Китобой (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 39

Обычно в этих местах много медведей, но сейчас зима, и их не добыть, однако и другой живности на крутых берегах хватает. Здесь много горных баранов-аргали, есть всякие лисицы (и чернобурки), а птицы просто не меряно. Я совсем не охотник, этим никогда не увлекался и не понимаю «прикола», когда мужики днями и неделями «бомжуют» в лесах, для того, чтобы добыть кусок мяса, который вполне себе можно купить и в магазине, но сегодня я всё же согласился пойти с Томасом. Мне стало просто чертовски скучно. Да и на твёрдом берегу хотелось бы побывать, после стольких недель плавания, когда качающаяся под ногами палуба, уже стала настолько привычной, что кажется я всю жизнь провёл на судах нашей флотилии. Хочу на берег, пусть даже и на охоту!

Нам можно сегодня подстрелить кого угодно, кроме сивучей, уже сейчас они — редкий вид. Дошло до того, что когда мы стоим в бухте, то либо катер с вооруженными матросами, то один из китобойцев охраняют их лежбище от вездесущих касаток! Касаток в бухте очень много! Я насчитал голов семьдесят, не меньше. Этих китов-убийц сейчас считают чуть ли не волками морей, и каждый уважающий себя китобой, не пропустит случая убить касатку. Они не имеют промысловой ценности, с них невозможно получить много жира и мяса, но каждый раз, как только эти хищники появляются рядом с нашими судами, кто-то из моряков достает винтовку и начинает отстрел. Не стесняются в них стрелять и из пушки, просто для того, чтобы потренироваться, ведь касатка очень неудобная добыча, они очень малы по сравнению с промысловыми китами, и часто помощники гарпунёров тренируются в меткости именно на них, стреляя без гранаты. Если гарпунёр попал в касатку, то с ней не церемонятся, даже если она легко ранена, лебедка китобойца легко преодолевает любое сопротивление этого небольшого кита, и их подтягивают к судну, где и забивают пиками, часто просто бросая тушу в море. Этих китов бояться и всячески стараются истребить, считая их виновниками снижения численности китов и других морских млекопитающих. Я сам слышал, как никто ни будь, а сам начальник научной группы, в звании профессора морской биологии, призывал на занятиях по китобойному делу, уничтожать этих китов где и как только можно!

По идее, стрелять нельзя и баранов-аргали. С 1934 года охоту на них в СССР запретили, но мы же китобои! Нам плевать на тех животных, которые не умеют плавать в морях! Поэтому на добычу баранов все смотрят сквозь пальцы, никто конечно не призывает их стрелять, но молчаливого одобрения достаточно, так как этот баран довольно вкусная дичь, ну и именно в районе бухтя «Моржовой» их довольно много.

Охотиться на баранов в тех местах где нет глубокого снега, высокие сугробы мешают баранам передвигаться и добывать пропитание, поэтому хорошо продуваемые ветрами скалистые берега залива, сильно привлекают этих животных.

Томас хорохориться, он опытный охотник, но вот только зрение у него подсело, как свойственно многим старикам, сейчас у него дальнозоркость, он не может вблизи рассмотреть текст книги, зато фонтаны китов видит чуть ли не первым, и он считает это своим главным преимуществом в предстоящей охоте. Когда вельбот высадил нас на берегу, я первое время стоял, покачиваясь и меня даже начало немного подташнивать, непривычное спокойствие под ногами сыграло со мной плохую шутку, у меня на суше, началась морская болезнь!

— Стой Томас, давай немного тут посидим — я плюхнулся задницей на ближайший камень, пережидая приступ — чё то мне не хорошо как-то…

— Хе-хе! Настоявший моряк ты стал Витька! — развеселился Томас, которому похоже всё было нипочем — не принимает тебя суша! Посиди немного, это пройдёт, уж поверь мне, когда я раньше возвращался с промысла, то меня как пьяного, с одной стороны улицы на другую кидало!

И правда, через пару минут меня отпустило и я, встав на ноги, пошёл за Томасом, при этом с удивлением отмечая, что шёл я «вразвалочку», иду значить такой, ноги в раскорячку. Тфу, бля! Надеюсь это пройдёт! А то хожу, как будто лом в задницу вставили.

Далеко мы не пошли, у Томаса уже было облюбованное место для засады, в отличии от остальных охотников, он не мог долго скрадывать животное, а предпочел «дедовский» метод охоты. Среди скал было нагромождение камней, которые закрывали от пологого склона небольшую расщелину, где мы и устроились. Баранов было не видно, и сложив свои винтовки на камни, мы скрылись за валунами.

