Мой (ЛП) - Эванс Кэти. Страница 48

Я визжу, а он ловит меня, сжимает, кружит и смеется вместе со мной. Затем мы смотрим друг на друга, моя грудь вздымается напротив его стальных грудных мышц, он держит меня на руках на весу и мои ноги по-прежнему не касаются земли, я вижу, как маленькие голубые крупинки в его глазах отражают солнечные лучи, когда он смотрит на меня так, словно хочет обнять, ласкать, накормить, оттрахать, все и сразу.

— Отвези меня домой, — выдыхаю я, цепляясь за его шею, когда он опускает меня а землю.

— С удовольствием, — хрипит он, накрывая большой ладонью половину моего лица. Его лоб соприкасается с моим, когда он целует меня в губы, и мы слышим, как Мел кричит: "Реми, береги ее! Она строит из себя твердое маленькое печенько, но ее растопленный шоколадный центр для тебя, ну ты знаешь!"

Он смеется и идет поблагодарить ее. Райли выпрыгивает из самолета и направляется прямо к Мел.

— Эй, подружка! — зовет он.

Мелани отвечает ему "эй друг", когда Райли касается плеча Ремингтона:

— Я заберу ее багаж.

Я смотрю, как Ремингтон возвращается ко мне, его тело идеально в свободных джинсах и серой футболке, которая задумывалась, как свободная, но обтягивает каждый его мускул в каждом правильно месте, и я практически перестаю дышать, когда он подхватывает меня на руки, и смотрит на меня своими глазами, в которых написано всего два слова: "Ты моя".

Он несет меня в самолет, как будто мы жених и невеста, переступая порог в салон самолета так, словно это порог нашего дома. Диана визжит, а тренер и Пит начинают хлопать, когда он ставит меня на ноги внутри.

— Оу, вот и она! — произносит Пит.

— Оооох, Бруки, тебе так идет беременность!

— Ну наконец-то мой мальчик сможет с головой оставаться в игре, — ворчит тренер, почти застонав от облегчения. Тихонько смеясь, я тянусь, чтобы обнять их, тут же замечая, что Ремингтон усиливает свою хватку на моей талии, явно не желая меня отпускать.

Затем на самолет поднимается Райли:

— Черт, эта девчонка всегда отлично выглядит. И ты тоже, Би. Ты светишься, как звезда!

Я слышу низкое рычание за спиной, кажется, Ремингтон считает, что мне уже хватит зависать с другими. Перед тем, как Райли успевает сделать шаг, Реми хватает меня за бедра, удерживает, почти неся, и направляясь прямиком к нашим местам в хвосте. Я знаю, что когда он темный, он экстра-собственник, поэтому усаживаюсь, поднимаю его руку и с любовью целую все его ушибленные костяшки.

— Итак, Рем. Она вернулась, поэтому больше не кидайся на обслуживающий персонал отелей! Ты нужен нам полностью сконцентрированный, — говорит Пит, переходя в рабочий режим, когда самолет начинает выруливать на взлетку.

— Как только мы зарегистрируемся, мне нужна твоя задница в тренажерном зале. Будь я проклят, если дам тебе столкнуться с этим ублюдком в полуфинале неподготовленным, — говорит тренер.

— Я всегда в лучшей форме, это на мой чертов ринг он придет, — отвечает Ремингтон, но слушает в пол уха, все его внимание максимально сосредоточено на мне, целующей каждую из костяшек его пальцев.

— Так-то, мальчик! Вот, что я люблю слышать! — говорит тренер.

Реми разворачивает свою руку в моей так, чтобы его большой палец мог коснуться моей нижней губы. Влажные темно-серые глаза возбуждают меня, а признательность в его мужественном взгляде только доказала, что это белое платье было правильным выбором. Я на третьем месяце беременности, но клянусь, то, как он смотрит на меня сейчас заставляет меня чувствовать себя девственницей.

Он протягивает руку, а я задерживаю дыхание в ожидании его прикосновений, его руки, теплой, сильной и мозолистой, накрывающей мою щеку. Я не могу дышать, когда чувствую на своем затылке завитки, которые он рисует пальцами, медленно ведя ими по моей челюсти.

— Ты думала обо мне?

— Нет, — дразнюсь я.

Он снисходительно улыбается и ведет тыльной стороной своего пальца по моему подбородку назад к моему затылку, затем обводит ушную раковину.

