2010: Одиссея Два - Кларк Артур Чарльз. Страница 13

Он попытался отстраниться.

– Все в порядке, Женя. «Цянь» сделал это. Мы тоже сделаем.

Выкрикивать успокаивающие слова было трудно, и Флойд не был уверен, что она слышит его в реве раскаленного газа. Однако она уже не держалась за него так отчаянно, и ему удалось сделать пару глубоких вдохов.

Что сказала бы Каролина, увидев его сейчас? Стоит ли посвящать ее в этот эпизод? Флойд не был уверен, что она поймет. Впрочем, земные проблемы не казались сейчас самыми важными…

Ни говорить, ни двигаться было уже невозможно. Но, привыкнув к своему весу, Флойд больше не ощущал неудобства – если не считать онемения в правой руке. Освободить ее удалось с трудом; Флойд почувствовал себя виноватым. Невольно вспомнилась фраза, приписываемая минимум десятку советских и американских космонавтов: «Трудности и прелести секса в космосе сильно преувеличены».

Интересно, каково сейчас остальным? Флойд вспомнил, что Чандра и Курноу по-прежнему мирно спят. И если «Леонов» вспыхнет мгновенным метеором в небе Юпитера, они об этом никогда не узнают… Но стоит ли им завидовать?

Из динамика послышался голос Тани; слова терялись в грохоте, но тон ее был спокойным, будто ничего особенного не происходило. Флойд взглянул на часы и поразился: «Леонов» прошел уже половину тормозной гиперболы и находился сейчас в самой нижней точке траектории; глубже в атмосферу Юпитера проникали только невозвращаемые автоматические зонды.

– Полпути пройдено! – крикнул он Жене. – Мы опять поднимаемся! – и вновь не понял, услышала ли она. Женя слабо улыбалась, но глаза ее были крепко зажмурены.

Корабль заметно потряхивало, как утлый челн в бурном море. «Вдруг что-нибудь не в порядке?» – подумал Флойд. На миг в сознании возникло видение: стены вокруг раскаляются докрасна и медленно рушатся. Кошмарная сцена из полузабытого рассказа Эдгара По…

Но здесь будет не так. Если теплозащита не выдержит, корабль погибнет мгновенно, расплющившись о монолитную стену газа. Боли не будет; нервная система просто не успеет среагировать. Невелико утешение, но не стоит пренебрегать и им.

Тряска понемногу ослабевала. Таня сделала еще одно неразборчивое сообщение (надо будет ей об этом напомнить). Время, казалось, замедлило бег; вскоре Флойд перестал смотреть на часы – он не верил им. Цифры сменялись так медленно, будто «Леонов» попал в релятивистское замедление времени.

А потом случилось еще более невероятное. Сначала это его позабавило, затем даже возмутило. Женя заснула – заснула рядом с ним.

Впрочем, это была естественная реакция. Внезапно Флойд сам почувствовал опустошенность, какая бывает после близости с женщиной. Он с трудом удерживался, чтобы не заснуть.

Затем Флойд начал падать… падать… падать… и все закончилось. Корабль снова был в космосе, у себя дома.

А они с Женей уже никогда не будут столь близки, но на всю жизнь сохранят особую нежность, непонятную для других.

15. Бегство от великана

Когда Флойд добрался до обзорной площадки, Юпитер остался позади. Флойд знал это разумом, но глазами видел другое. «Леонов» едва вынырнул из атмосферы, и планета по-прежнему закрывала полнеба.

Как и предполагалось, Юпитер взял их в плен, отобрав лишнюю скорость. Если бы не последний огненный час, корабль несло бы сейчас за пределы Солнечной системы – к звездам. Теперь же он следовал по переходному эллипсу – классической гомановской орбите, соединяющей Юпитер с орбитой Ио, которая проходит на триста пятьдесят тысяч километров выше. Если не запустить двигатели, «Леонов» останется на этом эллипсе, замыкая виток каждые девятнадцать часов. Он станет самым близким спутником Юпитера, хотя и ненадолго. С каждым оборотом под действием торможения в атмосфере он начнет терять высоту, перейдет на спираль и в конце концов разрушится.

Флойд не особенно любил водку, но сейчас без колебаний выпил вместе со всеми – за создателей корабля и в память сэра Исаака Ньютона. Потом Таня спрятала бутылку: дел оставалось много.

