#Zолушка в постель (СИ) - Веммер Анна. Страница 71
– До хера хочешь. Ты видел завещание. Топай обдумывать бизнес.
– Не держи меня за идиота, я читал законы. Все эти папочкины условия – полная хрень. И я не собираюсь разбираться в его маразме. А хочу свою долю и не видеть вас больше никогда.
– Что ж, ты ее не получишь, – холодно откликается Игорь. – Свободен.
Алекс, к его удивлению, смеется.
– Вот так тебе и скажет наша Золушка, когда я ей расскажу кое-что о нашем папочке. А может, даже в ментовку пойдет. Или к журналистам. Ну а не пойдет, я схожу. Расскажу, так сказать, все фамильные секреты.
– Секреты? – Ему нечеловеческим трудом удается сохранить бесстрастное выражение лица.
– Ну да, например, тот, где папочка убил мамашу нашей Золушки. Сойдет тема для большого интервью?
– Что? Повтори, что ты сказал.
– Да все ты слышал, – морщится Алекс. – Она начала копаться в той истории с рождением Крис, вышла на отца, потребовала вернуть ее ребенка. Он пересрал и прикончил ее. Сбил на машине. Машину в утиль, сам свалил, райончик там удобный подобрался. Вуаля бля! Потом, правда, под сраку лет сдал, совесть замучила, приютил бедняжку-сиротку. Но, боюсь, это не сойдет за «квиты». Анне Артемовне не понравится, что нашей машиной по ее мамочке проехались…
Ярость мгновенно берет контроль и над разумом, и над телом. Он подскакивает к Алексу в мгновение ока и как следует бьет в челюсть, да так сильно, что тот вместе со стулом падает на пол.
– Игорь, что… – Стася заглядывает в кабинет и испуганно ойкает.
– Вон! – рычит он.
Поднимает брата с пола и швыряет на соседний стул.
– И откуда у тебя эта информация?
– Слышал их разговор с Майком. А ты думаешь, кто все замял? Они во всех подробностях все обсудили.
– Доказательств не найдешь.
– Думаешь? А они вообще нужны?
И ответа не надо. Кусочки мозаики соберутся в единую картину. Отец забрал у семьи Ани ребенка. Ее мама, журналистка, напала на след. Попыталась решить все лично. Была убита. Ане, чтоб не травмировать ребенка, сказали, что мать умерла из-за приступа. Хоронили наверняка в закрытом гробу. Отец от переживаний выиграл в смертельную лотерею, и девчонка осталась на улице одна.
А теперь живет в семье убийцы своих родителей. Трахается с его сыном. И дружит с сестрой, которую у нее забрали двадцать лет назад.
Прекрасно, блядь. Просто прекрасно.
– Ладно, братик, – Алекс вытирает кровь с губы и поднимается, – я тебе расклад дал, ты уж думай и принимай ответственные решения. Даю тебе недельку, а потом буду общаться с Анной Артемовной и Андреем Малаховым. Кто-то да приголубит. Ничего сверх меры не прошу, только причитающееся мне. Бывай.
Он уходит. Оставляет Игоря в одиночестве, на руинах семьи, которую он так и не смог собрать по кусочкам. Должен был. Обещал. Но не смог.
Сколько он так стоит, не знает. Из оцепенения выводит голос Стаси:
– Игорь, к тебе Михаил Сергеевич. Попросить, чтобы подождал?
– Пусть заходит, – мрачно, сквозь зубы, цедит Крестовский.
Он готов убить его голыми руками за это предательство. За то, что позволил Алексу встать на ступеньку выше него, за то, что не был полностью откровенен. Сейчас Майк получит сполна, сейчас все, что Игорь чувствует, адвокат шкурой ощутит. И ему это не понравится.
– Привет, Игорех, чего хотел? Ты рассказал Крис и Анне о том, что они сестры?
– Нет. Не рассказал.
– А чего тянешь?
– Жду.
Повисает напряженная тишина. Селехов не дурак, он чувствует. И нервничает.
– Что-то случилось?
– Сколько ты отца знал?
– Да с института, учились вместе.
– И маму.
– Конечно, знал, что с тобой такое?
– За что ж ты, тварь такая, меня-то ненавидишь?
– Игорь, что ты несешь?
– Ты ведь все знал. Ты знал про подмену. Про Калинину. Знал про то, почему он ее нашел. И про то, что убил ее мать, тоже знал.
Молчит.
– Молчал-то чего? Ссал?
