Невинные (ЛП) - Видзис Анна. Страница 11

Дрю усмехнулся.

— Мой не такой интересный, как твой, если честно. Итальянский довольно убедительный.

— Сицилийский, — поправила она его. — Для нас Сицилия и Италия — это две разные страны. Лучше принять это во внимание. Я не сильно возражаю, но ты можешь встретить кого-то, кто не разделяет мое мнение.

Парень кивнул, засунув руки в карманы джинсов.

— Приятно слышать, — он улыбнулся. — И чтобы ответить на твой вопрос, я из Нового Орлеана.

— Я никогда там не была. Как там?

Он пожал плечами.

— Обычный американский город. Ничего особенного. И я по нему не скучаю.

— Почему ты переехал сюда? В Сиэтле почти все время ужасная погода.

— Моей маме предложили работу в Европе. Я не хотел ехать с ней, поэтому переехал к отцу, — Дрю усмехнулся.

— Твои родители развелись? — спросила она, но почти сразу же покачала головой. Это было не ее дело — задавать кому-то такой личный вопрос. Они не знали друг друга достаточно хорошо. — Не отвечай. Мне не следовало спрашивать.

— Я не против. Да, мои родители разошлись. Они были довольно ужасной парой. Не очень ладили и часто ссорились, — признался он. — Но они замечательные родители и закончили все на хороших условиях, так что мне нечего сказать об этом плохого. Пока они счастливы, я в порядке.

Это было не то, что она ожидала услышать. Большинство детей, чьи родители разводились, не очень хорошо к этому относились. Однако Дрю, похоже, действительно имел в виду свои слова.

— Кроме того, теперь у меня две семьи. Моя мама нашла парня. Эндрю очень хороший и любит ее. Кроме того, мой отец снова женился, и теперь у меня есть сестра, — он широко улыбнулся.

Линетт увидела обожание в его глазах, когда он упомянул о своей сестре. Чистая любовь. Это было восхитительно.

— Расскажи мне что-нибудь о ней, — подтолкнула она его к продолжению.

Дрю подал знак присесть у фонтана. Девушка кивнула и опустилась на холодный камень, вытянув ноги.

— Ее зовут София. Ей пять лет. Временами с ней очень трудно справиться. Клянусь, у нее больше энергии, чем у всех, кого я когда-либо встречал. У нас есть немного спокойствия, когда она решает порисовать.

— Она кажется замечательной, — сказала Линетт, чувствуя себя непринужденно.

Впервые в жизни ей было наплевать на все. И все это благодаря парню рядом с ней.

Она сделала глоток уже остывшего кофе и отставила чашку.

— А что насчет тебя? У тебя есть братья и сестры?

— Нет. К сожалению, я единственный ребенок.

Это была правда. Она была бы рада иметь брата или сестру, но одна мысль о брате, который станет солдатом, заставляла ее дрожать. Еще один мальчик, обученный быть монстром. Она никому не желала такой судьбы.

— Но я бы предпочла не говорить о своей семье, если ты не возражаешь.

Дрю кивнул.

— Итак, единственное, что я узнал о тебе, это то, что ты любишь читать.

— Да, люблю.

— Я читаю не очень много. В основном для школы. Но даже это бывает довольно редко. Однако недавно я прочитал «Гордость и предубеждение». Надеюсь, это не твоя любимая книга, потому что, если быть до конца честным, она была неприятной.

Ей было любопытно, почему он так думает.

— Расскажи.

— Я имею в виду, что мистер Дарси был придурком. Он всегда был ужасен по отношению к Элизабет, и она принимала это довольно легко. Через некоторое время ей это даже понравилось. Она влюбилась в него, по какой-то странной причине.

— Это ирония жизни, на самом деле. Не только в этой книге. Подобные ситуации происходят постоянно. Люди живут в токсичных семьях, вступают в нездоровые отношения.

Дрю посмотрел на нее с улыбкой. Все было иначе, чем на Рождество. Но Линетт не могла понять, что так сильно изменило ее точку зрения.

— Люди, которые должны проиграть, всегда, кажется, выигрывают. Неважно, насколько они жестоки и манипулятивны. А хорошие остаются писать эти истории, надеясь, что это может быть справедливость, которую они должны были получить.