— Кто-то другой у тебя на уме?

Сходя с ума от его интимных прикосновений, я нахожу в себе силы загадочно пожать плечами. Он снова снисходительно улыбается, будто знает, что я никак не могу думать о ком-то, кроме него — центре моей вселенной и повелителе моего мира.

— Ты хорошо заботилась о моем ребенке? — строго спрашивает он, попутно приподнимая ткань юбки моего платья и ведет рукой выше и выше, минуя трусики так, что его ладонь ложится на мой голый живот. — Или ты прокрадывалась наружу по ночам в парике и старом дамском платье?

Команда, сидящая в своей зоне, кажется, о чем-то спросила его, но он только убеждается, что подол моего платья по-прежнему прикрывает мои бедра в то время, как его рука остается на месте, а я не могу даже думать, потому как от контакта кожи с кожей мои мозги плавятся. Он улыбается мне так, словно точно знает, что творит со мной. Затем его свободная рука двигается по моим волосам, и он начинает ласкать меня. Издав мурлыкающий звук, я замираю от неловкости, а он смеется в ответ, пристально смотря на меня. Два месяца воздержания. Желания, тоски и жажды. Теперь же все мои клетки с шумом проснулись. Он даже не касается моей груди, которая болит и кажется тяжелее, чем когда-либо. Он даже не касается моей киски, влажной и сжимающейся от необходимости, но, о Боже, я чувствую удовольствие от корней волос до кончиков пальцев на ногах.

Его рука неподвижно лежит на моем животе, кожа к коже, но пальцами он массирует мою голову, приближаясь к конскому хвостику, и я чувствую прикосновение его пальцев по всему телу.

Его грудь расширяется, когда он глубоко вздыхает, наклоняя голову, касаясь носом моей шеи, и я замечаю, как он вдыхает мой аромат. Горячая волна потребности накрывает меня, и я почти всхлипываю. Обхватив пальцами его мускулистую руку под рукавом мягкой футболки, я выдыхаю его имя, и прежде чем мне удается закончить, он поворачивает голову ко мне, и его язык проскальзывает мне в рот. Ох, пожалуйста, ох, ох...

Влажное движение его языка возвращается вновь. Удовольствие пульсирует сквозь меня с каждым движением губ, в то время как мое голодное тело кричит ему о необходимости в большем, о том, что он должен мне дать все, чего я хочу и люблю, и нуждаюсь прямо сейчас, прямо сейчас, пожалуйста, прямо сейчас.

Он дает это мне, но медленно. Он смакует меня, его ладонь на моем затылке, большой палец ласкает место под моим хвостиком... мягко убивая меня... я стону, сжимая его плечи, когда он раздвигает мои губы шире и углубляется, чтобы ощутить вкус, глубже, более влажно. Мы движемся так медленно, словно во сне. Затем он начинает стремительно трахать мой рот, мощно, смакуя каждый сантиметр своим языком, просовывая его на всю длину, затем вынимая, но лишь для того, чтобы войти вновь попробовать меня. Тепло разливается по всему моему телу — он сводит меня с ума.

Он распускает мой хвостик и отклоняется назад, чтобы посмотреть, как волосы рассыпаются по моим плечам, а его глаза, такие черные прямо сейчас, поглощают меня. Он маниакальный и голодный, но кажется таким счастливым — почти освобожденным — видеть меня, что в его глазах цвета ирисов я вижу десятки блестящих искорок.

Его рука доходит до поясницы, и он притягивает меня ближе, придвигаясь. Его поцелуй настолько сильный, что моя голова опускается обратно на спинку сидения от его напора. Застонав, мой рот лихорадочно двигается под его, и я не осознаю, что цепляюсь за него, пока не чувствую его рубашку, зажатую в моих кулаках.

— Я скучала по тебе, — задыхаюсь я между движениями его рта, когда он мягко рычит и спускается, чтобы облизать мою шею. Каждый поцелуй — огонь, от моего затылка до уха.

— Сегодня, после боя, — говорит он мне, его дыхание глубокое и медленное, мое быстрое и тяжелое.

Он сжимает меня, смотрит на меня сверху вниз, рассматривая ошеломленную улыбку на моих губах.

— Твое желание для меня закон.

— Я повелеваю, что сегодня ночью ты снова моя — моя навсегда.