Мой любимый вожатый - Свон Таня. Страница 4

– Новенькая, – кивнула я и тут же дополнила: – Из «Чаек». Не подскажешь, где их найти?

– У них черно-белая форма, – блондинка махнула на центральный сектор.

Ах, ну да. Мне стоило догадаться о расцветке самой.

Я коротко поблагодарила смущенную спасительницу и спешно двинулась в сторону «своих», спиной ощущая чужие взгляды. Фотографии мероприятия – это, конечно, здорово, но на работу меня взяли именно к «Чайкам». К тому же Надежда Викторовна дала понять, что снимать нужно именно свой комплекс.

Вдоль первых рядов я добралась до нужного сектора. Номер «Кораллов» как раз кончился. Арена разразилась аплодисментами, и я успела сфотографировать довольные улыбки ребятни в черно-белой форме.

В кадр попали только первые два-три ряда, зато снимки вышли отпадные. Искренние эмоции всегда делают фотографии живыми, особенными. Вот и сейчас мне удалось поймать момент и крупным планом запечатлеть восторг и ненаигранную детскую радость.

Мероприятие продолжалось. Ведущий объявил конкурс, и на площадку у сцены вышло по паре ребят от каждого комплекса. Мимо меня пробежали две «чайки», а я вместо того, чтобы устремить взор и объектив за ними, оглянулась через плечо на амфитеатр рядов.

Похоже, чем старше отряд, тем выше его размещают. Внизу расположили самых маленьких, а последние ряды явно заняли старшеклассники.

Было очевидно, что основной улов насмешек над внешним видом словлю от ядовитых подростков. Девушки будут морщить носики и закатывать густо накрашенные глаза, а парни… Ох, надеюсь, среди них достаточно юных джентльменов. Даже думать не хочу о сальных взглядах старшеклассников. А представлять, какие шуточки они при этом будут отпускать, и вовсе мерзко. О да… Мое шоу им придется по душе куда больше того, что разворачивалось на сцене.

Подниматься не спешила, надеясь все-таки хоть немного обсохнуть. Однако мокрый купальник по-прежнему явственно просвечивал под футболкой, а на спину вдобавок капало с волос.

Я очень ярко прикинула, как выгляжу со стороны, и мне стало дурно. В лицо ударил новый жар стыда, в груди гулко заколотилось сердце. Да уж. Сомневаюсь, что эту выходку мне спустят с рук.

Здраво рассудив, что рано или поздно все равно придется подняться, я неуверенно преодолела три ступени. Снова остановилась под предлогом фотографирования, спрятала горящее смущением лицо за камерой и ссутулилась. Постаралась прижать локти к груди, чтобы незаметно прикрыться, но получилось так себе – только снимки испортила.

– Где твоя форма? – через грохот музыки нового выступления до меня донесся незнакомый голос, прозвучавший прямо над ухом.

Это было настолько близко и неожиданно, что я тут же вытянулась в струнку и обернулась на говорящего. Только камеру опустить не успела и на собеседника в первые мгновения смотрела сквозь объектив.

Палец по привычке нажал кнопку. Щелчок. И вот у меня теперь есть снимок совершенно незнакомого парня с крайне недовольной миной.

– Фотограф, – то ли заключил, то ли спросил он, холодно уставившись на камеру, которую я спешно опустила.

– Уверен? – почему-то съязвила я, но тут же решила исправить положение улыбкой.

На мое натянутое дружелюбие парень ответил пронизывающим взглядом. Его ярко-зеленые глаза, прищуренные в явном недовольстве, быстро изучили меня, и незнакомец заключил:

– Не уверен. Наверное, потому что твое нижнее белье в глаз попало, – процедил он, уже стягивая с себя синюю бойцовку с множеством цветастых нашивок. Только тогда я догадалась, что «мило» беседую с вожатым.

От мысли, что этот колючий тип каждый день с утра до ночи проводит с ребятней, стало немного грустно. Меня передернуло, едва представила, что ощущают несчастные дети, ежедневно любуясь кислым лицом вожатого. А ведь им вместе с ним еще и номера для праздников ставить, готовиться к мероприятиям и вообще три недели как-то сосуществовать…

Руководил бы он старшим отрядом, уверена, у парня была бы толпа фанаток-школьниц. Светло-русые волосы на затылке и висках подстрижены чуть короче остальной длины. Фигура такая, что на календарь с пожарными его бы взяли вне конкуренции. И лицом вожатый неплохо вышел… Жаль только, что улыбаться этот репейник не умеет. Но так даже лучше – девочки-подростки любят хмурых мальчиков и частенько не прочь вместе с ними покататься на эмоциональных качелях.