Хотя все ждали этого, тем не менее вздрогнули, услышав приглушенный взрыв пиропатронов, за которым последовал сильный толчок. Спустя несколько секунд в иллюминаторах показался добела раскаленный, медленно крутящийся диск. Он неторопливо удалялся.

– Смотрите! – закричал Макс. – Летающая тарелка! У кого есть фотоаппарат?

Все с облегчением рассмеялись. Таня сказала:

– Прощай, наш верный защитник! Вот кто действительно сгорел на работе!

– Но не до конца, – вмешался Саша. – В нем осталось добрых две тонны. Сколько полезной нагрузки пропало зря!

– Если так выглядит исконно русская основательность, – возразил Флойд, – то я – за. Лучше уж лишняя тонна, чем недостающий миллиграмм.

Все зааплодировали. Сброшенный защитный экран, остывая, стал желтым, потом красным, наконец, черным, как окружающее пространство. Он исчез из виду, удалившись всего на несколько километров, хотя время от времени исчезающие и вновь появляющиеся звезды выдавали его местоположение.

– Я проверил орбиту, – сообщил Василий. – Погрешность – десять метров в секунду, не больше. Не так плохо для первого раза.

Все облегченно вздохнули. Еще через несколько минут штурман объявил:

– Разворот для коррекции. Через минуту – зажигание на двадцать секунд. Приращение скорости – шесть метров в секунду.

Из-за близости к Юпитеру не верилось, что «Леонов» стал спутником планеты. Было ощущение, что они летят в высотном самолете, поднявшемся над юпитерианскимн облаками. Масштабные ориентиры отсутствовали; казалось, за иллюминаторами пылает обычный земной закат – так знакомы были алые и розовые тона.

Но так только казалось: здесь не было ничего земного. Краски не имели ничего общего с заходящим Солнцем, это были собственные цвета Юпитера. Да и газы чужие – метан, аммиак и чертово зелье углеводородов, сваренное в водородно-гелиевом котле.

Лишь изредка вихри и порывы ураганного ветра нарушали строй облаков, протянувшихся параллельными рядами от горизонта до горизонта. Время от времени восходящие потоки более светлого газа раскрывали их пелену, открывая вид на темный край гигантской воронки, воздушного Мальстрема, низвергающегося в бездонные глубины Юпитера.

Флойд начал было искать Большое Красное Пятно, но тут же опомнился. Вся распростершаяся внизу облачная панорама не превышала по площади нескольких процентов Красного Пятна; с таким же успехом можно разглядеть Соединенные Штаты, пролетая на самолете где-нибудь над Канзасом.

– Коррекция закончена. Прибытие к Ио через восемь часов пятьдесят пять минут.

«Всего девять часов, – подумал Флойд, – и мы будем на месте. Ускользнуть от великана удалось – но мы предвидели эту опасность и были готовы к ней. Теперь начинаются опасности неизвестные. А разделавшись с ними, мы снова вернемся к Юпитеру. Его мощь поможет нам на обратном пути».

16. Личные переговоры

– Привет, Дмитрий. Это Вуди, через пятнадцать секунд перехожу на код два… Алло, Дмитрий, помножь коды четыре и пять, извлеки кубический корень, прибавь «пи» в квадрате, округли до целого и получишь нужное число. Если только ваши компьютеры не быстрее наших в миллион раз – а я абсолютно уверен, что это не так, – то наш разговор никто никогда не расшифрует. Ни с твоей стороны, ни с моей.

Кстати, мои по-прежнему надежные источники докладывают, что и очередной делегации не удалось убедить старика Андрея уйти с поста президента Академии. Я смеялся до слез – так Академии и надо. Я знаю. что ему за девяносто и он становится немножко… упрям. Но советов давать не буду, хотя я – лучший специалист в мире, виноват, в Солнечной системе по отставкам престарелых ученых.

Ты не поверишь, но я слегка пьян. Мы решили отпраздновать свое прибытие, когда постр… повср… Черт, по-встре-чались с «Дискавери». И нужно было отметить пробуждение двух наших коллег. Чандра, правда, не пил – это было бы для него слишком по-человечески, – зато Курноу постарался за двоих. Одна Таня была трезвой как стеклышко.