Здесь вам не равнина.. (СИ) - Тыналин Алим. Страница 32

Нет, скорее даже не трещины, а пещеры. Надо же, эта небольшая трещина на самом деле таит под собой в земле такое большое пространство. При желании здесь может разместиться с десяток человек и всем хватит места.

Млин, да ведь я наверняка первый человек, попавший сюда. Словно космонавт, ступивший на Марс. С одной стороны, это здорово, а с другой стороны, я вовсе не желал здесь очутиться. И еще больше я желаю вырваться отсюда.

Все, готово. Я надежно установил ледобуры на стенку и прицепился к ним. Теперь даже если полка рухнет, то я не упаду.

Можно вздохнуть спокойнее. Каждую секунду, пока я был не застрахован, я ожидал, что сейчас полка затрещит и я снова упаду вниз. Так, ладно. Теперь надо выбираться наружу.

В том, что это надо делать немедленно, сомнений не было. Скоро день пройдет, а я, получается, внутри этой трещины, идущей в самое нутро гребня. Она может идти параллельно скале и по глубине достигать десятков метров. На минутку, по высоте это может быть не меньше многоэтажного дома.

Во-первых, здесь адски холодно. Я уже сейчас почувствовал, как коченеют руки и ноги. Здесь гораздо холоднее, чем снаружи.

Кроме того, всегда остается вероятность завалов, которые могут сорвать меня со стены даже сейчас, на страховке. Да и вообще, этот несносный самое уютное место для ночевки. Прямо-таки ад для клаустрофоба.

Чем скорее я отсюда выберусь, тем лучше. Ночевать здесь, а тем более проводить несколько суток нельзя, это место плохо действует на мораль. Высасывает все силы и энергию, как вампир.

Поэтому сейчас я, несмотря на усталость, снова полез в рюкзак за снаряжением. Мне надо больше ледобуров, больше крючьев, больше веревок. Жаль, что нет айс-фифи — складного легкого якоря для преодоления ледовых склонов.

Там можно менять крючья в зависимости от характеристик льда и за счет этого еще более надежно висеть на склоне. Если мне доведется вернуться в свой шатер в Ошхамахо, то первым делом я сделаю именно айс-фифи и непременно буду брать с собой на все вылазки.

Так, хорошо, теперь «кошки». Еще лучше, что я сделал эти приспособления с двенадцатью зубьями, причем на жестком креплении. Для этого на ботинках в двадцать первом веке обычно делали специальные ранты, но мне пришлось обойтись без них.

Передние зубья «кошек» у меня как раз вертикальные, они лучше всего подходят для преодоления ледовых стен. А ведь перед выходом на этот маршрут я еще сомневался, брать эти «кошки» или нет. А потом решил, что если уж иду на траверс один, то лучше взять как можно больше железных помощников, причем самых лучших.

Подготовившись, я встал во весь рост и помахал руками, чтобы размять мышцы. Кусок льда откололся от полки и полетел вниз, в непроницаемую темноту. Я поежился.

Казалось оттуда, снизу, за мной следили чьи-то мрачные, угрюмые глаза. И этот кто-то наверняка попытается помешать мне взобраться наверх.

Ладно, это опять панические настроения. Отставить. Я подошел к стене и осмотрел ее. Надо заранее продумать маршрут подъема, чтобы потом не взобраться в неудобное место, откуда придется опять возвращаться назад, теряя драгоценные время и силы.

Итак, вот здесь угол наклона стены гораздо более меньший, чем в других местах. На этом направлении можно забраться вон на ту полочку. Там отдохнуть, потом лезть дальше. Через несколько метров можно взойти вон на тот мостик. На мостике уже отдышаться и наметить путь дальше.

Что еще надо сразу предусмотреть, так это удастся ли оставить рюкзак пока что здесь, а потом поднять вверх с помощью веревки? Потом, когда я выберусь наружу. Или длины не хватит.

Даже если у меня получится вылезти из трещины, то потом не хотелось бы оставаться в горах без палатки и припасов. Это тоже очень короткий путь к быстрой гибели. Я поднял голову, прикинул расстояние до выхода.

Нет, слишком высоко. Скорее всего, длины не хватит. Не буду рисковать, оставляя рюкзак здесь. Придется сначала забраться самому хотя бы наполовину, потом втащить груз наверх и оставить на промежуточной точке в стене.