— Тут сядем, хорошее место, доставай закусь Витька, нужно резкость навести, и ты это, поглядывать не забывай, а то всё охоту просрём из-за тебя — бурчит Томас, доставая из-за пазухи флягу — сейчас бахнем немного, и за дело!

Я выложил на плоский камень банку тушёнки, сухари, пару луковиц и достав нож, стал нарезать. Что мне в Томасе нравиться, так это то, что он знает, что соратнику сейчас больше всего надо. Плевал я на баранов, самогон сейчас мне нужен больше всего.

— Давай старый, разливай! Не томи! Добудем мы твоих баранов, если тут не получиться, я тебе на «Алеуте» парочку покажу, их можешь стрельнуть. Там даже «козлы» , «крысы» и «свиньи» есть — полный набор для такого любителя охоты как ты. Так что без добычи не останемся!

Эх! Хорошо пошла! Аж кровь по венам быстрее побежала, как же мне не хватала этого ощущения. Я закрыл глаза и сосредоточился на ощущениях — кайф! Я вхожу в образ. Так-то я раньше из него почти никогда не выходил, до того, как в Жохова переселился, поэтому сейчас почувствовал давно забытое чувство свободы. Хотелось действия, в клубешник вдруг захотелось или в сауну. Да, лучше в сауну! Там теплее! Этот вездесущий, пронизывающий холод меня уже задолбал! Вот в сауну в самый раз, и что бы «массажистки» посмелее. От моих мечтаний меня отвлёк и снова опустил на грешную землю голос Томаса.

— Витька! Не спи засранец! Глянь чего там? Нету баранов? — ворчит старик, разливая по второй. Ему тоже хорошо и судя по всему плевать он хотел на охоту, ему важен сам процесс.

Я нехотя разлепил глаза, и глянул на норвежца почти с ненавистью! Такой кайф обломал! Но всё же ничего говорить не стал и послушно выглянул за камень.

Поначалу ничего я не заметил, всё тот же заснеженный склон, с редкими деревьями, но вдруг один из камней сам по себе переместился на новое место. Дожил, с одного стакана самогона умудрился глюк поймать! Интересно, чего туда Томас добавил? Надеюсь не на своих старых портянках настаивал! Соберись Витька! Я набрал в руку пригоршню снега и вытер им своё лицо. Ух! Холодно! Так, теперь смотрим снова! Нифига не проходит глюк, камни то в одном месте, то в другом, перемещаются по склону!

— Ты это, Томас, глянул бы, а то мне кажется, что у меня галлюцинации — жалобно прошептал я, медленно сползая вниз, за укрытие.

— Че там? — старик нехотя положил свою флягу на камень и приподнял голову, а потом почти мгновенно спрятал её назад и шепотом начал меня ругать — ну ты Витька и кретин! Это же бараны! Там голов сто, не меньше!

Вечером мы встретили наш вельбот гордые и довольные. Пять горных баранов (которых по одному пришлось перетаскивать на берег одному мне!) лежали у наших ног, и двух из них умудрился подстрелить даже Томас! Честно говоря, вся наша охота уложилась в пять минут, когда мы с Томасом встав в полный рост открыли стрельбу по стаду. После того, как мы выпустили каждый по магазину, бараны и закончились, кроме тех, что остались лежать на склоне. Пока мы готовились к стрельбе, неосторожные животные подошли к нам буквально в плотную и даже я, человек, который из оружия держал только макет автомата Калашникова в Нахимовском училище, сумел подстрелить троих! А мне понравилось! Небывалый всплеск адреналина в крови будоражил кровь не хуже алкоголя! Нужно и мне ружбайкой озаботиться, если в следующий раз подвернётся возможность, я снова пойду на охоту! Потом мы допили флягу, я разобрался с добычей и остаток дня просто болтали почти ни о чём. Я прекрасно провёл время, ну а завтра, если распогодиться, нас снова ждет суровое северное море.

Глава 19

Прошёл уже месяц, как я работаю помощником гарпунёра на «Энтузиасте». Томас так до сих пор и трудиться на нашем судне гарпунёром. Лечение Питерсона затянулось, и сухогруз снабжения, который не так давно отошёл от «Алеута», забрал с собой покалеченного норвежца, долечиваться в сухопутном госпитале. То ли раны его оказались серьёзнее, чем мы думали, то ли организм его не справился, но до концу промысла, теперь нашим гарпунером стал мой старый наставник. Остальная же команда постепенно вернулась на судно, и теперь мы работаем почти в прежнем составе. Как я и думал, Попова нам не оставили, он пошёл на повышение и теперь не много — не мало, а капитан-дублёр «Алеута»!