюсь. Ох, долго же с ним пришлось проводить воспитательные работы.

— Какие. Ещё. Работы? — процедил паладин несвойственным для него угрожающим тоном.

— Хотя, если так подумать, процесс даже интересный. Запрещаешь гаду смеяться, а затем толкаешь дурацкие шуточки, рассказываешь анекдоты и крутишь юморные видосики. И караешь за каждое нарушение запрета. Знаете ту игру, когда один человек набирает воды в рот, а другой его смешит? Вот тут то же самое, только наказанием станет не разбрызганная вода, а новый шов на губах. До тех пор, пока рот не зашьётся полностью, и человек уже не сможет смеяться даже при всём желании.

— Ублюдок... — продолжал пылать ненавистью паладин. — Ладно мы, герои, способные постоять за себя. Но хотя бы беззащитных людей не трожь! Дети рождаются не для того, чтобы становиться твоими игрушками!

— Защитный, беззащитный, взрослый или сопляк. Да кому какая разница? — продолжал свои рассуждения клоун. — В моих глазах все люди равны. За исключением лишь одного пункта. Вы ведь помните? Я. Ненавижу. Смех.

— Почему ты его так ненавидишь? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие. Сейчас лучше потянуть время и дождаться прибытия союзников.

— Потому что пока одни смеются, другие плачут, очевидно же! Баланс — одно из непреложных правил мироздания. Закон сохранения массы, если хотите. Чтобы одному человеку стало хорошо, другому должно стать плохо. Не существует мира, где все были бы довольны и счастливы. Так не лучше ли перестать радоваться жизни, чтобы другие перестали рыдать от горя?

— Что за отмороженная логика...

— А кто из нас не отмороженный, скажи мне?

— Достаточно разговоров! — выкрикнул Амарел и бросился к злодею, призывая в руку световой клинок.

— Судя по тому, как ты резво кинулся в атаку, вон тот старикашка позади уже успел загадить пол своими рунами, я угадал? — задумчиво произнёс клоун. — В таком случае...

Очередной громкий треск, и мы снова летим вниз. Да сколько там ещё этажей под нами?!

Снова все трое при помощи своих талантов сумели безопасно приземлиться. Трое, потому что у Фенри не было уже никакой возможности сгруппироваться в падении. Упав прямо на покалеченную ногу, она пронзительно закричала.

— Я, знаешь ли, ещё в прошлом бою приметил, что твоя дурацкая магия очень зависима от поверхности под ногами., — произнёс клоун, приземлившись вслед за нами. — Нет стабильного пола — нет рун. Но всё же на всякий случай.

— Нехаггер, сверху! — крикнул я.

Но не успел. Старик не обладал достаточной реакцией и не успевал переключиться на защитную руну. Рухнув на него сверху, кусок потолка придавил рунного мага к полу.

— Эй, а что это за топот наверху? — проговорил клоун, заинтересованно подняв голову. — О, союзнички ваши подоспели? А теперь задачка по физике за первый класс: вычислить количество геройчиков, способных безопасно спрыгнуть с такой высоты!

Безо всяких вычислений скажу, что таких единицы. И Малат не в их числе. Оба раза клоун обваливал по два этажа за раз, и даже я с Бассом теперь не преодолел бы этой высоты, не переломав ноги. А значит, полагаться на подмогу нельзя.

— Амарел, принимай зрение! — крикнул я, запуская нужный режим.

— Принял! В атаку!

Обогнув клоуна с двух сторон, мы обрушили на него двойной град атак. Амарел с его волшебным оружием не нуждался в поиске уязвимостей — вместо этого я поделился с ним круговым режимом. А вот сам вынужден был высматривать зазоры в броне, как и в прошлом бою.

Отпор мы встретили даже больший, чем на площади. Ведь здесь во власти клоуна был не только пол под ногами, но и стены, из которых то и дело вылетали кирпичи и выстреливали каменные шипы. Только круговое зрение позволяло нам обоим всякий раз избегать внезапных атак.

— Ай!

