Рыцарь без позывного. Том 4 (СИ) - "Бебель". Страница 40

Снова тишина. Даже не шелохнулся.

Мда, накаркал я — «молчун», чтоб его. Странно, они обычно идейные — а ему-то за каким упираться? За дохлого бандита или трусливых подельников, которых он и полугода не знает?

— Я тебя помню. — мужик вдруг оторвал взгляд от кружки, без малейшего страха глядя мне в глаза. — Ты с северным лордом в строю стоял. Единственный, кто без бороды…

— Вот оно чего… Теперь понятно. Солдат своих в бою потерял? Командиром, значит, служил?

Скрипнувшие зубы сигнализировали о попадании в точку.

— Кого в бою, кого в лесу… — гвардеец чуть поерзал на стуле, стрельнув глазами в стоящий в углу меч. — А кого вовсе в город отправил, дабы раненных в лесах прокормить… О! Как у тебя глаза сразу вспыхнули… Поперек горла тебе встало, что их в стражу приняли? Гордость твою рыцарскую ущемило, одни улицы с ними топтать?

— Чего?

— Сперва этих, потом вызнал где остальные — и до них добрался? Каков сир… Отважный! Не поленился, зимой, да по лесам…

— Совсем дебил?! Это я их в стражу и записал! Чтобы по переулкам не резали! А уж хутор тот… Тьфу! Идиот!

Ай, что толку? Один хрен, не поверит… Я бы и сам не поверил. И как он только узнал? Связным, что ли, ходил? От хутора до города бегал, жратву принести хотел? И судя по враждебной роже — не в одиночку. Может их там целая сеть была? Если так, то походу, сегодня он потерял последних своих бойцов.

Блин… Чтож за день-то такой?! Ну не везет и все тут!

Ладно, черт с ним. Не «молчун», уже хорошо.

Понимая, что рассказывать про Киару и демонов не имеет никакого смысла, я жестом скомандовал флегматичной вампирше приниматься за дело. По деревянным доскам вновь затараторила горячая кровь, а в угол шлепнулась новая «ракушка».

Чтож она никак силу не рассчитает…

— Дорога, «барон», зачем ходили?! Кого видел?!

Ответом стал посыл нахер, отчаянная попытка набросится, и хруст изогнутого под странным углом локтя. Глядя как вампирша прижимает дезертира к столу, и с каждым новым разом ломает один палец за другим, я не ощущал ничего, кроме усталости.

Допросы, чтоб их… Всегда это дерьмо ненавидел. Но как иначе, когда оперативная информация нужна прямо сейчас, а ждать результата от особистов можно целую неделю? И молится, чтобы «испорченный телефон» бюрократической машины не перепутал засаду со складом, а караван со жратвой с вооруженным до зубов бандформированием.

Вот и выбирай между преступлением и жизнями солдат. Между предательством одних, других, или себя самого. Хотя, какой тут выбор? Иллюзия и только.

Поглядев на корчащегося от боли мужчину, изо всех сил пытающегося не отрывать от меня полный ненависти взгляд, я ощутил непреодолимое желание поменяться с ним местами. Жертва всегда обеляет, несмотря на любые грехи, а наказание всегда очерняет, несмотря на любые заслуги.

Ай, кому я в уши дую… Какие у меня, нахрен, «заслуги»?

— Ладно, с рукой не катит. Попробуем что-нибудь другое…

Девица вопросительно уставилась на меня, послушно перевернув шипящего от боли мужика.

Крепкий дядька… Командир — сразу видно. Про таких говорят «настоящий мужик».

— Но кое-что, без чего ни один мужчина жить не захочет…

Прекратившееся на миг шипение сказало, что я все делаю правильно. Но вампирша лишь недоуменно качнула окровавленной челкой:

— О чем вы?

— Сама знаешь… Огурчик ему укоротим. Ломтик за ломтиком… — вытащив из-за пояса чесалку, я положил ее на стол. — Слышишь? Как ты без него жить-то будешь? Лучше по хорошему скажи, пока без огурца не остался!

— Огурчик?

Вот же аутистка… Таких вещей, а не знает. Как ребенок, прямо.

— Совсем дура? Хрен ему настругай! Ай, ладно, держи! Я сам…

Помнится, эту херню мне в свое время замполит посоветовал… На религиозных фанатиках одно лишь упоминание о кастрации работало эффективнее двухдневного допроса.

