Чорный полковник (СИ) - Птица Алексей. Страница 7

— Я таких и в руках не держал никогда.

— Самые редкие он оставил себе. У меня просто нет таких денег, чтобы их купить.

— Сколько ты ему заплатил?

— Почти десять тысяч долларов.

— Прекрасно, продав их, ты заработаешь в десять раз больше. Но ты говорил, что он должен принести завтра много товара.

— Да, он обещал принести золотые монеты.

— Понятно…

— Гай, а что если сообщить об этом в Моссад или полицию?

— Зачем? Ты хочешь взять один раз куш и сидеть дальше на попе ровно? Ты точно еврей?

— Я тоже так думал, но если куш окажется очень большим?

— Тогда тебе придётся делиться, и очень многим. Мы провернём сделку в любом случае. Когда он придёт?

— Завтра в двенадцать.

— Хорошо.

— Но за сколько ты сможешь купить у него монеты?

— Посмотрим. Ты сам обладаешь наличностью для этого?

— У меня есть только пятьдесят тысяч!

— Ну, а я имею больше в пять раз, если оно того будет стоить. Дальше не смогу, да и уровень это уже другой. Но что он собой представляет?

— Мой родственник из Эфиопии говорит, что это весьма тёмный тип. Не эфиоп, как он узнал. Этот Бинго воевал и имеет офицерское звание. Умён, есть поддержка среди военных. Возможно, он водит знакомства с бандитами. Решителен и удачлив, судя по принесённым монетам. В общем, проще у него купить, чем его сдать. Полезный тип.

— Понятно, что же, вери гуд, как говорят американцы.

На меня внимательно смотрели две пары карих еврейских глаз, пытаясь рассмотреть на моей чёрной роже что-то существенное. Ну-ну. Из самого существенного на моём милом лице имелся только старый шрам в количестве одной штуки. Второго пока не получил, ну, да по такой жизни — это не проблема.

— Добрый день! — решил я начать с любезностей, — Я так понял, что все нужные люди в сборе?

— Да, — и антиквар, что владел магазином, бодро кивнул, подтверждая мою догадку. Его, кстати, звали Абрамом, почти, как Иван у нас.

— А где деньги?

— Так нам нужно посмотреть сначала товар, а потом уже и деньги будут.

— Хорошо. Будет вам товар.

Достав мешочек с монетами, я выложил сначала оставшееся у меня серебро и стал терпеливо наблюдать, как его осматривают со всех сторон с помощью луп. Потом измеряют на ручных весах, потом с помощью линейки узнают размеры каждой из монет. Достают толстенные справочники, блестят яркими обложками аукционных каталогов. В общем, занимаются чепухой, с моей точки зрения. Я ведь на сто пятьдесят процентов уверен, что монеты настоящие. Правда, Зан?

— Сколько вы за них хотите?

— Сколько? Давайте посмотрим теперь на остальные, — и я жестом фокусника вынул тяжеленький мешочек и кинул его на стол. Мешочек звякнул, развязался, и пара золотых монет, блестя жёлтыми боками, высунулась с любопытством из-под ткани.

Нет ничего более интересного, чем смотреть на алчность в глазах евреев, как только монеты оказались в их руках, она захватила их с головой. Смешные! Жаль, лавры Скруджа Макдака, что умел своей утиной головой пробивать золотые горы, им не были доступны, да и столько золотых монет ни у кого просто не могло быть. Но стремление к этому достойно как порицания, так и похвалы.

Осмотр продолжался довольно долго, очень долго. Я даже опёрся о прилавок, отслеживая их действия. А вдруг какая-нибудь монетка внезапно прилипнет к их пальцам? Вон у них как ладони вспотели, а со лба даже струйки пота побежали. А вот не надо в шляпе тут стоять! Вредное же производство получается. Я за здоровье, особенно новых деловых партнёров. Хотя, как я их понимаю, такое богатство — и в руках какого-то вонючего негра. Я даже демонстративно понюхал себя, стремясь уловить специфический запах собственного пота.

— Сколько вы за них хотите?

— Немного. Вы хотите купить оптом?

— Да, — хрипло ответил второй антиквар.

