Стрекоза (СИ) - Литера Элина. Страница 19

— Нимнадил? Звучит по-эльфийски, но слишком коротко, — заметил наш воин-бард.

Это может показаться странным, но за два года, что мы провели вместе, я ни разу не упоминала о своих романах.

— Полуэльф. Третий сын в семье. Его родители поженились против воли рода. Если эльф заводит ребенка с человечкой, это никого не волнует, даже если посылает гольдены или видится иногда. Но отец Нимнадила решил прожить со своей человечкой в Вавлионде, сколько той отмерено, и его семья отреклась от сына. Родители человечки тоже от нее отказались, они хотели выдать дочь замуж удачно для своих дел. У отца Нимнадила был дар выращивать цветы, и семья устроилась неплохо, но сам Нимнадил был боевиком, хоть и не таким сильным, как эльфы обычно. Он стал зарабатывать поручениями, а встретив меня, позвал с собой. Я взяла расчет у нанимателя, и Нимнадил дал мне рекомендацию в гильдию порученцев. Все шло неплохо, у нас была репутация в определенных кругах: мужчина-воин и образованная горожанка — нам многие доверяли. Мы купили Стрекозу, разъезжали по королевству, то перевозили кого-то, то перевозили что-то, переезжали с места на место...

У меня перехватило горло, и понятливое Лавронсо сунуло мне в руки кружку с взваром.

— Нимнадил убедил меня, что из нас получится счастливая семья. Мы, по сути, уже были семьей... Надеялись заработать на домик у гор и подкопить на первое время, пока не устроимся... и были близки к цели, но однажды взяли контракт — доставить девушку-невесту к жениху. Что-то в той семье было неладно, то ли давняя месть через поколения, то ли кому-то перешли дорожку, но за ними охотились, и семья решила пристроить дочь в надежные руки, пока не случилось худого.

Я снова помолчала. За три года я так и не смогла смириться с этой потерей. Справившись с голосом, я заговорила вновь:

— Недруги узнали о нашем пути и напали. Мы уберегли девушку и доставили по назначению, но Нимнадила зацепило смертельным проклятием. За неделю мы объехали четверых магов, но все было тщетно. Он умер. — Проглотив вязкий комок прошлого я закончила: — Так что, я больше я не рискую.

Хитра несмело взяла меня за руку. Секирд присела с другой стороны и положила мне руку на плечо. Хорошо, когда есть подруги. Плохо, что это ничего не изменит.

Глава 10

Мы огибали столицу по краю центральной провинции. Я ехала в образе небогатой женщины ремесленного сословия, благо, стекла нашего мобиля были зачарованы, и рассмотреть, кто управляет мобилем, снаружи нельзя. Эльф сообщил, что без госпожи Гарниетты рядом его никто не опознает, поэтому переодевался в эльфийку только в "лирические" дни.

Двигались мы медленнее, чем предполагали. То впереди тащится длинный обоз, а повозки, кареты и верховые едут навстречу нескончаемым потоком, и обогнать селян нет никакой возможности. То зарядит дождь, и даже с чарами на стекле, которые отталкивали воду, мы еле двигаемся по раскисшей дороге.

Одним прекрасным утром мы с Секирд, возвращаясь из селения, где купили яиц, лука и моркови, вынуждены были отступить на обочину, чтобы дать проехать дом-мобилю, который домом как таковым и не был. Внутри он был набит существами, сидящими на скамьях вдоль стен. Кажется, это то, что Лавронсо называло оникс-мобилем. Управлял им дварф с окладистой бородой, рядом сидела дварфа с бакенбардами — наверное, для смены за рычагами, когда водитель устанет. Мы с почтением проводили глазами изобретение рода Ониксов. Надеюсь, рано или поздно оникс-мобили заменят дилижансы, и может, предприимчивый клан дварфов добьется, чтобы оникс-мобили пускали в города. Тогда и остальным мобилям будет легче.

К нашему приходу лагерь уже свернули. Бейлир с Хитрой прикрыли дерном след от кострища, Лавронсо поболтало в ведре воду, набранную из речки неподалеку, выпустило туда чуть магии, и когда я отвела Стрекозу на дорогу, полило следы от колес. Примятая трава быстро выпрямится, на проплешинах уже завтра вырастет новая зелень, и чтобы обнаружить нашу стоянку, придется очень пристально всматриваться. Догнав нас на обочине, Лавронсо забралось внутрь, и мы тронулись.

