Земледельцы (СИ) - Селиванов Андрей. Страница 14

Переодевшись в особый праздничный китель, Джонс пригласил министра отметить благополучное завершение операции в столовой. Неимоверная гордость, ощущения важности момента и важности собственной переполняли адмирала, его пухлые щёки налились кровью, могло показаться, что он вот-вот лопнет от напыщенности. Сэр Октавиан же наоборот, держался скромно, но при этом в полной мере разделял ликование всех встречавшихся на его пути военных, в том числе и самого Джонса. Он прекрасно понимал, что земляне только что одержали величайшую в истории победу над Земледельцами, которую было бы просто немыслимо не отпраздновать со всей подобающей торжественностью, поэтому охотно принял приглашение адмирала. От осознания, что сам предводитель восстания отобедает вместе с ним и его экипажем, Джонс тут же во всё горло заорал: «Да здравствует Октавиан!!!». Бойцы, составлявшие диверсионный отряд и теперь раскладывавшие по шкафчикам свои водолазные костюмы, синхронно подхватили это восклицание и захлопали в ладоши. Министр поспешил отблагодарить их и проследовал за адмиралом вниз по коридору.

Столовая была, мягко сказать, тесновата для семидесяти равных, как на подбор, дюжих моряков, собравшихся в ней, чтобы хоть одним глазком сквозь толпу товарищей поглядеть на «освободителя человечества» – так они благоговейно называли сэра Октавиана. Это были не закоренелые профессионалы-наёмники, специально обученные для борьбы с Земледельцами, а простые солдаты одной из «верхних» армий. Джонс лишь недавно пригласил их в ряды восстания, будучи их командиром по своей официальной должности, так что живой инопланетянин, как и нанявший их Комитет четырёхсот, до сих пор представлялся им чем-то фантастическим.

– Смир-р-р-р-но! – прикрикнул адмирал, усадив неоатланта во главе стола и заняв стул слева от него.

Повисла гробовая тишина. Каждый из подводников, призванных на войну с Земледельцами, знал, что любой шорох или громкий вздох в эти секунды может вывести Джонса из себя и послужить основанием для серьёзного выговора.

– Ну, как тебе эти красавчики? – спросил адмирал, повернувшись к министру, и, очевидно, не допуская отрицательного ответа. – Подойдут для твоей революции, а?

– Более чем… – тихо, чтобы не нарушать воцарившийся покой, проговорил Октавиан.

Ещё раз оценивающе взглянув на вытянувшихся перед ним в струнку богатырей и довольно улыбнувшись, адмирал скомандовал:

– Воль-льно! По случаю победы разрешается вести себя естественно и непринуждённо! За праздничным столом места зани-и-и-май!

Будто расколдованные, с топотом и хохотом, солдаты всей гурьбой шумно бросились к столу. Им были знакомы эти неожиданно накатывавшиеся на командира приступы «доброты», когда можно было на время забыть о дисциплине и, не опасаясь за карьеру, веселиться настолько, насколько позволяло воображение. Хоть шути, хоть смейся, хоть распевай, хоть отплясывай, хоть бей об головы бутылки – Джонс оставался невозмутим и лишь покровительственно кивал, глядя на все выходки своих подчинённых. Праздник выдавался на славу, а после того, как капитан субмарины по радио доложил о детонации бомбы, так и вообще приобрёл характер вечеринки буйнопомешанных. Из общего неистовства выделялись лишь те, кто при построении находился в первых рядах и успел усесться ближе всего к министру. Этим счастливчикам представилась уникальная возможность поболтать с «освободителем человечества» на равных и разузнать что-нибудь интересное из закулисной жизни своей планеты. Сначала сэр Октавиан пытался отмалчиваться, но после нескольких рюмок спиртного, развязавших ему язык, весь экипаж подлодки в мельчайших подробностях узнал все самые засекреченные проекты тайного мирового правительства. После таких откровений министр незамедлительно превратился на этом банкете в объект всеобщего внимания. Все разговоры были о нём. Осторожно высказывались предположения, что министр – шпион, и всё это тайная игра неоатлантов, громче произносилось, что он, возможно, намеревается захватить власть в Комитете и стать единоличным правителем Земли, но подавляющее большинство мнений гласило: он пришёл по зову души, дабы избавить землян от угнетения высшими расами. Сэру Октавиану оставалось только втихаря посмеиваться, ведь ни одно из этих суждений истинным не являлось…

Пирующие уже потеряли счёт времени, когда в столовую вдруг зашёл... сам капитан подводной лодки. Он выглядел крайне взволнованным.

