Солнечный луч. Чего хотят боги - Григорьева Юлия. Страница 17

– Я провожу тебя, – кивнул супруг.

– Лучше отвлеки Ветра, – чуть ворчливо попросила я. – Мне неловко, когда он глазеет на меня в эти минуты.

– Он переживает и оберегает тебя, – возразил каан, но я ответила упрямым взглядом.

– Мне неловко, – повторила я более твердо. – Он стоит напротив и не сводит с меня взгляда. И пусть Ветер не человек, но смотрит он осмысленно. Меня это раздражает, я испытываю стыд. И когда ты стоишь в шаге от меня – тоже. Не всему, что я делаю, нужны свидетели. – А после подступила к мужу и накрыла его грудь ладонями: – Ну, пожалуйста, любовь моя, – взмолилась я, – отвлеки его. Я буду всего в нескольких шагах. Только скроюсь от глаз за теми кустами, – обернувшись, я указала на манившую меня растительность, – и сразу обратно. Клянусь!

Танияр некоторое время не сводил с меня задумчивого взгляда, наконец усмехнулся и развернул меня к вожделенному кусту:

– Но я всё равно буду неподалеку, – пообещал супруг. После поцеловал в макушку и, сопроводив коротким, но нескромным поглаживанием чуть ниже спины, отправил в указанном направлении.

Воровато оглянувшись на воинов, я послала каану возмущенный его вольностью взгляд и скользнула за дерево, пока Ветер был занят объеданием травы неподалеку. Я не солгала, меня и вправду смущал пристальный взгляд моего саула тогда, когда свидетелей вовсе не хотелось. Я обожала моего дорогого мальчика, но его опека порой была удушающей.

А еще через минуту, обернувшись в последний раз, я юркнула за куст. Однако здесь обнаружились заросли дахтара – колючего кустарника, стелившегося по земле. Ветки могли тянуться на большие расстояния. Этот дахтар был еще молод и сильно разрастись не успел, но воспользоваться указанным мужу укрытием я уже не могла. Пришлось отойти еще дальше. Голоса моих спутников теперь доносились до меня приглушенно. Оглядевшись, я пришла к выводу, что можно остановиться, забираться дальше было бы неблагоразумно.

А закончив свои дела, я уже было направилась к моим спутникам, но снова остановилась и огляделась. Теперь я не искала следы возможного свидетеля, просто рассматривала лес, в котором очутилась. Вроде бы и тот же самый, какой я проезжала по дороге от священных земель до Иртэгена или в котором побывала с илгизитами, а вроде и иной. Впрочем, каждый лес, как и любой дом, был особенным, даже если и казался идентичным своему собрату. И жильцы в нем свои, и обстановка иная. А перед входом в чужой дом положено приветствовать хозяев.

– Здравствуй, Дурпак, великий дух леса, – с поклоном произнесла я запоздало. – Обещаю беречь дитя твое, как и ты его оберегаешь.

Ашит учила меня, что, войдя в лес, где еще не была, нужно непременно приветствовать хозяина лесов и полей. И склонилась снова:

– И тебе здравствовать, Хайнудар, хранитель зверья зубастого. Убереги от злобы и голода подопечных твоих людей и животных. Мы не охотиться пришли, мимо едем.

После распрямилась, и взгляд мой наткнулся на ягоды имшэ. Другим ягодам время еще не пришло, а имшэ срывали, пока они не достигали своей зрелости. После они становились горьковатыми и годились только на снадобья. Я не стала отказывать себе в удовольствии и как можно аккуратнее отломила веточку, на которой висели две небольшие грозди.

– Прости, – шепнула я кусту и сорвала губами первую ягодку, и наконец намереваясь вернуться к мужу и ягирам, развернулась…

И ветка с ягодами выпала из разом ослабевших пальцев. Сердце мое, замерев на миг, вдруг заухало в ушах набатом. Я открывала и закрывала рот, но не произнесла ни звука, только сбившееся дыхание вырывалось наружу судорожными вздохами. Напротив меня стоял мощный зверь с серой шерстью и почти прозрачными глазами. Рырх.

– Мамочка, – только и смогла я произнести одними губами.

Сильнейший испуг и паника лишили меня голоса. Я стояла и не сводила взгляда со зверя, застывшего рядом. Он был таким же крупным, как и те рырхи, которых я видела зимой. Хищник мог бы спокойно ткнуться носом мне в грудь, если бы пожелал, но он такого намерения не выказал. Да и вообще каких-либо намерений. Не рычал, не скалился, только глядел светло-голубыми глазами, и этот взгляд казался мне совершенно разумным. Зверь будто раздумывал над чем-то. А потом он шагнул ко мне.

