Дочь дьявола (ЛП) - Клейпас Лиза. Страница 12

– Внешность не важна. Только внутреннее содержание имеет значение.

В голосе Меррит послышался смех.

– Пожалуй, ты права. Но внутреннее содержание мистера Рэвенела довольно красиво упаковано.

Фиби подавила усмешку.

– Ты же замужняя дама, – прошептала она с притворным упрёком.

– У замужних дам есть глаза, – последовал ответ Меррит, и её лицо оживилось озорством.

Глава 6

По обыкновению, гости входили в столовую в порядке старшинства. Независимо от возраста или финансового положения, первыми в очереди были те, чей титул, согласно дворянской грамоте, являлся самым древним. Поэтому лорд и леди Уэстклиф обладали высшим чином, хотя отец Фиби и был герцогом.

Исходя из этого обычая Девон, лорд Трени, сопровождал леди Уэстклиф, а лорд Уэстклиф - Кэтлин. Остальные гости следовали за ними парами. Фиби с облегчением узнала, что её будет сопровождать старший сын Уэстклифа, лорд Фоксхол, которого она знала всю свою жизнь. Он был крупным, безбожно красивым мужчиной двадцати с лишним лет, и таким же заядлым спортсменом, как и его отец. Как наследник графа, он получил титул виконта, но они с Фиби были слишком близки, чтобы соблюдать церемонии.

– Фокс! – воскликнула она, широко улыбнувшись.

– Кузина Фиби. – Он наклонился и поцеловал её в щёку, его тёмные глаза весело сверкнули. – Похоже, я твой сопровождающий. Не повезло тебе.

– Мне очень повезло, как может быть иначе?

– В присутствии всех этих достойных мужчин ты должна быть с тем, кто не помнит тебя маленькой девочкой с косичками, съезжающей по перилам особняка в Стоуни-Кросс-Парке.

Улыбка Фиби не исчезла, но она печально вздохнула и покачала головой.

– Ох, Фокс. Те дни давно прошли.

– И впереди у тебя ещё много других, – ласково сказал он.

– Никто не знает сколько времени нам отведено.

Фоксхол предложил ей руку.

– Тогда давай есть, пить и веселиться, пока у нас есть такая возможность.

Они прошли в столовую, где воздух благоухал ароматами цветов и свечи отбрасывали повсюду золотистый свет. Гигантский якобинский стол, чьи ножки и поддерживающие перекладины были вырезаны в форме перекрученной верёвки, покрывала белоснежная скатерть. Вдоль длинной дорожки из пышных зелёных курчавых папоротников тянулся ряд крупных серебряных корзин, наполненных букетами июньских роз. У стен стояли роскошные композиции из пальмовых листьев, гортензий, азалий и пионов, превращая комнату в вечерний сад. Каждое посадочное место за столом было сервировано сверкающим ирландским хрусталём, Севрским фарфором ²и не менее чем двадцатью четырьмя старинными серебряными столовыми приборами в георгианском стиле.

По обе стены зала вытянулись длинные ряды лакеев, пока джентльмены усаживали дам. Лорд Фоксхол отодвинул стул для Фиби, и она направилась к столу. Но застыла, увидев мужчину, который только что усадил леди справа от себя.

На карточке, рядом с её, каллиграфическим почерком было выведено: "Мистер Уэстон Рэвенел".

У неё упало сердце.

Мистер Рэвенел повернулся к ней и, замешкался, удивившись не меньше Фиби. В вечернем костюме его фигура производила поразительное впечатление. Белая рубашка и галстук резко контрастировали с янтарным сиянием кожи, а строгий чёрный пиджак подчёркивал ошеломляющую ширину его плеч.

Он слишком сосредоточенно смотрел на неё... с какой-то непонятной сильной эмоцией. Она не могла решить, что делать, только беспомощно глядела на него, пока внутри всё перекручивалось, причиняя мучительную боль.

Взгляд мистера Рэвенела переместился вниз на карточки с именами, а потом вновь вернулся к её лицу.

– Я не имею никакого отношения к рассадке гостей.

– Очевидно, – резко бросила Фиби, придя в смятение. Согласно этикету, джентльмен обычно уделял больше внимания и общался с леди слева от себя. Ей придётся разговаривать с ним весь ужин.