– Да чтоб ты работал спокойно. Оставь дела отца ему. Там его за них уже судят. А тебе здесь выкручиваться надо.
– И не знать, что родной отец – убийца?
Селехов морщится и смотрит на Игоря так, словно тот – наивный школяр, ляпнувший глупость.
– Игорех, жизнь не черная и белая. Это только в сериалах для домохозяек показывают, какие все богатые дяди хорошие, а злодеи в черных кепках и плащах. В жизни зачастую все ой как непросто. Он растерялся, эта сучка начала копать…
– Да, я понимаю. Непросто, наверное, смотреть, как я тут охреневаю от доставшегося пиздеца. И пытаюсь разобраться в мотивах его поступков. А уж выбрать время, чтобы рассказать мне о происхождении Ани и убийстве ее матери, вообще невыполнимая задача. А ведь он оставил мне дела. Считал наследником. Хочешь, чтобы жизненно? Тогда скажи мне, а вот попадание этой истории в прессу – жизненно? Полоскание моего имени из-за папочки-долбоеба – жизненно?! Ты бы хоть спросил, откуда я знаю!
Он делает глубокий вдох и успокаивается. Все, пора рушить вертикаль власти, выстроенную отцом, и делать собственную.
– Значит, так, – говорит Игорь, садится в свое кресло и холодно смотрит на покрывшегося испариной Селехова, – сейчас будет как в жизни. Той самой, где нет добрых олигархов. Ты передашь мне все бумаги отца, касающиеся завещания. Ты забудешь обо всех договоренностях с ним касательно условий завещания. Подготовишь все дела, которые ведешь, напишешь к ним пояснения для своего преемника. За неделю освободишь должность.
– Игорь, ты что, свихнулся?
– Нет, я абсолютно здоров и серьезен. На хер ты мне, Майк? Ты верен отцу, а отец никогда не жил моими интересами. Я был идиотом, оставив тебя рядом.
– Да это моя контора! – кричит Селехов. – Я ее заработал! Трудом! Не посмеешь отобрать…
– Жиз-нен-но. Посмею. Через неделю чтобы тебя там не было.
– А иначе что?
– Закопаю, – отрезает Крестовский.
У Майка не возникает сомнений в том, что он серьезно.
– Если решишь козырнуть компроматом – считай, труп. Я успею с тобой поквитаться. Если решишь напакостить напоследок – аналогично. Решишь слить что-нибудь интересное конкурентам, я придумаю тебе конец поинтереснее. А если тихо и молча уйдешь на пенсию, получишь компенсацию и заживешь где-нибудь на островах с шумом моря, здоровым фруктовым рационом и утренним минетом от симпатичных аборигенок. Доступно? И не думай, что я шучу. Если будешь брыкаться, то или мне будет нечего терять и я потащу тебя за собой, или я буду очень зол и искать тебя будут долго. По частям. А теперь свободен.
Он поднимает трубку:
– Станислава, проводи Михаила Сергеевича на выход и забери пропуск, ему он больше не понадобится.
Стася несколько секунд молчит.
– Поняла, сейчас.
Майк мнется. То пытается что-то сказать, то нервно озирается. Но все же уходит. Он и впрямь хорошо знает семью Игоря и примет правильное решение. Пусть скажет спасибо, что из уважения к их с отцом дружбе Игорь не просто его отпустил, но и фирму выкупит. Если бы не многолетняя помощь, Майку не сдобровать.
– Лев, – он набирает начальника охраны, – нужна помощь, только по-тихому. Обыщи комнату Алекса, машину, пробей все контакты: с кем общается, когда, как, куда ездил недавно и ездит.
– Понял, Игорь Олегович, а что искать?
– Все, что покажется тебе подозрительным. Документы, флешки, харды, папки, вложения в книги, тетради. Что-то связанное с отцом или Анной, ее родителями. Проследи, куда он ездил, проверь, не мог ли где что спрятать. Все хранилища в Сети тоже проверь и отформатируй подчистую.
– А если Александр будет задавать вопросы?
– А чтобы он их не задавал, предварительно отвези его в Непряхино, в реабилитационный центр. Там ждут. Только тихо, чтобы никто не знал, и замаскируй, выложи там от его имени фоточку билетов в какую-нибудь Германию или еще куда. И следи, чтобы у него при себе никакой техники не было. Лучше прямо из душа вытащи и в багажник засунь, чтобы не успел ни с кем связаться. Сделаешь? Потом все объясню.