Нельзя влюбляться (СИ) - Текст Лил. Страница 23
— Ммм, стоя на подоконнике? — снова недоверчивый взгляд.
— Я поднялась, штору отодвинуть, чтоб воздух лучше проходил, — снова ложь.
— Можно твой телефон, позвонить нужно одному хорошему человеку?
Я подняла одну бровь, пытаясь понять, где связь и почему он не позвонит со своего.
— Пожалуйста, — добавил он и наконец-то улыбнулся.
Я принесла телефон и стала наблюдать за Микой. "Как он своими огромными пальцами попадает в цифры? Интересно, а сообщение, как набирает? Я со своими маленькими пальцами часто промахиваюсь". Вдруг у него зазвонил телефон, и он сбросил.
— Держи, — он вернул мне мой мобильный, — когда в следующий раз захочешь подышать свежим воздухом, позови меня, вместе подышим. А то в одиночку не безопасно.
Я улыбнулась в ответ на его улыбку и опустила взгляд.
— Ладно, спокойной ночи. Если что, я у тебя записан как "Мика". Можешь звонить даже ночью, я приеду когда и куда нужно, — сказал он уже более серьёзным голосом, скрываясь за дверью, которая ведёт на лестницу.
Приятное тепло разливалось внутри. От одного взгляда этого лысого бородача хотелось летать. Я еле удержалась, чтобы не позвонить ему просто так. Найти причину и услышать голос. В первые за этот месяц я взялась за карандаш. Решила выплеснуть на бумагу чувства, что переполняли меня. Уснуть я смогла только часов шесть утра, а уже в десять меня разбудил телефонный звонок. Мама с папой приземлились и едут в такси ко мне.
Глава 22. Помолвка
"Вот бы исчезнуть", — совершенно не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла, вчерашняя приятная истома испарилась при одном воспоминании о сегодняшней помолвке, — "Господи, или Вселенная, кто из вас отвечает за это? Дайте мне знак, пожалуйста".
Пока я уговаривала себя встать с кровати, раздался звук сообщения на телефоне. "Пусть это будет знак", — было страшно увидеть там не то, что я хотела.
Сообщение от Оскара:
"Привет, родная! Как спалось?"
"Чёрт!" — меня накрыло волной разочарования и отчаяния. Это означало лишь одно — тот, кто отвечает за знаки, не стал томить меня ожиданием, а обломал сразу.
"Хорошо. А тебе?" — хотя мне было совершенно плевать, как там ему спалось. А от слова "родная" меня вообще передёрнуло.
"Хорошо? Всё, что ты можешь сказать после вчерашнего?"
Я начала вспоминать, что такого было вчера, что его не устроило моё "хорошо". Но общий пессимистичный настрой делал своё дело — мне было всё равно, что он обо мне подумает. В обычное время я бы ломала голову, как ответить, чтобы угодить ему. Но не сегодня.
"Ну, да. А какого ответа ты ждал?" — написала и пошла умываться, оставив телефон в спальне.
Я стояла перед зеркалом и внушала себе, что это судьба, что я буду счастлива. Скоро всё изменится в лучшую сторону. Что нужно уметь принимать своё счастье и двигаться вперёд, а не накручивать себя.
Было сложно убедить себя в этом. Интуиция подсказывала, что я иду в тёмный лес, заранее зная, что моё сердце будет разбито.
После медитации у раковины, я вернулась за телефоном. Снова сообщения от Оскара "Это сообщение больше недоступно", "Это сообщение больше недоступно" и последнее "Забудь. Отец отправил водителя за твоими родителями. Встретит их, а вечером заберёт вас, чтобы отвезти в ресторан. Целую".
Мне было слишком всё равно на всё происходящее, поэтому я даже не подумала заподозрить Оскара в чём-то. Хотя, наверное, следовало бы.
***
Как только папа вошёл в квартиру, сразу начал звонить куда-то и решать свои рабочие вопросы. Как будто не скучал по мне вовсе. Мама стала обнимать, целовать, причитать, что у меня пустой холодильник и я голодаю. И квартира у меня как-то бедно обставлена. Объяснять, что мне нравится минимализм было бесполезно.
