Стратагемы заговорщика (СИ) - Щербинин Тимофей. Страница 89

Постепенно вражеские бойцы начали сторониться их, но всё сильнее давила на разум злоба трона, и в какой-то момент стало ясно, что враги сражаются лучше. Теперь они теснили гвардейцев по всему храму, подбадривая себя воодушевлёнными кличами. Казалось, победа уже на их стороне, когда картина боя резко изменилась.

Оглушительный взрыв разрушил дальнюю стену подземного храма, и в пролом с воем и улюлюканьем полезли покрытые рыжей шерстью существа. Они бросались на своих и чужих, не разбирая стороны в драке, но их появление сломало тактику факельщиков. Бойцы Ордена развернулись к новой угрозе, освободив посланнице путь к трону и сидящему на нём человеку, но болезнетворные флюиды создания Безликого не давали ей сдвинуться с места. Девушка оглянулась на Тукуура. Её спутник стоял, тяжело опершись на меч. Он пытался принять удар на себя, но слишком много решительной злобы было в сердце его соперника. Шаман тяжело перевёл дух и с обречённой тоской посмотрел на волны мохнатых воинов, но вдруг его взгляд стал резким и собранным.

— Илана! — прокричал он во тьму.

Посланница обернулась, и увидела в рядах рыжих существ девушку в солдатском кафтане. В карих глазах воительницы застыли изумление и вопрос. Обрывки чужой памяти подсказывали, что это — сестра той, чью форму принял вещий зверь. И, лихорадочно подбирая правильную реакцию, посланница подняла руку в жесте приветствия, а потом указала на трон.

Рыжый воин, стоявший рядом с Иланой, с ужасающим рыком рванулся вперёд и смахнул ошалевшего Холома с сидения. Противники покатились по земле. Злая воля Безликого ослабла и, ловя за хвост ускользающий миг, координирующий ум передал управление настороженному, отправив тело в недоступный человеку прыжок. Посланница врезалась в живой камень с металлическим звоном, а потом накатила тёплая и душная волна. Несколько человек дико закричали в унисон с настороженным умом, который тут же пришлось отсечь. В его угасающих импульсах до координирующего ума докатывалось понимание того, как рвётся в клочья поле, возмущённое "душой пламени", как рушится защитная оболочка и трещит от жара ненавистный трон. Превратив оставшуюся волю в движение, зверь направил собственную материю в эти трещины, изгоняя остатки враждебной жизни, выжигая корень болезни дотла. И только когда не осталось иных тканей кроме его собственных, координирующий ум позволил себе осознать, что всё то время, пока сохранялась форма, отзывчивый ум упорно трудился, подбирая нужные слова для своего человека. Кажется, ей это удалось.

***

Бесконечные коридоры, казавшиеся гибридом муравейника и пчелиного улья, неожиданно привели Илану и её бойцов в гущу сражения. Она замерла на пороге полутёмного зала, пытаясь разобраться, что происходит. В неверном свете факелов сверкали мечи, кинжалы и палицы. Смешались мундиры чёрно-красные, жёлто-серые и чёрно-серебряные. Посреди всего этого хаоса возвышался причудливый сталагмит или, может быть, скульптура из светящегося янтарно-жёлтого камня. Она была похожа на низкорослое дерево, лишённое листьев, выросшее прямо из толщи скалы. В переплетении ветвей, словно защищающий гнездо аист, застыл в неудобной позе человек в белых одеждах. Он даже не обернулся на звук взрыва, как будто не мог оторвать взгляда от двух воинов, напряжённо замерших в десятке шагов от него. Они стояли чуть наклонившись вперёд, опираясь на мечи, как будто ледяной горный буран бросал им в лица комья снега. Островитяне с яростным рёвом ринулись вперёд, и один из воинов поднял голову.

— Илана! — крикнул он, салютуя мечом.

