Звезды для моей герцогини (СИ) - Вайра Эль. Страница 14

Я киваю и радуюсь, что тема исчерпана. Не хочу об этом думать, снова окунаться в их скандалы.

— Скажи, ты видишься со своим мужем? — на этом вопросе отец оживился.

— Почти нет, — честно признаюсь я. — Мы виделись несколько раз после свадьбы, я наблюдала за его игрой в теннис, но не более.

Я не собираюсь рассказывать про поцелуй.

— А тебе бы хотелось, чтобы встречи стали чаще?

«Я не знаю».

— Я была бы рада, если бы Его Светлость чаще составлял мне компанию. Но я понимаю, что у него много дел. Обучение, дела его земель важнее, чем я.

— Неплохо, дорогая, неплохо. Отлично подбираешь слова, — отец улыбается. — А теперь скажи правду.

Я немного теряюсь.

Мысленно я всегда разделяла отца на две личности — герцога Норфолка и папу. В детстве был только папа, но здесь, при дворе, преобладает герцог Норфолк. Кажется, сейчас эти две личности внезапно сошлись в одну.

— Это правда, отец. Я бы хотела видеть Генри чаще.

Он одобрительно кивает.

— Кромвель собирается заслать его в Ирландию и короновать там, чтобы держать подальше, пока не родятся и не окрепнут законные наследники. Какой вздор!

Отец встал и начал расхаживать по кабинету, кружась вокруг меня.

— Беременность королевы протекает тяжело, — продолжил он. — А законный наследник — это то, что нужно Англии.

Он резко остановился позади меня, наклонился к уху и тихо добавил:

— Но это не совсем то, что нужно мне.

Он так же резко отпрянул и продолжил ходить из стороны в сторону.

— Как думаешь, Мэри, ты нравишься своему мужу?

О Боже, если бы я знала. Мне кажется, что да, но я не уверена. Может, я просто хочу так думать? Он ведь отверг мой поцелуй.

— Это лучше спросить у Его Светлости, отец.

Он снова сел за стол и сделался необычайно серьезным, но в его глазах горит огонь азарта. Он выглядит как человек, который поставил на кон всё имущество, и ему в руки пришли счастливые карты.

— Ты прекрасная юная леди, уверен, ты ему нравишься. Или сделаешь всё, чтобы это было так.

— Я не понимаю…

— Однажды ты можешь стать королевой, Мэри.

Эти слова — измена. Я закипаю. Сначала Маргарет, теперь отец — они звучат как люди, у которых в сундуках завалялась запасная голова.

— Это невозможно, — говорю я, сама не замечая, как понижаю голос на полтона. — Генри незаконнорожденный, ему не светит трон, как и Марии.

— Законы можно изменить быстрее, чем ты думаешь, дорогая. Король скоро станет главной церкви, и ничто не остановит его, если он захочет узаконить единственного сына.

— Анна скоро подарит…

— Беременность королевы протекает тяжело, — повторяет отец, и в моем животе стягивается узел страха. — А сама королева слишком часто сует свой женский нос не в свое дело.

Отец смотрит на меня и ждет, пока я сделаю выводы из сказанного.

— Я не понимаю, что от меня требуется, — говорю я.

Я хочу, чтобы он озвучил это сам.

— Как любой нормальный мужчина, я хочу внуков!

Он восклицает это так радостно, будто я уже беременна. А потом тихо добавляет:

— Надеюсь, я возьму их на руки раньше, чем король — законных сыновей.

Я вылетаю из кабинета отца и чуть не сбиваю с ног привратника.

— Прошу простить, — выпаливаю я, забыв, что мне не обязательно перед ним извиняться.

Пока я бегу до своих покоев, внутри меня клокочет жгучая смесь удивления, возмущения и ужаса. Отец уже всё за меня придумал. «Беременность королевы протекает тяжело», — пульсируют у меня в висках его слова.

Я изо всех сил стараюсь не думать о том, что онна самом делевкладывал в них. Анна — его родная племянница, дочь его сестры. Он не может так поступить с ней.

Отец хочет, чтобы я соблазнила Генри вопреки запрету короля. Чтобы забеременела и родила мальчика. А если король разгневается? Когда его ныне покойная сестра, которую звали, как меня, вышла замуж против его воли, он изгнал ее со двора, а ее мужа чуть не казнил, даром что тот — его ближайший друг.