Как только все бытовые вопросы исчерпали себя, в ход пошло обсуждение Оскара, его семьи, помолвки, как надо жить, когда мы будем уже мужем и женой. Жутко хотелось съязвить про то, будет ли инструкция, как нас хоронить, но я сдержалась.
"Я стала слишком злой. Неужели Москва на меня так влияет?" — отключилась от маминого голоса и включила свой внутренний.
Тема помолвки встала на паузу лишь за час до выхода, когда пришла девушка, которая будет делать укладку и макияж. Мама засуетилась, трижды погладила моё платье, хотя оно уже было глаженным, потом костюм отца и всё время что-то бубнила себе под нос.
Я еле отстояла своё право на выбор платья. Мама настаивала на пышном белом, словно это уже была свадьба. Я же выбрала чёрное, как у Одри Хепберн в фильме "Завтрак у Тиффани". Элегантное и подчёркивающее некоторую траурность момента.
Когда всё было готово, мы спустились вниз, где нас уже ждала машина. Чёрный Rolls Royce и водитель в костюме жениха. Проще ведь нельзя. Судьба принца московского с принцессой ростовской вершится.
В машине ехали молча. Только папа без конца говорил по телефону. Мама безмолвно теребила край своего платья. А я разглядывала людей за окном. Мне хотелось к ним. Жить скучную будничную жизнь, а не участвовать в этом спектакле, где придётся ещё и улыбаться, делая вид, что радуюсь.
Меня с головой накрыло безразличие ко всему происходящему. Безразличие, граничащее с отвращением.
***
Сегодня я впервые увидела Оскара в костюме и он ему очень подходил.
При виде меня, он широко заулыбался и пошёл навстречу. Пожал руку моему папе, поцеловал мамино запястье и, взяв меня под руку, повёл нас к столу, где уже ждали его родители.
Несмотря на живой диалог отцов, я заметила, что Сергей Эдуардович напряжён, будто он злится на что-то. Он попеременно поглядывал то на наручные часы, то на телефон, то на вход в зал. Я наклонилась к Оскару, чтобы спросить:
— У твоего папы всё в порядке, он какой-то напряжённый?
— Да, всё нормально. Ждёт кое-кого, кто скорее всего не придёт. Поэтому нервничает.
"Интересно, кого он ждал? И почему встречу нужно было назначать именно на сегодня? Может кольцо забыли, и кто-то принести должен? Но тогда, почему Оскар такой спокойный?"
— Вы готовы сделать заказ?
Когда очередь дошла до меня, я заказала роллы.
— Ты пришла в ресторан, чтобы выбрать еду забегаловок? — папа был как всегда категоричен, но хоть внимание на меня обратил.
— Но роллы же есть в меню? Почему я не могу заказать, что хочу?
Отец лишь грозно посмотрел на меня, уничтожая взглядом малейшее желание спорить. Мама попыталась сгладить ситуацию, потому что "что скажут люди":
— Евочка, давай не будем расстраивать папу. Выбери что-то другое.
— Пусть папа закажет для меня на свой вкус, — я проглотила ком обиды.
Прошло полчаса, мы уже получили свои блюда, обсудили все темы, которые поднимают из вежливости или чтобы заполнить неловкое молчание. Сергей Эдуардович подозвал официанта и шепнул ему что-то на ухо. Тот молча кивнул и убрал со стола нетронутую тарелку с приборами. На что Оскар удовлетворённо хмыкнул.
Я посмотрела на него, пытаясь понять, что происходит. Он пожал плечами и еле слышно произнёс:
— Не дождался.
— Меньше болтай, — грубо осёк его отец, видимо, недостаточно тихо он позлорадствовал.
Я посмотрела на томлённые рёбра мраморной говядины, которые выбрал для меня папа, и представила себе, как жила корова, которая лежит сейчас на тарелке.
"Если бы у неё был выбор, она бы пошла на это добровольно? Понравилось бы ей, как её приготовили и подали? А что будет со мной? Мне даже роллы заказать не позволили, о какой добровольности речь? Могу ли я спасти себя от неминуемой гибели? Хватит ли мне сил, противостоять отцу. Смогу ли смириться с тем, что он меня не простит? Буду ли счастлива, потеряв всё то, что у меня есть сейчас? Была бы счастлива корова, останься она в живых? Или быть приготовленной и съеденной в престижном ресторане Москвы — лучший исход для неё?"