– Господин Джонс! Господин Джонс! – крикнул он дважды, оглядывая зал в поисках командира. Все вокруг постепенно умолкли и приковали своё внимание к нему.

– Ну, что ещё? – спросил адмирал явно недовольно. Только теперь капитан его заметил.

– Вы приказали нам двигаться по... этим координатам... – сказал капитан, подходя к нему и протягивая тонкий кусок бумаги с записью. – Вы сказали, что мы должны зайти в секретную базу на каком-то острове... Но ни на одной карте по этим координатам нет никакого острова! Может, вы... ошиблись?

– Тебе повезло, что мы в присутствии высокого гостя! – разозлился Джонс, вырвав у капитана бумажку. – Ну сам подумай: кто будет наносить на карту место, о котором в принципе никто не должен знать?! А ну, шагай отсюда! Кто вообще разрешил тебе покидать мостик?!

– Подождите, мы идём не в наш порт?! – внезапно вскрикнул один из моряков. Судя по всему, он озвучивал общий вопрос. Но ответа не последовало.

Всё праздничное настроение с экипажа словно ветром сдуло. Капитан ушёл, и моряки вскоре тоже начали понемногу расходиться. Музыку кто-то отключил, посчитав её теперь неуместной. Оставшиеся пили и закусывали уже не чтобы развеселиться, а чтобы успокоиться и собраться с духом. Да, простые солдаты были вовсе не рады узнать, что отправляются в место, которого нет на картах! Их мысли после взрыва «Кита» были уже давно дома, с семьями, с полной оплатой недавнего контракта и статусом ветерана... Никто не знал, как долго продлится стоянка на таинственном острове.

– Пойдёмте отсюда, друг мой, – прошептал Джонс на ухо министру, чувствуя, что банкет окончен. – У нас много дел, не стоит задерживаться!

– Дел! – отмахнулся Октавиан, с удовольствием продолжавший трапезу и, казалось, не замечавший смятения солдат. – Каких, например? Что-то я подзабыл.

– Как же! Первоочередное – это проведать наших пленников, мне доложили, что они уже очнулись!

При упоминании королевской семьи всю вальяжность с министра как рукой сняло. Он отставил тарелку, вскочил со стула и с прежней живостью, почти бегом, покинул столовую. Адмирал еле смог за ним угнаться. Всю дорогу до «тюремной камеры» Октавиан трясся от нетерпения и бубнил себе под нос что-то про «долгожданный триумф». Джонс уже начал было думать, что это шампанское так ударило в голову министру, но на подходе к комнате временного заключения тот приобрёл свой привычный сдержанный вид, чем опроверг его догадку. Двое стражей отдали им честь и распахнули перед ними дверь, будто швейцары.

– Ты готов? – пафосно спросил Октавиан.

– К чему?.. – не понял адмирал.

Министр притворился, что не расслышал его, и шагнул внутрь.

* **

Помещение, в котором разместили королевскую семью, представляло из себя пустую стальную коробку без окон и светильников. До операции «Кит» здесь складировали провиант, это была холодильная камера. Из удобств для высокопоставленных пленников тут были три кушетки, предусмотрительно прикрученные ножками к полу. Поток света, ворвавшийся в комнату из коридора, тотчас осветил и монарха, и принца, и генерала. Они соскочили с постелей, – цепи наручников были достаточно протяжёнными, – и, щурясь с непривычки, попытались разглядеть вошедших. Распознав знакомый силуэт, Фейрис первый вскричал:

– Октавиан, ну наконец-то, чёрт побери! Может хоть ты объяснишь, где мы?!

Министр скривился в злорадной ухмылке, захихикал и, преисполненный великого, непередаваемого воодушевления, граничившего с эйфорией, возопил:

– Да здравствует революция!!!