Что король сделает со мной, если я ослушаюсь приказа? «Не убьет же он мать своего внука», — звучат в голове слова Шелти.

Я хочу стать для Генри другом и возлюбленной, но я не собиралась спать с ним, пока король не разрешит. Отец призывает меня к измене.

«Я возьму это на себя», — сказал он, имея в виду, что в его силах смягчить гнев короля. «Не беспокойся об этом». Как всё просто! Соблазни королевского сына и ни о чем не беспокойся, дорогая Мэри. Не думай об Анне Болейн, дорогая Мэри.

Я залетаю в свои комнаты и не могу отдышаться — то ли от скорости, то ли от всего услышанного. Не замечаю на кровати Шелти.

— Ваша Светлость! — радостно кричит она, чем пугает меня до смерти. — У меня для вас кое-что есть!

Подруга улыбается и вертит в руке мою книгу. А меня разрывает на части от страха и волнения.

— Он прочитал? Ответил? — я почти хриплю от сухости в горле.

— Сама посмотри!

Шелти протягивает мне книгу, а мне страшно брать ее в руки. Может, не глядя, выбросить ее в окно? Но я хватаюсь за нее и начинаю листать.

— Тут два стиха.

— О, да, один для меня, — щебечет Шелти.

Я даже не спрашиваю, от кого. Это почерк Гарри.

— Тебе вот этот, — Шелт тыкает пальцем в нужную страницу.

Мое сердце колотится, почти как в ночь нашей с Генри свадьбы. Приходится сделать над собой усилие, чтобы прочесть написанное. Меня бросает в жар, потому что первое, что я вижу, это зачеркнутое слово «люблю».

Люблю любовь и все ее деяния, И то, как мы страдаем от любви. По мне причина странная, увы, Чтобы любить или хотеть любви.

Сказать ей «да» — убийственно и горько, Гораздо хуже, чем прямой отказ. И те, кто эту роль сыграл хоть раз, Сполна за это платят тяжкой болью.

Это стих Томаса Уайетта. Я его знаю. Генри выбрал его, чтобы ответить мне. Жар на щеках и в груди становится невыносимым. Я перечитываю его послание снова и снова и упиваюсь тем, что речь в нем идет о любви. Но и о боли тоже. Я падаю на кровать рядом с Шелти, а она радостно надо мной смеется.

— Я же говорила, что всё получится!

— Что он хочет мне этим сказать?

— Хм-м, — она задумалась. — Думаю, Мэгет всё-таки права. Он бы и рад быть с тобой, но не хочет идти против воли короля.

Воля короля. Опять она. На всё в моей жизни воля короля.

— Мне нужно что-то ответить? — спрашиваю я у Шелти.

— Возможно, но я бы немного выждала. Самое время затеять игру.

Я вспоминаю о том, что говорил мой отец. Всё идет как раз по его задумке. Но это было моё желание, а не его!

Шелти смотрит на меня и широко улыбается. Она довольна собой, сработала как настоящая сваха. Еще и получила признание от Гарри. Нужно всё ей рассказать и спросить ее совета, я одна не справлюсь со всем этим.

— Шелт…

— Да, моя Светлость?

Передо мной человек, который меня всегда выслушивал, понимал. Направлял. Давал советы и смеялся вместе со мной. Я знаю, что Мэри Шелтон меня никогда не предаст.

— Я должна…

Она выжидающе смотрит.

— Я должна сказать тебе спасибо.

Глава 7

Гринвич, апрель 1534 года

Двор в ожидании весенних гуляний: пиры, турниры, похабные шутки — мужчины по ним истосковались. И дамы, конечно, тоже. Особенно такие страстные, как Шелти.

Она размахивает перед моим лицом небольшим томиком Чосера и возмущенно кричит:

— В смысле, ты не будешь?!

Она остро отреагировала на то, что все ее старания пошли прахом. Я сказала ей, что не буду намеренно искать встреч с Генри, не буду писать ему послания и, пока король не даст добро, буду выполнять только свои церемониальные обязанности.

— Я же не отказываюсь от него, просто сделаю всё так, как задумал его отец.

Я стараюсь говорить серьезно, но Шелти так смешно пучит глаза, когда сердится, что мне все-таки приходится рассмеяться.

— Хоть объясни, что случилось? То ты на него бросаешься, то говоришь, что будешь хранить целомудрие после свадьбы. В чем дело?