– Прикройся, – парень бросил мне бойцовку так неожиданно, что едва успела ее поймать.

Вопросительно выгнула бровь, но вожатый на меня уже не смотрел. Я проводила его взглядом, наблюдая, как он возвращается к своему отряду младшеклассников.

Отвернувшись, я все-таки надела его бойцовку и застегнула под горло. На мне легкая куртка повисла мешком, спускаясь аж до середины бедра. Рукава тоже оказались не по размеру. Однако меня это не смутило.

Главное, что мой вид вызывающим теперь назвать точно нельзя. Идиотским? Может быть. Но какая уже разница? А из двух зол предпочту выбрать помощь грубияна и чужую одежду, нежели светить фигурой перед тысячами людей…

Перед тем как окончательно погрузиться в работу, я последний раз бросила взгляд на вожатого. Он, подбадривая свой отряд и широко улыбаясь, прыгал под музыку в проходе несколькими рядами выше. Ребята повторяли за парнем все танцевальные движения, а я пару секунд пребывала в полном ступоре.

Это точно один и тот же человек?

Глава 3

– Смольная Яна, это фиаско.

Надежда Викторовна поймала меня в холле медиацентра и неодобрительно скрестила руки на груди. Ее глаза нехорошо сверкали из-под низко опущенных бровей, а губы кривились от плохо сдерживаемого гнева.

В холле начала собираться толпа. Мероприятие закончилось, и в штаб фотографы всех комплексов вернулись почти одновременно. Я рассчитывала возвратиться одной из первых – подгоняла вечерняя прохлада, которая в сырой одежде ощущалась особенно гадко.

Но меня опередила Надежда Викторовна, которая явно ждала нашей встречи.

– Я в ужасе, – очень тихо вымолвила руководительница, и от ее дрогнувшего голоса по телу прокатилась волна стыда. – Перечислить твои грехи или сама все понимаешь?

Другие работники смотрели на мою казнь, даже не пытаясь скрыть интерес. Они перешептывались, и в шелесте новых голосов я отчетливо разобрала:

– Новенькая.

Я понуро уронила голову, стараясь ни на кого не смотреть. Выпрямила руки, чтобы рукава чужой бойцовки, которую в суматохе не успела вернуть хозяину, упали во всю длину и прикрыли сжавшиеся кулаки.

Да, мне стыдно. А еще очень страшно. Первый рабочий день, а я уже являюсь на мероприятие не просто без формы, а с видом дешевой стриптизерши в мокрой футболке!

Не удивлюсь, если меня выгонят по щелчку пальцев.

– Я уже получила выговор за тебя, – тяжело вздохнула Надежда Викторовна и бросила связку ключей на стол позади себя. Те с лязгом прокатились по дереву и упали на пол. Руководительница даже бровью не повела. Так и стояла, прожигая меня укоризненным взглядом, который я наконец осмелилась встретить.

В серых глазах плескалась обида, и от этого на душе кошки заскребли. На меня положились, доверились, а я при первой же возможности вытворила непростительные вещи. Но и извиняться я не спешила. В сложившейся ситуации и накаленной атмосфере оправдания послужат красной тряпкой для продолжения скандала.

Краем глаза я заметила бледные лица других фотографов, которые не торопились расходиться по комнатам и кабинетам. Они ждали развязки, наблюдая за выговором. Стало противно. Неужели так и будут молча любоваться?

– Ты ведь понимаешь, что нельзя перелезать через забор? Если он там стоит, значит, зачем-то это нужно, – вдруг пригвоздила Надежда Викторовна, а у меня язык к небу прилип.

Откуда она знает?!

– Там не было буйков, Яна, – продолжала сокрушаться Надежда Викторовна, пока я глупо хлопала ресницами. – А если бы с тобой что-то случилось? Простым выговором бы все не кончилось.

Надежда Викторовна шумно втянула носом воздух, прикрыла глаза. Она оперлась одной рукой о стол, а второй нервно пригладила растрепанные волосы. Сейчас темное каре будто было зеркалом, отражавшим ураган, царящий на душе хозяйки.