Мой снежный король (СИ) - Север Кая. Страница 29

— Вельма, мы только говорили! — я не знал, какая эмоция во мне сейчас сильнее — злость или желание поскорее переубедить свою невесту в том, что она не права. — Она жила, черт побери, здесь еще при твоих родителях и многое помнит с тех времен! Иного мне и в страшном сне не приснилось бы!..

Неужели она не помнит, каким я был — не подпускающим к себе никого, в том числе и ее. Не терпел прикосновений, ничего подобного. И если в моей жизни и случилось такое, что я смог впустить в свое сердце кого-то, то это она и только она. Или Вельма настолько плохо меня знает, что смогла поверить в то, что мне может быть интересна другая женщина?

Вижу в глазах Вельмы сомнения. Но она все равно подозрительно щурится и выдает:

— Тогда какого лешего у тебя до сих пор существует гарем? И, как мне сказали, вполне функционирует?..

Мне остается только мысленно закатить глаза. Ну вот как объяснить ей, что это уже давно никакой не “гарем”? Что за слово такое дурацкое вообще... Где она его услышала только. Но я стараюсь сдержать свои эмоции и даже ослабляю хватку на плечах Вельмы, слегка оглаживая их ладонями, дабы успокоить девушку.

— Он не функционирует. Я попросту не смог выгнать наложниц после того, как умер отец. Какая жизнь их ждала бы? Они не виноваты в том, что однажды стали прихотью прежнего короля.

Я очень надеюсь, что Вельма меня поймет. И не прикажет выгнать бедных девушек из дворца. У некоторых из них, насколько мне было известно, были уже дети... И им абсолютно некуда теперь пойти. Равно как и ее няне и повару, например.

Наконец сдавшись, Вельма расслабляется, но скрещивает при этом руки на груди, обиженно надувая губы.

— Мне это не нравится, — ворчит она, — Особенно не нравится наличие эльфийки. Тем более такой! И сколько раз до моего появления ты с ней спал?

Этот вопрос меня смущает еще сильнее. Ведь сейчас, чтобы не выводить Вельму из себя еще больше,, я должен бы ответить твердое "ни разу, нисколько, я вообще к женщинам в гареме не прикасался", но врать я ей не могу. Уж лучше горькая и неприятная правда, чем любая ложь между нами.

— Я... — я даже не сразу могу подобрать слова, чтобы признаться в том, в чем мне и самому теперь стыдно. — Вельма, все это на самом деле не имеет значения. Я делал это для спокойствия отца. Не стоит меня ревновать к этим женщинам. Они для меня ничего не значат. Ты веришь мне?

Я очень надеюсь на то, что Вельма найдет в себе силы перебороть свои эмоции и успокоиться. Но внутренне я уже, конечно же, готовлюсь к новому взрыву.

Вместо ответа девушка вдруг снова лукаво щурит взгляд, отступает назад и легонько запрыгивает прямо на стол, садясь на него и привлекая меня к себе.

— Поверю, если докажешь, — ее ловкие пальцы уже касаются застежек на моем камзоле.

— Разве ты не хочешь узнать, что я выяснил?..

— О, очень хочу… 

— Вельма… Прямо здесь?

Вместо ответа девушка привлекает меня к себе со страстным поцелуем.

***

Заходить в кабинет моего отца было весьма сложно для меня психологически. Я понимаю, что это нужно сделать, потому как там тоже могут быть какие-то зацепки, ведь он так долго искал камень жизни, а значит, все же мог что-то знать о нем. Так предположили мы с Вельмой в один из дней.

Я не бывал в покоях отца очень много лет — сначала он не пускал туда никого при жизни, а после его смерти я и сам не желал видеть ничего, столь тесно связанного с ним. На его жилую часть крыла и кабинет уже многие годы наложено негласное табу и запрет на посещение. Никто во дворе в моем присутствии даже не вспоминает имени прежнего короля, негласно предав его забвению. так что ни о каком посещении его покоев и речи быть не могло.

И вот теперь мне приходится туда отправляться самолично. да еще и вместе с Вельмой. Как я и ожидал, внутри темно, пыльно и царит жуткий беспорядок. Таков уж был мой отец — вокруг него всегда неумолимо творился хаос. И даже теперь, когда его уже давным-давно нет вживых, оказавшись в его комнате, я словно бы ощущаю его присутствие. На то, чтобы разыскать и зажечь свечи, ушло бы слишком много времени, поэтому я просто зажигаю магический огонек, поместив его под потолок.