Дочь плавильщика с удивлением поняла, что видит перед собой Тукуура. А рядом с ним, повзрослевшая, но ещё узнаваемая, стояла Айяна. Младшая сестра, которую она уже дважды успела оплакать и мысленно похоронить. Что это? Галлюцинация? Колдовство? Или шаман солгал Илане о том, что видел на острове? Но зачем? Эти вопросы вихрем пронеслись в голове девушки, но времени отвечать на них не было. Мохнатые воины словно жёлтый ручей влились в бушующий поток битвы, и тот поглотил их без остатка. Кто-то из врагов выстрелил в Илану, но стрела прошла мимо. А Айяна подняла руку в приветственном жесте и умоляюще указала на человека в белом, чья воля не давала ей двигаться. И пока Илана пыталась осознать, как она по одному жесту поняла ситуацию, Высокий Пятый, в ком всегда было больше действия, чем сомнений, яростно заревел и бросился вперёд. Он смахнул человека-аиста с его янтарного дерева как тряпичную куклу и ударил об пол, но тот оказался ловким, как кошка. Извернувшись, он ткнул Высокого Пятого кинжалом и попытался вырваться, но островитянин только зарычал и ещё крепче сжал его в медвежьих объятиях. Засмотревшись на их поединок, Илана не заметила, как Айяна оказалась рядом с янтарным кустом. А потом произошло что-то странное. Несколько человек, стоявших между Айяной и тёмной нишей в стене подземного храма вдруг закричали от боли и рухнули, захлёбываясь кровью. Ветви дерева померкли и начали трескаться, а младшая сестра Иланы покачнулась, ухватившись за каменные выросты.

Бросив быстрый взгляд в сторону ниши, Илана увидела, как в её тени трое орденских бойцов возятся с каким-то странным устройством. Выхватив трофейный меч, дочь плавильщика бросилась к ним, инстинктивно двигаясь по дуге. А с другой стороны зала по такой же дуге бежали к неизвестному орудию три гвардейца во главе с плечистым военным чиновником в расшитом золотом генеральском кафтане. Несколько орденских солдат бросилось им наперерез. Зазвенели мечи, а бойцы в нише продолжали колдовать над своим механизмом, используя каждое мгновение, которое покупали им своими жизнями братья по оружию.

Илана набросилась на них из тени подобно разъярённому ворону, защищающему птенца. Заметивший её в последний момент стрелок попытался навести на девушку палку с закреплённой на конце стальной болванкой, но Илана извернулась и одним взмахом трофейного смерть-меча перерубила толстый витой шнур, соединявший палку с тяжёлым, выкрашенным в болотный цвет ящиком. Яркая жёлто-зелёная вспышка ослепила девушку и её врагов. Не останавливаясь, Илана рубанула мечом наугад, удерживая потайную кнопку. Раздался треск и болезненный вскрик. Один из солдат упал, а ящик загудел и выплюнул облачко искр. Не желая искушать судьбу, два других противника бросились прочь. Последовав их примеру, Илана помчалась дальше. Гвардейцы, которых она заметила раньше, уже лежали на каменном полу. Генерал ожесточённо рубился с высоким Стражем. Воин был явно сильнее, но брат Ордена превосходил его в ловкости. Он ускользал от сокрушительных ударов генерала, выжидая, когда тот начнёт выдыхаться. Услышав топот Иланы за своей спиной, Страж стремительно отступил в сторону, подставляя девушку под очередной удар генерала. Но воин, неловко крутанувшись, направил свой клинок в сторону, а Илана припав на одно колено, уколола Стража в икру. Если бы в её руках был обычный клинок, рана была бы не страшнее комариного укуса, а ответный удар слуги Ордена лишил бы девушку головы. Но захваченный в Могойтине колдовской клинок тихо зажужжал, выпуская таящуюся в нём смертельную энергию. Страж содрогнулся, едва не выпустив меч. Воспользовавшись этой заминкой, генерал рубанул его наотмашь своим палашом.

Быстро кивнув друг другу, генерал и Илана повернулись к странному дереву и увидели то, что долго ещё будет являться им в кошмарных снах. Айсин Тукуур стоял на коленях у почерневшего трона — с этого ракурса назначение дерева стало очевидным — удерживая в объятиях тело Айяны, но оно буквально утекало сквозь пальцы шамана как нагретая восковая фигура. Знаток церемоний не шевелился, пока от неё не осталась лишь лужица серебристой жидкости. Но когда осмелевшие бойцы Ордена бросились к нему с воинственным кличем, шаман молча встал и отряхнул руки. Серебряные капли сорвались с его пальцев, превратились на лету в тончайшие иглы и пронзили воинов насквозь. А потом катакомбы загудели, как растревоженный улей.