Анна К - Ли Дженни. Страница 40

Ханна подмигнула Лолли, которая призналась ей, но не Майли, что потеряла девственность со Стивеном в метельный день после поражения «Брэда». Лолли и Майли с детского сада были лучшими подругами и придерживались строгого соглашения, что они сначала будут всем делиться друг с другом, а потом уже – с Ханной.

Это был первый раз, когда Лолли нарушила договор, понимая, что Ханна будет более благосклонна к ее решению не рвать со Стивеном. Ханна была так же помешана на театре, как и она, и знала слова каждого бродвейского мюзикла, поэтому оказалась лучше подготовлена к тому, чтобы понять, насколько сложны любовь и отношения, а счастливые финалы, в должной мере подкрепленные балладами отчаяния, должны становиться лишь лучше.

Майли закатила глаза в ответ.

– Ладно, я пытаюсь помочь моим сучкам, но если помощь не нужна, то удачи, дамы… – Она запнулась на мгновение, но не смогла удержаться и не завершить убийственную отповедь. – Просто не представляю, как ты могла принять его после того, что он сделал! Конечно, ты его любишь, но мы в курсе, что он сделает это снова. Моя мама говорит: обманувший раз будет обманывать вечно.

Виновница разговора восприняла тираду с безмятежным видом, хотя еще утром сказала подруге, что не желает слышать о том, как Стивен издевается над ней, Лолли. Майли, одержимая альфа-статусом, хотела, чтобы последнее слово осталось за ней, но сейчас Лолли не намеревалась вдаваться в подробности. Ей было важно, чтобы хоть одна сторона ее жизни протекала гладко, и поскольку жизнь дома оказалась напряженной, она действительно нуждалась в том, чтоб в школе царило спокойствие.

Однако она не собиралась признаваться Майли, что перешла Рубикон со Стивеном и превратилась из вегетарианки в хищницу. Она нацелилась на другое: ей следовало убедиться, что она столь же хороша в постели, как и любая шлюха Южного Бронкса, – если не лучше. Поэтому в подготовке ко Дню святого Валентина Лолли, вместо того чтобы выполнять домашнюю работу, закрылась в гардеробе (хотя разве нельзя назвать домашней работой именно это?), нацепила новые золотые наушники «Битс» и напечатала в поисковой строке: «лучший в мире минет».

Отец Стивена позвонил из Сингапура и попросил доставить матери подарок на День святого Валентина. Правда, «попросил» будет неверным словом: отец ничего не просил у своего единственного сына, он требовал. Парень, который не мог сказать родителю нет, пообещал, что все выполнит. Однако он знал: единственный способ сделать это и не опоздать на свидание с Лолли, назначенное в «Сент-Реджис», – если он материализует в жизнь поручение отца во время обеда.

Итак, он велел посыльному из «Ван Клиф энд Эрпелз» доставить подарок в школу, а потом забрал его после занятий.

Стивену никогда не приходило в голову сообщать матери, что он возвращается домой, с чего бы? Он переступил порог пентхауса и заметил у двери пару кроссовок большого размера ограниченной серии «Биг Боллер Бренд». Думая об этом позже, Стивен невольно задавался вопросом, почему он смог остановиться: тогда он по какой-то причине предположил, что обувь принадлежит одному из многочисленных рабочих, которые возились с новыми книжными полками вишневого дерева в библиотеке. Но в этом не было никакого смысла, поскольку Стивен знал, что дизайнерские кроссовки продаются в сетевом магазине «Барниз» за шестьсот долларов.

– Мама! Эй, мам! – крикнул он, направляясь на кухню, чтобы посмотреть, что можно съесть на обед, поскольку ничего не ел в школе.

Никто не ответил. Стивен сунул два перекуса «Хот Покетс» в микроволновку и пошел искать родительницу. Еще в гостиной он услышал музыку, доносящуюся из комнаты матери, и направился туда.