– Не надо, – прошептала я. – Пожалуйста.

– Ар, – негромко проворчал рырх и остановился так близко, что я могла бы дотронуться до него, не протягивая руки.

– Ашити!

Крик Танияра донесся до меня словно сквозь вату. Я открыла рот, чтобы отозваться, но было это действие больше машинальным, чем осознанным, и рырх перестал медлить. Зубы сомкнулись на моем запястье.

– Ох, – выдохнула я от неожиданности и испуга, но боли не ощутила – зверь не пытался отгрызть мне кисть.

– Ар, – снова послышалось ворчанье, и хищник потянул меня в сторону от места, где мы стояли.

– Что тебе надо? – срывающимся голосом спросила я. – Куда ты меня тащишь?

Я попыталась вырвать руку, но челюсть сжалась сильнее, дав почувствовать ее силу. Боль появилась, но всё еще слабая, будто зверь и не желал причинить мне вреда, только намекал, что не отпустит. А потом мой взгляд наконец отлепился от лобастой головы и скользнул на тело животного. На боку, повернутом ко мне, зияла отвратительная рваная рана, и шерсть почернела от крови, пропитавшей ее. А потом я поглядела на заднюю лапу и увидела следы зубов и там. Зверь прихрамывал.

– Ты же ранен, – произнесла я потрясенно. – Как же ты на лапах еще держишься, бедняжка?

Зверь издал жалобный звук и снова потянул меня за собой. И я… пошла. Понимая всю глупость своего поступка, я позволила хищнику вести меня.

– Ашити! – голос Танияра, теперь наполненный тревогой, прозвучал ближе. – Где ты?! Отзовись!

– Ашити! – выкрикнул Берик.

– Мьяв, – позвал меня Ветер, и рырх ускорил шаг, а я не посмела откликнуться тем, кто переживал за меня.

Зверь бросил на меня взгляд, и мне показалось, что это была благодарность.

– Ашити!

– Ар, – подал голос рырх и отпустил меня.

Я глядела на него в растерянности и не понимала, зачем он вел меня сюда. А потом я услышала новые звуки. Кто-то возился совсем рядом, шуршал листвой, кряхтел и попискивал. Рырх поднял на меня взгляд, снова заворчал и шагнул туда, откуда доносились звуки. Сглотнув, я нерешительно последовала за ним и остановилась, в изумлении глядя на трех детенышей. Увидев… мать, да, теперь я была уверена, что это самка, заковыляли к ней, смешно перебирая толстыми лапами.

Рырха опустила голову, ткнулась носом в каждого детеныша по очереди, облизала их, а после вновь поглядела на меня. И вновь она издала жалобный звук, показавшийся мне мольбой.

– Ты хочешь, чтобы я забрала их? – в недоумении спросила я. – Но как же я приведу их в Иртэген…

– У-у-а, – неожиданно громко завыла она.

– Ашити!!!

А в следующее мгновение ко мне выскочил Ветер, издав шипение. Рырха метнулась в кусты, и стрела, пущенная Бериком, умчалась самке вдогонку.

– Не надо! – выкрикнула я. – Не трогайте ее!!!

– Ашити! – Танияр появился рядом так стремительно, что я даже не успела охнуть. Он сжал мои плечи, взгляд синих глаз прошелся по моему телу.

– Со мной всё хорошо, – заверила я и оказалась прижата к взволнованному супругу.

– Каан, тут детеныши рырхов, – произнес Юглус, не оставшийся в стороне от поисков. – Где-то рядом их мать. Надо уходить.

– Их мать ранена, – сказала я, вывернувшись из объятий каана. – Она привела меня к ним и убежала.

– Привела? – переспросил Танияр, я кивнула и собралась подойти к новым подопечным, когда супруг вновь развернул меня к себе лицом. – Ты пошла за рырхом? Где твой ум, женщина?! – прогрохотал каан, но тут же сбавил тон: – Ашити, – уже ровно произнес он, – ты понимаешь, что ты уже могла лежать с порванным горлом? – Я передернула плечами от картинки, вставшей перед внутренним взором. – Зимой трое рырхов хотели тебя задрать, ты помнишь это? Тогда тебя трясло от страха, а сейчас? Как ты осмелилась идти за зверем, почему не отозвалась?