Повсюду валяются какие-то бумаги, вещи, даже постель вся перевернута. Словно бы не было всех этих лет, а безумие прежнего короля осталось нетронутым, проникнув во все вокруг. А еще, из-за того, что я практически не бывал здесь при жизни, все кажется мне слишком незнакомым.

— Сомневаюсь, что мы найдем здесь что-то полезное, — удрученным голосом говорю я, поворачиваясь к Вельме.

Она же словно не собирается сдаваться. Осматривает все куда более внимательно, с внимательным прищуром.

— Обычно все важное храниться либо в столе, либо возле кровати, — невозмутимо отвечает она, направляясь к письменному столу, заваленным всяким хламом.

Мне даже не хочется думать, что я могу там найти. Зная своего отца, здесь могут храниться совсем нелицеприятные вещи. Вздохнув, я направляю магический огонек к столу, шагая вслед за Вельмой, чтобы хотя бы рассмотреть бумаги, что лежат на нем. Немного рассеянно копаюсь в них… На первый взгляд -- ничего, хоть немного связанного с магией. На мгновение коснувшись кончиками пальцев переносицы, чтобы собраться с мыслями, я замечаю висящий в углу над столом портрет рыжеволосой женщины. Странно, ее лицо на мгновение кажется мне знакомым… Словно бы я видел ее совсем глубоко в детстве. И что кажется совсем странным — из под локонов ее волос отчетливо торчат кончики эльфийских ушей. И это совершенно необъяснимо — зачем отцу держать в кабинете портрет какой-то эльфийки? Он ведь ненавидел эльфов всей душой. 

— Удивительно, но мне та женщина кажется знакомой, — кивков головы я указываю на портрет, вновь возвращая свое внимание бумагам, решая теперь заглянуть в ящики.

Вельма же, кажется, заинтересовывается портретом эльфийки куда больше меня, шагнув в его сторону и внимательно рассматривая.

— Я её знаю, — тихо и словно бы завороженно произносит она. — Это сестра моего отца. Кажется, Карей, если я не ошибаюсь… Но что её портрет делает в кабинете твоего отца?

В ящиках тоже царит беспорядок — там и курительные приспособления для наркотических веществ, и, кажется, сами этот наркотический, уже успевший истлеть, табак, и писчие принадлежности, и какие-то ножи, украшения, монеты, записки.. И только лишь когда я добираюсь до нижнего ящика, мое внимание привлекает то, что в нем царит идеальный порядок. 

— Может, портрет повесили позже его смерти? — высказываю я глупую догадку, хотя в этой ситуации любое предположение будет звучать глупо, — В качестве мести или шутки…

Выудив из ящика большую шкатулку и какой-то сверток, я освобождаю на столешнице место, чтобы продемонстрировать Вельме свою находку. Остается надеяться, что это будет хоть что-то полезное. 

— И кому это могло понадобиться? — усмехается принцесса, заинтересованно любуясь выуженными мной на свет таинственными предметами.

В шкатулке, на мое удивление, оказываются…письма. Десятки писем.

— Карей, говоришь… — задумчиво проговариваю я, прочитав надписи на конвертах. 

Все они подписаны именно этим именем. Примерно до середины — а ниже лежит стопка писем, подписанные “Леону”. Имя моего отца. 

Я выбираю конверт наугад, открывая его и выуживая на свет исписанный с двух сторон пергамент. Практически с первых строк понимаю, что читать подобное, нам, похоже, не следует… 

— Поверить не могу, — все так же тихо и серьезно говорю я, пробежавшись по строкам взглядом. — Похоже, у них был роман. Что с ней случилось?

— Я не знаю... — Вельма выглядит удивленной не меньше меня. — Айва рассказывала, что она умерла не своей смертью. Что-то там было связано с ребёнком… И с советом, который в то время отвечал за камень и за их хранителей. Но подробности она открывать отказывается. По крайней мере мне.

—Я думаю, что нам стоит с ней поговорить еще раз, — непонимание ситуации меня раздражает и я даже чуть повышаю тон, — Показав все это, — с этими словами я в сердцах бросаю письмо, что держу в руке, на стол.