Чорный полковник (СИ) - Птица Алексей. Страница 35

Однако огонёк веры в лучший исход ещё теплился в полковнике. Вдруг эти самые лекарства всё-таки привезут? Ну, мало ли? Он готов заплатить за них любую цену, лишь бы подняли его на ноги. Мечты… Хосе горько усмехнулся. С этой мыслью полковник, наконец, забылся, разметав руки по постели.

В самом отличном расположении духа я приехал в Аддис-Абебу и сразу же направился в Генштаб, чтобы доложить о произошедших событиях. Мой непосредственный начальник — бригадный генерал Басса, несомненно, ждал, когда я приеду. Это стало понятно сразу, едва я вошёл в кабинет. Он даже бросился мне навстречу, уже на ходу задавая вопросы. Подробно выспросив, что да как, он поздравил меня с присвоенным званием полковника и перенаправил к начальнику Генштаба.

Генерал Негусси, тоже уже предупреждённый о моём возвращении, встретил меня в своём кабинете.

— А вот и наш герой! — тесть Фараха несколько театрально раскинул руки в приветствии. — Ну, рассказывай, рассказывай. Ты уже в курсе, что тебе присвоили звание полковника?

— Да, я узнал об этом ещё в Асмэре.

— Я же обещал помочь тебе получить звание полковника? Вот ты его и получил!

— Спасибо, — я невольно поморщился. Сомневаюсь, что генерал приложил к этому свою руку, но всё может быть.

— Не благодари, — снисходительно махнул он рукой. — Я лишь выполнил обещание: походатайствовал за тебя. Но полковничьей должности в штабе пока нет, поэтому... — генерал сделал многозначительную паузу, — предлагаю тебе ехать командиром артиллерийского полка в Эритрею. Там как раз он формируется из остатков артиллерийских дивизионов. Будешь им командовать, а там глядишь и до командира бригады дойдёшь, затем дивизии, потом корпуса. Генералом станешь, как я.

— Спасибо, но я получил ранения в том бою и контузию. Мне бы отлежаться в госпитале. А там видно станет: может, я и не смогу по состоянию здоровья продолжать военную карьеру? У меня ведь это третье ранение, и однажды я уже комиссовался. Однако вот: вернулся снова в строй.

— Да?! То-то я смотрю, ты какой-то серый. А куда ранило?

— В плечо, — проинформировал его я, решив умолчать про ягодицу, дабы избежать насмешливого взгляда. Хоть ранение и боевое, но доказывай потом каждому ослу, что не при бегстве в жопу ранили.

— Ну, ты тогда в госпиталь обратись, там разберутся. Если болен — подлечат, а если нет, то служить дальше будешь. Ну, а если всё серьёзно, то тогда да, придётся тебе уволиться. Хотя мне очень не хотелось бы терять такого офицера. Подумай над этим, — и глаза генерала странно мигнули.

Гм.

— Хорошо, я подумаю. Разрешите идти?

— Разрешаю. Ты сообщи только, если в госпиталь ляжешь.

Кивнув, я вышел. Что-то темнит товарищ генерал, видимо, хочет от меня избавиться. Я такие вещи сразу чую шестым чувством, и без всякой помощи Ящера. Опыт — сын ошибок трудных и жизни, полной колдовства. Но в госпиталь я действительно лягу. Надо, правда, подготовиться сначала: я ведь не дурак идти туда с плёвыми, к тому же почти зажившими ранениями. Тут нужно придумать кое-что посерьёзнее. Есть у меня пара домашних заготовок: мечта любого «косаря» от армии!

От генерала я направился домой, где застал полный порядок и обожающий взгляд нанятой домработницы. В помощницы я взял ещё совсем не старую женщину, не так давно овдовевшую. Вот и поможет мне восстановиться ночью, позабыть все тревоги и заботы в дружеских объятиях, так сказать. К Фараху я сразу не пошёл, намереваясь сделать это утром, перед походом в госпиталь. А пока набрал его городской номер.

— Алло! — послышался из телефонной трубки женский голос.

— Это Бинго. Фарах дома?

— Ммм, — голос немножко изменился, словно женщина укусила лимон, и кисло произнёс: — Да, я сейчас его позову.

Через несколько секунд я услышал в трубке озабоченный голос Фараха.

— Бинго?!

— Бинго! — усмехнулся я. Вот же удачно подобрал себе фамилию. Впрочем, Хвала Небу тоже неплохо звучит. — Фарах, завтра перед госпиталем я зайду в аптеку. Готовь отчёт.

