Измена. После нее - Каттен Лила. Страница 14
Размашисто стираю проклятую влагу, от которой щиплет кожу вокруг глаз. Стараюсь восстановить дыхание.
– Я тебя не прощу… Я никогда не забуду того, что ты сделал. То, как ты лгал, как был с ней там в кровати на белых простынях… Ты настолько противен мне, что я готова содрать с себя кожу от мысли, сколько раз ты приходил домой после нее и трогал меня этими руками, губами…
– Нет… нет… Кира, – подходит ближе и, взяв за плечи, начинает нести какой-то бред мне непонятный. – Клянусь все не так… точнее… Да, я это сделал, но не совсем… Я…
– Отпусти меня, – отталкиваю и сама отхожу в сторону. – Даже близко ко мне не подходи. Меня тошнит от тебя… – выплевываю ему в глаза всю мерзость, испытываемую мной. – Я видела то, что видела и не смей говорить, что «все было не так». Может дурой я и была эти три недели, или сколько ты там кадрил эту Мирославу, но с той пятницы моя вера в твои слова и тебя самого равна нулю.
– Милая, прошу, выслушай меня. Я виноват, я знаю. Не снимаю вину и не ищу оправданий. Просто выслушай…
Но я не хочу слушать сейчас. Я хочу быть услышанной им!
– Ты бессердечный циник. Записал ее как мужчину. Врал с самого начала. Как она вообще посмела звонить тебе домой? Как ты это допустил? «Малыш», «Тимур». ты правда поверил, что она позвонила и молчала? Связь оборвалась? А если бы она позвонила на городской и стонала твои позывные в трубку? Твой сын видел, что я не ночую в нашей комнате и решил, что мама с папой разводятся. Твоя дочь нашла помаду этой девки в твоей машине. Твоя рубашка была перепачкана алым цветом ваших забав ночных. Она носила все это в себе и не знала, как поступить, видя меня с красными глазами. Она плакала и просила прощения у меня боясь, что я ее оставлю. Она не верит, что ее отец мог так поступить со мной. Если за свои слезы я тебя не простила бы, то за ее сердце, которое ты разбил, я тебя вдвойне презираю.
– Твою мать… – внезапно кричит и хватает себя за волосы сев в кресло. – Прости, умоляю тебя, прости-и-и…
– Прощу… – произношу изломанным голосом. Тимур поднимает голову и смотрит с надеждой, ожидая следующих моих слов. – Когда-нибудь я это сделаю. Ведь ставить эту боль на пьедестал не вижу смысла. Но произойдет это в тот момент, когда я пойму окончательно, что готова идти вперед и не оглядываться больше назад, ища там тебя. Но запомни, я никогда не вернусь к тебе.
– Кира… – надтреснутым голосом произносит мое имя.
– Я свое слово сказала.
Глава 9
Тимур
Мы оказались замершие в пространстве. Два человека любящие еще недавно так сумасшедше. С первой секунды…
А сейчас моя хрупкая и нежная Кира была сломана мной. Я предал ее. Предал нас.
Я готов содрать колени в кровь, но это не та цена, которая соизмерима с тем, что она испытывает сейчас. Есть ли вообще шанс на то, что женщина может простить то, что я совершил?
Что я должен сейчас делать? Что я должен сказать? Все было не совсем так? Я не смог сделать того, что собирался? Сделал наполовину? Какой же бред.
Как объяснить то, от чего сам прихожу в ужас? Как сказать ей, что она все, что я хочу. Будет ли это звучать так же, как звучит внутри меня? Где грань доверия, которую я сам того не ведая, стер в прошлую пятницу? Возможно ли ее восстановить?
Мои дети… моя Кира… моя семья… Кто я теперь в этом доме? Как объяснить им всем, что я все тот же Тимур, отец, муж, только совершивший ужасный поступок? Что я не превратился в то чудовище.
Она не смотрит на меня. Разочарование в каждом вдохе и выдохе, ударе пульса, взмахе ресниц и боль… ее боль, которой слишком много.
«Ты урод Тимур! Ты виновен!»
Я знаю. Знаю…
И больше всего, что меня размазывает это убитое доверие моей жены, дочери и сына. Кто я теперь в их глазах?
– Милая, я знаю, что мои слова сейчас только больнее сделают. Поэтому я прошу не торопись. Давай это будет пауза?