Казалось, они больше не говорили о книге.

— Я бы никогда не смогла так жить. Всегда на втором месте, без какой-либо признательности со стороны важных для меня людей. Только потому, что они — семья. Или любимые. Настоящее чувство нельзя приручить. Лучше отпустить то, что в глубине души ты знаешь, что это плохо для тебя.

Линетт подумала о своей семье и своей жизни.

— Это не всегда возможно. У некоторых людей нет возможности выбирать.

У нее не было выбора. Ни разу в жизни никто не спросил ее, чего она хочет или в чем нуждается. Все всегда было связано с Фамилией. Все вращалось вокруг денег и власти, а она была лишь частью уравнения. Семья была важна для каждого сицилийца. Но Фамилия была не менее важна, если не более. Чувства одного человека не имели значения.

Ее чувства не имели значения.

Это были крайности, в которых она должна была выжить. Научиться функционировать в них было главным приоритетом для таких девушек, как она. И естественным для мужчин. Но она знала это слишком хорошо и не принимала понятие семьи за то, что у нее было.

Теперь уже нет.

Приняв тему токсичных отношений как исчерпанную, они перешли к разговору о случайных вещах, которые не имели никакого реального значения. Для Линетт находиться рядом с Дрю было так же легко, как дышать. Это было новое для нее ощущение. Никогда раньше она не представляла, что сможет поддерживать с кем-то разговор так долго, не чувствуя себя уязвимой и не пытаясь изо всех сил сдерживать худшие стороны своей жизни. Вдали от Фамилии. Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.

У девушки зазвонил телефон. Она вынырнула из транса, в который впала. Посмотрев на время, она поняла, что прошло уже двадцать минут после окончания занятий. Ей звонил Джейсон. Должно быть, он с тревогой ждал ее у входа в школу.

Линетт быстро встала и объяснила Дрю, что должна немедленно вернуться. Потянувшись за плечами, она сняла куртку, отдав ее парню. Затем она поспешила через парк, испытывая чувство дежавю. У нее будут большие неприятности за пропуск занятий. Это было совершенно точно. Она заверила Джейсона, что будет там через несколько минут. По тону его голоса она поняла, что врать ему бесполезно. Консильери уже знал об ее отсутствии. Он казался отстраненным и в то же время разъяренным.

Увидев машину Карновале, она сглотнула и успокоилась. Ей оставалось только молиться о том, чтобы выжить в предстоящем противостоянии. Забравшись на пассажирское сиденье, она была встречена оглушительной тишиной. Они так резко рванули с места, что девушке пришлось вцепиться в сиденье, чтобы сохранить устойчивость.

— Какого черта ты делала, Линетт? Ты что, с ума сошла?

Тишина нарушилась, как только они свернули на главную улицу. Мужчина зарычал, не сдерживаясь. Его глаза были почти черными от ярости, и он с трудом держал себя в руках за рулем. Попасть в аварию, было последним, что им нужно.

Линетт сглотнула.

— Мне так жаль. Я плохо себя чувствовала и не могла заставить себя пойти на последний урок, поэтому я пошла в парк, чтобы расслабиться, — солгала она сквозь зубы. И в первый раз это было сделано для того, чтобы Джейсон ей поверил.

Карновале посмотрел на нее уголком глаза и фыркнул.

— Тебе стоит дважды подумать, прежде чем говорить мне такое. Это чистая чушь, Линетт. Твоя ложь настигнет тебя. Ты могла бы сказать мне, что не хочешь ходить на занятия. Вместо этого ты, блядь, только и ждала, чтобы прыгнуть при первой же возможности остаться одной и делать все, что, черт возьми, тебе захочется, — он слегка покачал головой, прежде чем продолжить: — Ты нарушила все правила, которые я хотел, чтобы ты соблюдала. Я хотел, чтобы ты была честна со мной, несмотря ни на что. Я бы не стал привлекать тебя к ответственности, что бы ты ни сказала. Я твой опекун, когда ты находишься вне дома. Ты хоть понимаешь, что с тобой могло случиться?

— Ты сейчас слишком драматизируешь.