Их чужие дети (СИ) - Таирова Таша. Страница 25
– Я тебя тоже люблю, мам. Кстати, тебе привет от Дамира.
– Он вернулся?
– Он, мама, в госпитале, ранение тяжёлое.
Телегина сразу сникла, тяжело опустилась на стул и прижала ладонь к груди:
– О господи, мальчики! Как же так? Дети, дети. – Она прикрыла лицо ладонями и покачала головой.
– Ма, всё будет хорошо! Дамир крепкий орешек, выкарабкается. Кстати, а кто мне торт обещал?
Все тут же придвинулись к празднично накрытому столу, Вера и Леонид рассаживали гостей, поправляя тарелки и бокалы. Вскоре на середину стола водрузили блюдо с уткой, генерал Телегин поднял свой бокал и посмотрел на молчаливую виновницу торжества:
– Таня, Татка, как говорит моя Верочка. Девочка, с днём рождения, со славной датой. И я, и Вера... мы очень надеемся, что наш дом станет для тебя родным. Мы очень на это надеемся, девочка. С днём рождения!
***
– А мне всегда нравились корсеты, – кокетливо качая головой, заявила Вера Андреевна. – Хотела очень. Знаете, такой жёсткий корсет, эротичный, как у Диты фон Тиз.
– Вера, что я слышу? – Лилия Анатольевна сидела с ногами в кресле, держа бокал с вином, и с улыбкой смотрела на подругу.
– А что? – Симонова отмахнулась и продолжила: – Ну, талию свою я хотела тонкой сделать.
– Верочка, да твоя талия всем талиям талия. – Телегин плавно провёл ладонями в воздухе, показывая, какая изящная фигура у его жены. – Я это как человек знающий говорю!
– Ой, Лёня, это ты просто меня лет десять назад не видел, я тогда такая сдобная булка была! И вот купила я корсет. Предвкушаю, значит, какая я буду неотразимая. Жирок типа спрячу, и будет мне счастье. Радость от покупки была недолгой. На стадии примерки всё и случилось. – Вера усмехнулась своим воспоминаниям и продолжила: – Влезть в этот корсет было очень сложно. Но с помощью немалых усилий крючки на груди и животе всё же застегнулись, в принципе поначалу всё было терпимо. Самое страшное началось, когда я посмотрела на себя в зеркало. Из-под корсета вылезло всё: вниз, вверх подползло моё «лишнее» тело. От увиденного в зеркале я даже закричала. Картина была ужасающей. Много лет уже прошло, а помню до сих пор. И ржу, – неожиданно для всех закончила Симонова и громко рассмеялась вместе со всеми.
– Браво, Вера! – Подхватила Телегина и закатила глаза: – А я вот мечтаю ходить по улицам звеня побрякушками как индийские актрисы, и чтобы всё золото-брильянты! И в ушах, и в носу, и на талии с лодыжками, а уж браслетов – сто тыщ мильонов! Но... Как сказала автор предыдущей истории – люди будут ржать!
– Лиля, – удивлённо заметил Казанцев-старший, – я и не знал о таких твоих вполне себе эротических фантазиях.
– Ай, ладно тебе! – Телегина покачала головой на длинной шее и продолжила: – А на голове тоже какая-нибудь огромная блестящая хрень. И на пальцах ног кольца с цепочками на лодыжку... М-м-м... Наверное, я сорокой была в прошлой жизни. Как иначе объяснить тягу к вульгарщине, не знаю. Всё! Решено! Выпотрошу детский сундук с бирюльками, напялю всё и сразу, и пойду от бедра мимо зеркала туда-сюда, туда-сюда, а потом каклеты буду лепить, звеня браслетами. Красота!
Пока Лилия Анатольевна мечтала о новых нарядах и украшениях, все сидящие за столом, представляя эту картину, смеялись и не сводили глаз от обеих рассказчиц.
– Мам, я писять хочу! – внезапно включился в разговор Дима.
Ирина вскочила, но Константин махнул ей рукой и тихо сказал:
– Отдыхай, Иринка, а мы сами, да, Дим?
Малыш кивнул и важно взял мужчину за руку. Они вышли из комнаты, Лиля искоса глянула на мужа, поймала его улыбку и вздохнула – как же хочется внуков потискать, аж руки чешутся!
Через минуту раздался сердитый голос Константина:
– Ирка, ты не могла ему другие штаны надеть? – Он появился перед гостями, ведя за руку серьёзного мальчишку, и возмущённо прошипел: – Я чуть баянистом не стал, пока все пуговицы расстегнул!
Ира усмехнулась и невинно заявила:
– Но там же молния есть сбоку.