Рассеянно оглядев зал, она заметила Габриэля.

Поняв её дилемму, брат начал двигать губами, беззвучно произнося: "Хочешь, чтобы я..."

Фиби быстро покачала головой. Нет, она не устроит сцену в преддверии свадьбы брата, даже если ей придётся сидеть рядом с самим Люцифером, хотя такая рассадка ей пришлась бы куда больше по душе.

– Что-то не так? – раздался тихий голос лорда Фоксхола у её левого уха. Она поняла, что он всё ещё ждёт, когда она займёт своё место.

Собравшись с мыслями, Фиби ответила с вымученной улыбкой:

– Нет, Фокс, всё чудесно.

Она села, и начала ловко расправлять юбки на стуле.

Мистер Рэвенел не сдвинулся с места, между его тёмными бровями залегла хмурая складка.

– Я найду кого-нибудь, кто поменяется со мной местами, – тихо проговорил он.

– Ради бога, просто сядьте, – прошептала Фиби.

Рэвенел осторожно опустился на стул, словно он мог развалиться под ним в любой момент. Его настороженный взгляд встретился с её.

– Я сожалею о своём поведении днём.

– Всё забыто, – сказала она. – Уверена, что мы сможем вытерпеть общество друг друга в течение одной трапезы.

– Я и словом не обмолвлюсь о фермерстве. Можем обсудить другие темы. У меня широкий круг интересов.

– Например?

Мистер Рэвенел задумался.

– Не берите в голову, у меня нет обширного круга интересов. Хотя я и чувствую себя человеком, у которого он есть.

Фиби невольно улыбнулась.

– Кроме моих детей, у меня нет других интересов.

– Слава богу. Ненавижу увлекательные беседы. Мой разум недостаточно усидчив, чтобы поддерживать разговор.

Фиби нравились мужчины с чувством юмора. Возможно, ужин не покажется ей настолько ужасным, как она сперва подумала.

– Тогда вы будете рады услышать, что за несколько месяцев я не прочла ни единой книги.

– Я уже много лет не хожу на концерты классической музыки, – подхватил он. – Ведь только и слышишь: "Сейчас хлопай, здесь не хлопай". Из-за этого я начинаю нервничать.

– Боюсь, что изобразительное искусство мы тоже не сможем обсудить. Я нахожу символизм утомительным.

– Тогда, полагаю, и художественные произведения вам не нравятся.

– Нет... за исключением поэзии.

– Я пишу стихи, – серьёзно заявил Рэвенел.

"Боже, помоги мне", – подумала Фиби, и кратковременный подъём настроения улетучился. Много лет назад, когда она впервые появилась в обществе, ей казалось, что каждый молодой человек, которого она встречала на балу или ужине, был поэтом-любителем. Они настойчиво цитировали собственные произведения, полные напыщенных речей о звёздном свете, каплях росы и потерянной любви, в надежде произвести на неё впечатление своей чуткостью. Очевидно, это увлечение ещё не прошло.

– Правда? – спросила она без энтузиазма, молясь про себя, чтобы он не предложил ей прочитать что-нибудь из своего творчества.

– Да. Могу прочесть пару строк?

Подавив вздох, Фиби изобразила вежливую улыбку.

– Конечно.

– Из незаконченного. – С торжественным видом мистер Рэвенел продекламировал:

– Жил был Брюс, приятный малый... Его штаны всегда чуть спадали.

Фиби изо всех сил старалась не рассмеяться, чтобы не поощрять его к продолжению. Она услышала тихий смешок за спиной и поняла, что кто-то из лакеев их подслушал.

– Мистер Рэвенел, – спросила она, – вы забыли, что это официальный ужин?

Его глаза озорно блеснули.

– Помогите со следующей строчкой.

– Ну уж нет.

– Я настаиваю.

Не обращая на него внимания, Фиби тщательно расправила салфетку на коленях.

– Настоятельно настаиваю, – не унимался он.

– Ей богу, вы самый... Ну, так и быть. – Фиби сделала глоток воды, раздумывая над словами. Поставив бокал, она продекламировала: – Нагнулся он сорвать цветочек.

Рэвенел начал рассеянно теребить ножку пустого хрустального бокала. Через мгновение он победоносно закончил:

– И пчела укусила его в пятую точку.