В центральной провинции, даже с самого краю, не бывает глухих мест, но все же попадаются леса погуще и широкие поля, на которых до осени никого не встретить. Лавронсо предлагало заложить крюк, чтоб проехать еще дальше от столицы, но дорога по северу тяжела из-за постоянных подъемов и спусков. На востоке королевства начинаются степи, где случись что — не спрячешься. Пришлось ехать через центр.

Сейчас мы приближались к Чернолесью — цепи лесов настолько густых, что кое-где не было видно солнечного света. Специальным указом деда нынешнего короля Чернолесье запрещалось вырубать, и вот почти в центре страны расположились красивейшие древние деревья. К счастью для нас, через лес проложили несколько дорог.

Вчера нам оставалось два часа до первого леса, и если бы мы успели доехать, я бы предпочла заночевать там, в глуши, но увы, глаза у меня начинали слипаться, а выпить бодрящее зелье Лавронсо не дало. Проверив ауру и поводя руками вдоль моего тела, оно заявило, что как лекарь оно запрещает мне пить всякую дрянь две недели, а лучше месяц.

Я не принимала Лавронсо на должность лекаря, но дварфо вовремя заметило простуду Хитры и напоило ее какими-то отварами с магией, залечило мой ожог и сняло ноющую боль от застарелого перелома, подобрало для эльфа травный сбор, который восполнял утрату цветов лиссуин — это растение, приносящее эльфийскому сердцу радость, остроухие сажали только в своих лесах и никогда и ни за что не продавали в другие земли... Словом, я не нашла, как возразить против его приказов.

На дороге по Чернолесью повеяло чем-то мрачным. Я бывала здесь несколько лет назад осенью. В то время солнце переливалось по готовой опасть листве всеми оттенками от желто-золотистого через пламенно-оранжевый и кроваво-красный к закатному багрянцу. Сейчас лес вставал стеной буйной зелени, от изумрудной до темной-темной, уходящей в бархатную черноту.

Я не спеша вела мобиль по широкой лесной дороге и чувствовала напряженность спутников.

— Притормози, подруга, — бросил эльф голосом, натянутым как тетива.

Я остановилась, он открыл дверь и сошел со ступеньки. Заглушив мобиль я тоже вышла наружу. Что он почуял? Солнце проглядывает сквозь облака, лес шумит под легким ветерком, кузнечики стрекочут в траве.

— Птиц не слышно, — нахмурился эльф. — Езжай осторожнее. Я приготовлю лук и артефакты. Не нравится мне это.

Он захлопнул дверь за собой, и я двинулась вперед. Чувства обострились.

Мы проехали мимо отворота, где узкая колея удалялась вглубь леса, будто туннель в переплетения стволов и ветвей. Через четверть часа подъехали к другой дороге, на этот раз пошире. Я не собиралась туда сворачивать, но Бейлир и Секирд одновременно крикнули мне остановиться. Я уже и сама увидела, что кусты на повороте ободраны будто большим неповоротливыми животным. Животным или... мобилем? Возможно, любители отдохнуть в тишине съехали здесь в лес, и если мы двинемся за ними следом, нарушим вожделенное уединение. А может, здесь прячутся такие же беглецы, как мы, только в отличие от нас они не обрадуются гостям и постараются заткнуть рты свидетелям. Но... слишком тих лес. Когда мы неделю прятались у заимки, весь день вокруг не умолкал птичий гвалт, а зайцы подбирались почти вплотную к стоянке, и Фырхитре не приходилось охотиться далеко. Здесь же я не слышала ничего, и даже стрекотание в траве будто стихло.

Я осторожно вышла, вглядываясь в тьму между стволов. Лавронсо и Бейлир последовали за нами. Девушкам махнули, чтоб сидели внутри.

Эльфийское и дварфское ругательства прозвучали одновременно.

— Мелкий огонь и молнии, — скрипнул зубами эльф.

— И что-то еще склизское, будто упругое, — добавило дварфо. — Путы?

Не все эльфы были магами вне своих даров, но чары ощущали любые. Про Лавронсо и говорить нечего, его магию я видела в деле. Стало понятно, почему смолкли птицы — они очень чутко реагируют на проявления агрессивной магии.