– Пауза? Думаешь, что после временной передышки я перестану видеть ту картину, смотря на тебя? Ты думаешь, что чертова пауза мне поможет? Этот город кажется мне спичечным коробком отныне, чтобы ходить на одних улицах и дышать одним воздухом с тобой. А ты думаешь я смогу когда-то жить с тобой в одном доме?
– Но у нас будет время, чтобы я тебе все рассказал.
– А ты уверен, что я хочу и буду это слушать? Твою очередную ложь, или же рассказ о том, как ты сломя голову и, оставив дома меня, пошел соблазнять ее?
– Кира, все не так. Совсем не так.
– А как? Ты переспал с ней ради контракта?
– Что? – не выдержав выкрикиваю свой вопрос. – Что за бред?
– Вот и я думаю, что все бред, кроме того, что и так лежит на поверхности. И этой правде, какой бы гнилой и отвратительной она ни была нет иного описания. А оправдания тем более.
– Малышка моя…
– И перестань кликать меня как животное. Хотя теперь я понимаю все эти «детка», «малышка». Сложно, наверное, было? «Кира», «Мира», – горько усмехается.
Пытаюсь встретиться с ее взглядом, но она не позволяет. Хочу поймать наш прежний контакт и все сказать. Она ускользает. Не желает видеть меня.
– Прости, больше не буду.
– Нам нужно решить важные вопросы…
– Кира, пойми, – перебиваю ее, потому что пришло время нести ответ. – То, что я натворил было и есть неправильно. Я знаю все сам, не нужно мне об этом говорить. Мне стыдно. И… самому противно настолько, что, когда ты отстранилась от меня, я был даже рад этому. Потому что знал, что ты этого не заслуживаешь. А рассказать тебе просто не мог. И мне жаль. Поверь, мне очень жаль, что ты все это видела.
– Ну да. Иначе и не узнала бы какой ты лгун и обманщик.
– Ты хотела поговорить, и ты сказала все что хотела, позволь это сделать мне, прошу.
– Я о разводе хотела…
– Я не могу согласиться на развод по своей воле.
– Это еще почему?
– Потому что тогда я потеряю тебя навсегда. А я не могу… я не хочу этого, слышишь? Я тебя люблю.
– Не смей, Тим. Ты не знаешь, что значат эти слова. Любя, не идут к другой. Не унижают. Не марают грязными руками чистое тело жены. Не изменяют… Поэтому не говори то, о чем не имеешь ни малейшего понятия. Это я любила из нас двоих. Только я!
Какой идиот. Как ей доказать? Когда? Когда придет момент и она сможет меня простить? Услышать?
– Кира, я пока не знаю, как все исправить, но я обязательно докажу тебе как ты мне дорога. Ты и наша семья. И я понимаю, сейчас ты чувствуешь, что ничего нельзя изменить, но…
⁃ Хватит. Ты понятия не имеешь о том каково мне сейчас. И уж тем более не дорожишь тем, что имеешь. Ты тут рассуждаешь о ценности, о любви и доказательствах, но я видела, как ты был «опечален», когда зажимал эту Миру. Как вы улыбались и… Плевать ты хотел на меня и свою семью и тогда, и сейчас. Тебя к стенке прижали, и ты боишься лишиться комфорта. Я для тебя, как само собой разумеющееся шла в придачу к материнским обязанностям и хозяйским. Кира рядом, Кира тут. А что там внутри у нее какая разница. Она же не узнает.
– Кира…
– Почему, Тимур? Зачем ты это сделал? Кто эта женщина?
Вздыхаю и больше не молчу:
– Мирослава одноклассница моя, Андрея – Иры мужа и… Сони.
Она недолго сканирует мое лицо и садится в кресло.
– Продолжай.
Несколько недель назад
– Ты только что принес компании десять миллионов, Тимур, – хлопает по плечу, после удачной сделки, которую я довел до конца, генеральный.
– Федор Тимофеевич, теперь главное, чтобы аккуратно ездил. Но опыт был интересный. Машины такого класса я не страховал еще.
– Тогда радуйся. Крупный банк вышел на поиски новой компании страховой. И говорят там есть разного рода контракты. Смотря, кто предложит свои услуги. Ну там критерии и все прочее. А мы, как ты знаешь, в рейтинге почти на первых местах. Нам повезло, что Павлов недавно взял под свое крыло «Риден». И если мы его сейчас обойдем и покажем результат, станем первыми с контрактом на три года, но это еще не точно.