Трофей Степного Хана (СИ) - Кариди Екатерина. Страница 15

«Быть тебе женой хана».

И третьего коснулась.

«Два раза замуж...»

Она не успела.

Полог шатра резко отдернулся.

Примечание:

* - тумен (тьма) - наиболее крупная войсковая единица, численность которой могла составляла обычно десять тысяч всадников.

Глава 10

Его с утра разбудили парни. Есу орал:

- Вставай! Тебя уже чуть свет искал ханский нукер.

- Если так пойдет, скоро без тебя ни один совет не будет собираться! - поддакнул ему Гырдо.

Тэмир знал, что должен, но не хотел вставать. Они впервые проснулись вместе, Алия смотрела на него. В глазах отголоски огня вчерашней ночи. Дуртай сайхан.

- Эй! Если не хочешь, чтобы ханский нукер начал ломиться к тебе, вставай.

Есу. Он дежурил вторую часть ночи. Парни здорово прикрыли его. Никто не заикнулся, что он уже несколько дней не выходит дежурить по ночам.

- Сейчас! - крикнул Тэмир и наконец встал.

Быстро собрался и вышел.

Вышел, а снаружи уже все четверо. Уставились на него, улыбки до ушей. Не хватало еще, чтобы стали спрашивать: «Ну как?». Видимо, по лицу его поняли, что он не расположен рассказывать. Почесали затылки, разошлись. Дава на дежурство встал, а Гырдо сказал:

- Я пришлю сестру.

- Спасибо, - кивнул Тэмир.

И сразу направился в ставку. Мало ли зачем его могли искать.

Несмотря на раннее утро и то, что до него в очереди было всего двое, опять пришлось выстаивать снаружи. Пока ждал, видел Дер-Чи, тот проходил мимо, взглянул на него лютым волком и двинулся дальше в шатер к хану. Тэмир подавил неприятное чувство, но с этого момента ему было неспокойно. Все думал об Алие, как она там.

Наконец подошла его очередь. Мелкий чиновник окинул его презрительным взглядом и начал:

- Почему не носишь подарок хана?

Да, Тэмир по привычке облачился в свой доспех, так он себя лучше чувствовал. А ханский халат как будто давил на плечи. Но говорить надо было осторожно.

- Подарок хана слишком ценен. Берегу, чтобы не износился.

Тот прошипел себе под нос:

- Голодранец.

И потом еще долго и нудно распространялся о милостях хана. В конце концов сказал, чтобы он явился сегодня на совет. Тэмиру это надоело, он и так торопился вернуться, потому что подспудно ощущал усиливавшееся беспокойство за девушку. Смерил чиновника тяжелым взглядом, тот заткнулся и молча выписал ему пропуск.  

Обратно шел быстро, вроде нет причины, а у него сердце было неспокойно.

Что могло случиться?!

Вошел в шатер - там Цэцэг и бабка Давы, старая знахарка, которую они меж собой называли ведьмой. Сидят с Алией, а у той глаза испуганные, огромные. Бледная! И какие-то фигурки восковые на столе. Он сразу все понял! Гадали.

Кто просил? Зачем?! Однако это была бабка Давы, пожилая женщина, не раз помогала всем. Тэмир поздоровался и спросил уважительно:

- Что ты сказала ей, Шертэ?

А старуха удивленно заморгала и проговорила:

- Ничего не успела сказать, веришь? Только хотела начать, ты пришел.

- А почему на ней лица нет?

- Я не знаю, - старая женщина развела руками. - Может, она сама видит что-то? Твоя девушка - тусгай* (особенная), не такая как все. - Смяла в руке восковые слепки и поднялась с места: - Бок-то твой прошел? Больше не болит?

Тэмир опомнился.

- Не болит. Спасибо тебе, Шертэ-ханым* (госпожа).

- Э-э! Я не ханым, мальчик мой, - засмеялась бабка Давы.

- Значит, будешь ею.  

- Ох-хо! Это что же мне теперь, на старости лет за господина замуж выйти? - развеселилась бабка, толкнула в бок Цэцэг, и они обе вышли.

А Тэмир, едва за ними опустился полог, сразу же подошел к Алие.

Он же видел, что девушка напугана. Что-то такое сказала ей старая Шертэ. Но что? Бабка Давы не захотела ему говорить. Тэмир смотрел на девушку и пытался понять, что могло так напугать ее. Пунцовые губы дрожат, руки холодные, он взял ее руки в свои и стал греть.