— Ясно. Я готов уступить вам монеты за пятьсот тысяч долларов, как вам? Вы видите, что здесь очень редкие экземпляры, а возможно, они вообще присутствуют в единственном числе. Вот, например, или вот, — ткнул я пальцем в монеты. — Так что, это ещё небольшая сумма за подобные сокровища.

— Вы представляете, что за сумму вы просите?

— Представляю. Пятьсот тысяч долларов.

— Боюсь, у нас с вами не состоится серьёзный разговор. У меня просто нет таких денег. И вы не боитесь уехать отсюда с такими деньгами?

— Я? Нет, конечно. Я очень сообразительный, и если у меня будет в руках такая сумма, я быстро найду ей применение. А если пойму, что она мне не достанется, то я её уничтожу. И потом, в Эфиопии у меня ещё много чего есть (а так оно и было, я же взял не все монеты, и ещё оставались древние украшения и прочие ценности).

— Давайте так. Мы заводим счёт на вас в нашем банке, и я перевожу на него все деньги. Предлагаю сумму в… — тут антиквар взглянул на хозяина магазина. — В сто тысяч долларов. Это очень много.

— Смотря для кого… Уважаемые коммерсанты от древнего мира, я бы хотел вам пояснить свой настрой. Вы либо покупаете у меня монеты, либо я их забираю с собой. И прошу вас настоятельно, можно даже сказать, что требую, не преследовать меня. Ибо я могу сделать так.

Сбросив одну монету со стола, я занёс над ней острый кончик моей трости. Своим стальным жалом трость могла одним ударом пробить монету и навсегда её испортить. В мире нумизматов, бонистов, фалеристов и тех же филателистов любая вещь ценится, только если находится в идеальном состоянии или близко к нему. Чем хуже состояние, тем ниже цена, впрочем, как и во всём. А наличие любой дырочки, пусть даже маленькой, снижает стоимость монеты в сотни раз. А уж золото не тот металл, чтобы сопротивляться железу.

Оба еврея и по моим глазам, и по моему тону поняли, что я не шучу и обманывать тоже никого не собираюсь. Негр сказал — негр сделал! (сарказм)

— Хорошо. Сто пятьдесят тысяч!

— Четыреста.

— М-м-м, двести, и всё.

— Триста пятьдесят тысяч, — снизил я ставку, — и только исключительно в целях нашего дальнейшего сотрудничества.

— Это несерьёзный разговор. Я вам предлагаю целых двести пятьдесят тысяч долларов за горсть монет, а вы отказываетесь.

— Конечно, потому что у вас явно есть больше. А упустить монеты вы можете. Представляете, как вы будете мучиться, осознавая упущенную выгоду? Все казни египетские покажутся вам детским лепетом из-за этого. О чём вы будете думать перед сном? Вы вновь и вновь будете подсчитывать упущенные барыши. А ведь с каждым прожитым годом эти монеты только приобретают в цене. И главное, они будут только у вас и больше ни у кого. Вы окажетесь основными держателями этих редкостей. А у меня есть и ещё что предложить, но только в Эфиопии. Там ждут своего часа другие золотые реликвии, не упустите! Дабы приоткрыть завесу тайны, я скажу, что это предметы культа зороастрийцев, представляете?

— Хорошо, моя крайняя цена — это триста тысяч долларов.

— Ладно, — решил я уступить, — надеюсь на дальнейшее с вами сотрудничество, и желательно в Аддис-Абебе.

— Нет, в Аддис-Абебу мы не поедем, ищите более нейтральное место, где мы могли бы встретиться и где не ведутся боевые действия.

— Тогда Кувейт, — не задумываясь, озвучил я своё предложение.

Антиквары переглянулись.

— Почему Кувейт?

— У меня там родственники живут.

— Да?

— Да, я когда-то спас жизнь одному человеку, вылечил его. А он оказался весьма родовитым.

— А что у него было?

— Инфаркт или даже инсульт, но моё лекарство помогло ему.

— Хорошо, Кувейт так Кувейт.

Наверное, оба еврея мне не поверили, да и ладно.

— Вы согласны на триста тысяч долларов?

— Да, только наличными. Не хочу связываться с банковскими переводами.

— Но чтобы снять такую огромную сумму, вам придётся ждать два-три дня.

— Нет, столько ждать я не готов, или сегодня, или никогда, я авантюрист, конечно, но не дурак.

— Мы не соберём столько денег за сегодня. Вы должны это понимать.