Казанцев посмотрел на Диму, затем повернул его к себе боком, внимательно рассмотрел молнию и поднял брови:
– А ты чего мне не сказал, что пуговицы можно не трогать?
– А ты не спласывал, – тут же ответил малыш и шкодливо сморщил нос. Все прыснули со смеху, но громко засмеяться никто не посмел, глядя на довольное лицо Дмитрия Викторовича. Казанцев согласно кивнул и сел на диван, посадив мальчика себе на колени и вручив ему белого плюшевого медведя, привезённого им в подарок Тане.
– Павел, а как твои родители?
– Нормально, спасибо. Трудятся. Но подумывают о поездке на новогодние праздники в тёплые страны. Мама мечтает об этом уже несколько лет.
– У нашего Павла Николаевича родители тоже врачи, – объяснила гостям Симонова. – Николай Васильевич травматолог, а Наталья Алексеевна лорик. Замечательные специалисты. Как-то Наташа мне рассказывала одну замечательную историю. Она тогда молоденькая совсем была, ургентировала ночью на дому. Вызвали к ребёнку трёх лет – инородное тело носа. Идут они с ребёнком из приёмного в лор отделение. А девочка ей такая разговорчивая попалась. Спрашивает: «А ты кто? Врач? А где твой халат? Врач всегда должен быть в халате. А ты уже это делала? Ты умеешь? Мне кажется, ты очень молодая, чтобы знать как это делается». Наташа тогда ещё заметила, что хоть стажа было уже почти десять лет, но слышать приятно было. Ещё и заметила: «Значит, выгляжу молодо в глазах такой юной особы». Но вот они пришли, Наташа обнаружила в носовом ходе маленькую круглую шоколадную конфету. Инородное тело удалила. За что получила бурю положительных эмоций от девочки. И обнимала она её, и целовала, и спасибо говорила, и обещала такого больше не делать. И вообще конфеты больше есть никогда не будет, потому что, оказывается, от них в попе глисты шевелятся, понятно? Но уходя, столь юная пациентка убила просто наповал своего доктора. Подошла к ней и на ушко сказала: «А ты молодец! Я думала, ты не справишься». Вот какие сейчас дети разумные. Я вот на малыша твоего, Ирин, смотрю и думаю, если они в два года такие развитые, то что будет лет через двадцать?
– Ой, Вера Андреевна, хочется надеяться, что всё будет хорошо. Хотя он нам такие фокусы закатывает, особенно рядом с лужами. Но это у нас, наверное, семейное. Моя бабушка про меня тоже всегда говорила, что выпустишь её на улицу как новую копейку, а она придёт домой как чумиза.
Гости опять рассмеялись, вспоминая свои детские подвиги. Вера Андреевна с грустью смотрела на Константина, увлечённо играющего с Димой, и тихо произнесла:
– Человек всё делает наоборот. Спешит стать взрослым, а потом вздыхает о прошедшем детстве. Тратит здоровье ради денег и тут же тратит деньги на то, чтобы поправить здоровье. Думает о будущем с таким нетерпением, что пренебрегает настоящим, из-за чего не имеет ни настоящего, ни будущего. Живёт так, словно никогда не умрёт, и умирает так, словно никогда не жил. А ведь мы умудряемся тратить драгоценные минуты на обиды, ссоры, ранящие сердце слова, гордыню. И забываем истину – чем меньше сказано, тем легче все исправить... Мы забываем сказать друг другу, что любим.
– Верочка, не грусти. – Лиля поставила свой бокал на стол и назидательно заметила: – От грусти морщины появляются, причём на таких местах, где их отродясь не было!
– От морщин средство хорошее есть, – задумчиво заметил Римский. – Это нам ещё в институте на химии рассказали – пять литров пива на ночь и никаких морщин на утро!
– Вот что значит реаниматолог! Витамины сразу выписал! Хотя такой метод лечения, так сказать, проверен лично! – отозвалась Телегина.
– И как результат? – с застенчивой улыбкой спросила Татка, сидящая рядом с Верой Андреевной, которая нежно обняла девушку и медленно гладила её по таким же, как и у неё, светлым волосам.
– Разгладились даже глаза, нашлись только вечером, а щёки слились с бровями. Очень хорошее средство, рекомендую, – под общий смех закончила Телегина. – Так, друзья, спасибо вам за вечер. Татьянка, ещё раз с праздником, но пора по домам. Хоть завтра и суббота, но выходные на то и выходные, чтобы выйти из себя, затем вернуться, погулять так зачётно, не отвлекаясь от плиты, стиралки и пылесоса. А то меня муж недавно приревновал к компьютеру, да, дорогой? Странно, к плите он ещё ни разу меня не ревновал! Молчу, – тут же воскликнула она, шутливо прячась за спину брата.