— Что с тобой, ты ранен?

— Да, бандитская пуля из-за угла, — пошутил я. — Завтра утром всё узнаешь. Пока!

Я положил трубку на рычаг. Всё, что хотел, я ему сказал, а лишние слова ни к чему.

Фарах медленно опустил руку с зажатой в ней телефонной трубкой и на несколько секунд впал в прострацию, пытаясь разобраться в словах Мамбы. Неужели в него стреляли? Значит, генерал слов на ветер не бросает?

Трубка уже давно недовольно пикала гудками отбоя, но застывший в раздумьях Фарах этого не замечал. Молодая жена так и застала его с телефонной трубкой в руке.

— Фарах? Что-то случилось? — Адель подошла к мужу и прильнула грудью к спине.

— А? Нет, ничего не случилось. Бинго приехал, завтра придёт ко мне в аптеку.

Рабле с недоумением взглянул на пиликающую в руке трубку и всё же опустил её на рычаги.

— И что? Почему ты так взволнован? — заглянула жена в его глаза.

— Да так, переживаю за Мамбу.

— За твоего Мамбу не надо переживать. Ты должен переживать только за меня, любимый, — промурлыкала Адель и обвила его шею руками, поцеловав прямо в губы. — Пусть найдёт себе жену, и она будет переживать за него!

Фарах вынужденно согласился с ней. Трудно спорить, когда твоих губ касаются нежным, почти невесомым и оттого пробирающим до самой сути поцелуем! Рабле тут же позабыл обо всём, приникнув к устам знойной красавицы. Адель тоже жарко прильнула к мужу всем телом, обняв его одной рукой, и шаловливо потянулась второй к пряжке на брюках.

— Любимая, любимая, — не в силах оторваться от жены, шептал Фарах, срывая с неё ненужные сейчас вещи.

— Ах, любимый, — вторила ему супруга, ведя его за руку на тахту.

Оттоманка жалобно скрипнула, приняв на себя вес двух тел. Но обуреваемые страстью влюблённые этого даже не заметили. Бросившись в объятия жены, Фарах окончательно пропал.

Ночь у меня прошла, прямо скажем, просто замечательно! Добрая женщина отрывалась после многонедельного воздержания. Наверное, копила свою страсть, чтобы поразить меня. Или надеялась: вдруг перепадёт что от богатого любовника? А может и ещё чего хотела… Прибавку к зарплате она получит однозначно, а вот всё остальное пусть остаётся только в её мечтах.

Утро встретило меня проливным дождём. Ну, да ничего. Захватив огромный зонт, я вышел на улицу, тут же угодив в бурлящий водоворот текущей по асфальту реки. Речка оказалась совсем неглубокой, и я спокойно пошёл себе дальше, лишь слегка намочив свои английские армейские ботинки.

Через полчаса, стряхивая с зонта капли воды, я вошёл в аптеку Фараха. Там как обычно толпилось много народу, но не успел я оглянуться, как меня заметили и узнали. Самый шустрый из провизоров тут же услужливо распахнул передо мной дверку стеклянного прилавка. Хмыкнув, я прошёл за витрину и сразу же направился в полуподвальное помещение, оборудованное под мини-лабораторию.

Фарах по обыкновению ждал меня там и возился с приготовлением лекарств. Едва войдя и быстро взглянув на друга, я насторожился. Рабле нервничал, упорно отводил свой взгляд от моего, и ему было явно не по себе. Он хочет что-то утаить от меня? Интересно, что?

— Как я рад тебя видеть, Мамба! Но ты сказал про госпиталь, ты ранен?

— Да, пойду лечиться, а то служба совсем меня не бережёт. Кстати, ты можешь меня поздравить, я получил звание полковника.

— Да! Поздравляю!

— Спасибо, — сказал я и, посчитав, что пора переходить к делу, прямо спросил: — Скажи, а твой тесть ничего не говорил обо мне?

Этот вопрос просто убил моего пока ещё друга. От радостной улыбки не осталось и следа, а сам Рабле весь поблек и посерел. И я понял, что попал в точку, хоть специально и не планировал.

Усмехнувшись, я выдержал красноречивую паузу, чтоб уж совсем добить моральный дух Фараха. Он, затаив дыхание, молчал, не в силах сказать ни слова. Рабле сейчас походил на глупого кролика, с ужасом глядящего в глаза удава и уверенного: жить ему осталось всего лишь несколько минут.