Так, все решено. Нельзя медлить. Скорее наверх. Я взял ледоруб в правую руку, а ледовый крюк в левую. Замахнулся и вонзил ледоруб в стену повыше.

Для правильного удара его надо брать наизготовку, в этом положении его можно будет быстро еще раз зарубить, если начнется соскальзывание. Проверил, хорошо ли ледоруб засел в стене.

Штычок ледоруба вбил в склон, чтобы он работал, как упор для руки. Клюв отвернул от моего тела, чтобы не получить травму в случае падения. Получилось крепко и надежно. Я начал потихоньку подниматься небольшими шажками.

Техника восхождения на ледовые стены у меня была отработана еще в прошлой жизни. Передние зубья «кошки» я тоже забивал в стену сильным ударом ноги, проверял, хорошо ли держатся и потом опирался на них при восхождении. Правой рукой вонзал ледоруб, потом ледовый крюк и все по очереди.

Поднявшись на несколько метров вверх, я вкрутил в стену ледобуры, зацепил на них веревку. Чуток отдохнул и пополз дальше. И хорошо сделал, что застраховался. Едва я прошел еще немного, как от стены отломился кусок, в который я как раз воткнул ледоруб и полетел вниз.

Я потерял опору для ног и тоже ухнул вниз. Меня удержали только ледобуры. Плюс еще я успел зацепиться крюком, а потом и ледорубом. Отдышался, хотя перед глазами все потемнело от ужаса.

Кусок льда, который я сорвал, ударился о мостик и полку, на которой я недавно стоял, снес ее часть и полетел дальше. Исчез в темноте и только секунды через три до меня донесся глухой грохот удара. Это какая же там высота, раз он летел до дна так долго?

Ладно, от таких случаев никто не застрахован. Я взял себя в руки и полез дальше. К счастью, больше падений не было. Вскоре я добрался до полки, расположенной выше меня, правда, гораздо уже и меньше той, на которой я стоял раньше. Здесь я чуточку передохнул.

Постучал по ледовой стене выше меня, проверяя на прочность. Ну-ка, милая, скажи, удержать ли ты меня? Или тоже попытаешься обмануть и уронить в пропасть?

До мостика, который я наметил себе следующей точкой своего маршрута, подниматься надо вдвое больше, чем до этой полочки. Я постоял, посмотрел на него и подумал, смогу ли я до него добраться. Выше мостика темнели стены и еще пару мостиков, а над ними манящее отверстие выхода из трещины. Добраться до него для меня теперь желаннее, чем взойти на Эверест.

Я поглядел на свою руку, не дрожит ли от усталости. Во время следующего подъема надо напрячь все силы, чтобы снова не повторился обвал части стены. Я представил картину, как лед обламывается полностью, как раз, когда я ползу по нему и огромной массой идет вниз, увлекая меня за собой.

Потом поежился. Брр, очень непривлекательная картина. Очень непозитивная. Мне бы сосредоточиться на том, как я вылезаю из трещины, вот о чем надо думать. Потом упрямо тряхнул головой и снова вонзил ледоруб выше.

— Ну давай, Сохатый, вперед. Нечего здесь сидеть и сохнуть. — голос прозвучал глухо и тихо, но все-таки достаточно уверенно.

И я полез дальше. И выше.

Вскоре весь процесс взбирания наверх превратился в механическую рутину, повторение одних и тех же действий, как у робота. Удар ледорубом, подъем противоположной ноги, удар зубьями. Потом удар ледовым крюком. Подъем другой ноги, удар зубьями.

И вслед за тем по новому циклу. Опять удар ледорубом и все повторяется опять.

Правда, иногда я прерывался, чтобы закрутить ледобуры. Вскоре у меня закоченели руки, но я продолжал упрямо ползти вверх. Когда до мостика, к которому я стремился, осталось совсем немного, я остановился передохнуть, хотя к тому времени уже совсем не ощущал рук.

Кроме того, ступни ног, которые постоянно пришлось держать напряженными, чтобы упираться зубьями в стену, тоже ныли от боли. По сути, вес моего тела почти полностью размещался на зубьях «кошек». Если хоть один из зубьев сейчас обломится, я могу тут же свалиться вниз.

Ползти дальше не хотелось. Я стоял, слушая, как мое тело вопит от боли. Усталость и страх коварно нашептывали в ухо, что все это напрасно.