Хотелось сказать:

«Девочка моя, я не дам никому причинить тебе вред. Скажи мне, что испугало тебя. Я смогу защитить».

Но она только мелко дрожала и нервно сглатывала.

Ее надо было отвлечь.

***

Алю колотила нервная дрожь. Умом она понимала, что Тэмир смотрит ей в глаза и тревожится. А она говорить не могла, пошевелиться. То, что показала ей старуха шаманка, - это как по голове обухом! Она теперь была сама не своя, сознание плыло куда-то.

«Быть тебе женой хана».

Да никогда! Хотелось кричать: «Забери меня отсюда, давай убежим! Куда-нибудь! Неважно куда, к чертовой матери!» Но она же понимала, что они не смогут уйти, им не дадут. А чтобы Тэмира убили из-за нее - никогда. Хватит, видела уже однажды. Нет, твердила она про себя, сжимая кулаки. А в глубине душа все еще трепыхалось и накатывалось:

«Извилистой будет твоя судьба».

«Два раза замуж...»

Он шумно выдохнул, проговорил что-что сквозь зубы, а потом притянул ее к себе и стал целовать. И наваждение пропало само собой. Как будто он переключил в ней что-то, замкнул на себя.

И это было правильно.

Ее еще немного потряхивало, но то были просто остаточные отголоски. Даже стало немного стыдно, что его напугала. В конце концов, чего это она? Глупость какая. Ну, пришла какая-то бабка, ну, воск лила. И что с того?

***

Тэмир видел, что девушка успокоилась. А он сам успокоиться не мог. Так и сяк прикидывал, что могло произойти, что взволновало ее так сильно. После такого он просто не знал, как оставить ее одну в шатре.

Но не брать же ее с собой на совет?

Немыслимо.

У него снова мелькнуло тягучее желание уйти с ней в степь. Затеряться. Но после того как Дер-Чи повадился «проверять посты», там тоже было небезопасно. 

Алия уже щебетала и показывала ему, как она поменяла все у него в шатре. Ему нравилось. Безумно. Сразу пришли мысли о ночи и о том, что они снова будут спать вместе.

Снаружи раздались голоса, его окликнули парни. 

Пора было идти на совет.

Ему уже надоело это.

Хан хочет видеть своего «умного десятника»? Дразнить Дер-Чи, а его выставлять на посмешище? Но ради Алии, ради того, чтобы иметь возможность защитить ее, он должен был терпеть. Терпеть и подниматься, пока не  станет реальной силой. И тогда посмотрим, что сможет против него старый шакал Угэ.

Но сейчас действительно надо было уходить.

- Коркма, - сказал он, обнимая девушку.

Вытащил нож из голенища и отдал ей. А после быстро натянул на себя ханский халат, малахай и бляху десятника и вышел из шатра.

***

Старый Угэ был доволен.

Его старший сын забыл свою вечную песню о том, что ему нужен ярлык на самостоятельное княжение, и плотно занялся войском. Сам следил, как проходит подготовка и тренировался вместе с воинами. Это было хорошо, похвально. Войско как зверь, видит, что хозяин рядом и привыкает к руке хозяина. Но!

Хотелось сказать:

«Не так быстро, сынок».

Хозяином войска пока что является он. Великий Угэ-хан. А хан позиций своих отдавать не собирался. Поэтому ему нужно было и подгонять горячего Дер-Чи, и сдерживать, чтобы слишком не разгонялся. Немного пригнуть его крепкую шею, напомнить, кто здесь главный.

Для этого старому хану нужен был тот мальчишка, сумевший из-под носа у Дер-Чи взять трофей. Змееныш, которого он хотел уничтожить руками Дер-Чи. И был хороший повод - девушка. Хан сразу понял, что она ценный товар, но только теперь оценил по достоинству.

Девушка - тот кусок мяса, которым он мог сколько угодно дразнить сына. Потому что Угэ был стар и для него уже многое утратило вкус. Женская прелесть больше не будоражила кровь, хан мог приказать кому угодно, только не своему телу. А Дер-Чи - молодой, горячий, красивый, его наложницы стонут под ним каждую ночь. Это раздражало, вызывало досаду.

К тому же у хана были и другие сыновья. О них следовало помнить тоже. Одаривая своим вниманием то одного, то другого, Угэ бдительно следил, чтобы они за его спиной не сговаривались. Угэ хотел спокойную старость.