Наконец Амарел достал гада, заставив того болезненно вскрикнуть. Стоило клоуну на мгновение утратить концентрацию, как я тоже не преминул ткнуть его в один из зазоров. Правда, глубоко вонзить меч не удалось.

— Да пощадите! Я только отхилился, а вы снова всякой пакостью тычете! И вообще, нечестно вдвоём на одного!

— Не тебе говорить о бесчестии, похититель детей! — выкрикнул Амарел, снова больно резанув клоуна по животу.

— А я сказал, нечестно! — взвизгнул тот, и пол под нашими ногами обрушился в третий раз.

На лету я глянул вниз. Всё, это последний подвальный этаж, больше гаду отступать некуда. А на полу... Шипы!!!

— Амарел, осторожно!

Паладин услышал меня и начал сотворять в руке световой щит. Но влетевший ему в голову кирпич рассеял заклинание. До приземления оставалось меньше секунды, а я во все глаза глядел на тело в белом костюме, прикидывая, на какие из шипов он напорется. Вот эти три. И один из них вонзится прямо в сердце!

Нет, не позволю! Взывая ко всей своей концентрации, я прицелился и метнул клинок. В последний момент лезвие оказалось аккурат между грудью союзника и шипом и уберегло от смертельной раны. Но другие два всё же достигли цели. Один пронзил Амарелу бок, другой бедро. И означать это могло лишь одно.

Я остался один.

— Фух, а я уж боялся, что вы заметите, как настойчиво я пытаюсь заманить блондинчика в этот угол комнаты. Жаль, что ты, глазастик, не напоролся вон на те. Всего-то метром ошибся. Но ничего, с таким-то слабачком я и сам разделаюсь. Эй... Эй, чего это ты, мразь, улыбаешься?!

— Когда теряешь всё, остаётся лишь сражаться, — проговорил я, расплываясь в издевательской усмешке. — И встретить смерть с улыбкой на лице.

Ты ведь ещё слышишь меня, воительница?

— Гадёныш... Гадёныш... Ненавижу!!!

И со всех сторон в меня устремились каменные орудия, вырастающие из пола и стен. Беспорядочные атаки со всех сторон — такое мы уже проходили в подпольном бойцовском клубе. Меч сюда, рука сюда, нога сюда. Грациозное сальто, и я приземляюсь на пол без единой царапины. Каменная вакханалия продолжается, но я ловко избегаю каждой атаки, метаясь по неосвещённому залу.

Но бесконечно это везение продолжаться не может. Клоун справляется с раздражением, берёт себя в руки и начинает атаковать более грамотно. Очередной шаг — и моя нога проваливается в созданную врагом лунку в полу. Я беспомощно всплёскиваю руками, открываясь для атаки.

— Я сотру эту улыбку с твоего лица! — произносит клоун, занося каменный меч.

— Эй, про меня не забыл?

— А?

Обернувшись, шут удивлённо уставился на источник голоса. Удерживая равновесие на одной ноге и кривясь от боли, пронзательница отводила назад руку с копьём.

— Ой, я тя умоляю! Ты и в прошлый раз до меня не добралась, а теперь ещё и ножка бо-бо. Так, стоп, погоди-ка. Это что за хват такой? Неужто метнуть собралась? Так бесполезно же. Или что-то задумала? Или блефуешь? А, сложно! Но дай-ка я тебя на всякий случай прибью.

— Про меня не забыл? — произнёс я, вонзив клинок в зазор брони на спине.

— Аргх! Вот же настырный!

Но вместо того, чтобы отвлекаться на меня, клоун просто отскочил в сторону и сосредоточился на Фенри. А моя нога всё ещё заперта в лунке, и на помощь напарнице не прийти! Если только...

— На всякий пожарный! — объявил клоун, вырастив на моём пути каменную стену. Тонкую, но достаточную, чтобы отразить брошенный меч. — А теперь посмотрим, успеет ли эта воинственная девка зарядить свою супер-дупер ульту прежде, чем я швырну в неё колышком!

— Фенри, не сейчас! Прячься! — крикнул я. Но по взгляду воительницы понимал — сейчас. Или никогда больше.