Когда Стивен распахнул дверь, его мать лежала на спине, а ее обхаживал голый парень с огромной татуировкой в виде крылатого дракона на спине. Первой мыслью Стивена было, что у него наверняка кислотный глюк, потому что увиденное не могло быть реальностью. К счастью, мать и мистер Татуировка-на-спине были охвачены страстью и не заметили его присутствия. Через несколько секунд Стивен уже стоял в коридоре, прижавшись лбом к стене и по-прежнему разинув рот. Он просто стоял и слушал, как за дверью громко играет «Между простынями» «Зэ Айли Бравэрс» [41]. Стивен сразу узнал мелодию, которую печально известный (застреленный в конце девяностых) рэпер Ноториус в свое время засемплировал для трека «Большой папаша» [42]. Стивен обожал этот трек, что делало все в десятки раз хуже. Оцепенение – вот единственное слово, которое могло правильно описать душевное состояние Стивена. На самом деле, ошарашенный и ошеломленный тоже подошло бы. Замешательство быстро сменилось тошнотой, и он едва успел добежать до ванной, где его вырвало протеиновым молоком, которое он выпил несколько минут назад.

Стивен, дрожа и обливаясь потом, расхаживал по холлу, пытаясь решить, что делать дальше. В конце концов он выработал план действий, который состоял в том, что невольный свидетель должен побыстрее бежать с места преступления. Он оставил матери поздравительную записку: положил ее на столик вместе с подарком отца на День святого Валентина и ушел.

Стивен попросил швейцара вызвать такси, поскольку чувствовал, что не может заказать «Убер» по телефону. Вскоре он сидел на заднем сидении, а машина ехала к отелю. Больше всего Стивена поразила его неспособность осознать, что он чувствует, кроме того, что он остро нуждается в ополаскивателе для рта. Стивен напомнил себе, что отец регулярно изменял матери, поэтому он не должен удивляться тому, что и родительница делала то же самое, но увиденное просто поразило его. Это казалось ему таким неправильным и отвратительным главным образом потому, что в процессе участвовала его мать. Он не мог думать о ней как о женщине, и уж тем более, как о сексуальной женщине.

Мать была элегантной и царственной, что, конечно, не соответствовало зрелищу, которое разворачивалось в пентхаусе. Она училась в лучших школах, была первой в гринвичском и нью-йоркском обществе и являлась влиятельной особой, которая вращалась в высших кругах. Но какого черта она совокуплялась с каким-то парнем с пошлой татуировкой дракона на спине? К тому же чувак, должно быть, молод, лет двадцать с небольшим: ведь ни один парень старше тридцати не купил бы кроссовки, которые Стивен видел в холле. Это значило, что мать трахалась практически с ровесником собственного сына.

Она получала подписанные вручную рождественские открытки и корзины фруктов от самой Анны Винтур из «Вог». Она прекратила носить юбки выше колена лет в сорок, никогда не жаловала декольте, если только на этом не настаивал дизайнер, которому она заказывала платье. Когда она предупредила сына, чтоб он был осторожен и использовал с Лолли противозачаточные, Стивен признался, что подруга заставляет его ждать, и мать косвенно похвалила девушку за хорошее воспитание и женственность.

Увиденное полчаса назад не было подобающим для леди поведением. Стивен подумал о том, чтобы позвонить Анне и все ей рассказать. Чуть раньше сестра прислала ему эсэмэску, в которой поблагодарила за шоколад на День святого Валентина и напомнила, что едет в город на выставку собак. Стивен, разумеется, забыл о мероприятии. На мгновение он почувствовал себя лучше, зная, что Анна, вероятно, сейчас в Нью-Йорке. Он может просветить ее потом, если вообще захочет.

Стивен приехал в отель «Сент-Реджис» немного раньше, а это значило, что Лолли, скорее всего, еще не прибыла. Он отчаянно хотел заглянуть в бар «Кинг Коул» и выпить, но знал, что его вряд ли станут обслуживать. С другой стороны, можно и попытаться: возможно, бармен решит, что у подростка не хватит наглости заказать выпивку посреди дня. Стивену хотелось рассказать Лолли о том, что он видел, но он понимал: это невозможно. Он не мог говорить об изменах близких: ведь его только что поймали на измене. Еще и недели не прошло.