Сообразив, что сейчас произойдет нечто непоправимое, дезертир вдруг совершил невероятное и вывернулся из железной хватки вампирши, не обращая внимания на треск собственных сухожилий. Оставленный в углу меч немедленно лишился ножен, а дрожащее острие уставилось на нас, мелькая на фоне искрящихся от животного ненависти глаз.

— Только хуже делаешь… Бросай оружие, не дури! От тебя всего-то и требуют, что на пару вопросов ответить!

Заслышав шум, в избушку ворвался дежурящий у дверей гвардеец. Но вместо дезертира, его меч отчего-то уткнулся в вампиршу. Уже решив, что дело дрянь и освобожденный боец заодно с бандитами, я осекся, взглянув на девицу.

Так и не отмывшись после боя, покрытая слоем ссохшейся крови, сжимая в пальцах кровоточащий кусок кожи, она безмолвно возвышалась над пирамидкой из оторванных ушей.

Вот чего они думают, что их в расход после допроса пускают… Вот почему упрямствуют, как в последний раз — как я мог упустить?

— Ч-ч-чудовище… — вторил моим мыслям гвардеец, позабыв, что стоит плечом к плечу с бывшим пленителен.

Но если вердикт я разделял, то вот с адресатом он напутал…

В голове не хрипела рация, а сердце не сводили судороги, но от того становилось еще невыносимее.

Что же я творю-то… Где-то не там свернул, вообще ни разу не там!

Загородив девицу, я рванул ошалелого дезертира за рукав, заламывая руку и заставляя меч безвольно рухнуть на пол. Искалеченные пальцы не оставляли мужчине шанса на сопротивление, но мне было уже плевать. Рванув его за шкирку, я вытолкал бедолагу за порог, отправив следом и «дневального».

— Сир вы…

— Все! Допросы окончены! Ужин по распорядку!

Мой голос звучал настолько чужеродно, что покрытый свежими синяками гвардеец Грисби даже не попытался возражать и выспрашивать про синевласку. От вида бредущего по лужам поломанного дезертира даже лица его недавних жертв не излучали ничего, кроме шока и жалости.

Заметив у одной из палаток фигуру оруженосца, я спешно захлопнул дверь.

Перепачканная в крови девчонка стояла все на том же месте, не выражая никаких эмоций.

— Еперный театр… — жесткая лавка под задницей шла в комплекте с пустой кружкой и разочарованным вздохом.

И как так получается? Каким образом омерзение и ужас от увиденного когда-то пыточного подвала обернулось этим? Что теперь не только сам готов творить неведомую дичь, но и легко принуждаю к этому других? Будто так и надо. Будто все в порядке. Будто замполит это я, а не он.

Каким хреном желание сохранить как можно больше солдат привело к… Блин, я даже не знаю! Это уже не контузия, это черт знает что! Лезу на рожон, избиваю, убиваю, пытаю — нахрена?! Зачем я все это делаю?!

И почему она так безропотно слушается?!

— Вы… — нотки неуверенности в тихом голосе едва различались. — Вы повелели.

— И что с того? С какого хрена ты обязана меня слушать? Особенно, в такой херне! А если я тебя на панель поставлю или с моста кинутся скажу?!

После недолгой паузы, девушка выдала все тем же спокойным тоном:

— Вы меня спасли. Я обязана повиноваться.

Признание прозвучало настолько искренне и невинно, что я не выдержал. Истеричный хохот эхом отражался от стен, иглами врезаясь в виски, но я и не думал останавливаться. То ли от того, что и сам забыл, когда последний раз смеялся, то ли из-за полной идиотии происходящего.

Даже покрытая с ног до головы кровью и вампирша не выдержала такого зрелища, отступив чуть в сторону, будто испугавшись:

— Сир? Вы… Вы в порядке? — спросила она, до боли напоминая Гену.

— В полном! Все просто охеренно, доложу я. Лучше всех! Просто долбануться. Не жизнь, а комедия…

Верность, мать ее. Как сказала Эмбер про капитана, нет страшнее преступника, чем праведник убежденный в своей правоте. Ну, или она как-то иначе говорила, но мне насрать…

Идиотский стайный инстинкт. Примитивный, безотказный, и до крайности подлый. Ну как можно бросить товарища в беде? На какой ужас не пойдет мать ради сына, а отец ради дочери? На что готов лейтенант, чтобы сохранить жизни солдат, и куда зашвырнет гранату микрофонщик, чтобы обезопасить сослуживцев? Сколько жизней загубит замполит, ради своей родины?