Украсть право первой ночи (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 69

– Вы подходите. Приходите завтра утром, когда солнце будет на крыше кузни. Пятьдесят доринов в день, работы много.

Половина дрера в день. Что ж, ладно.

– Спасибо, эсс. Я приду, – пообещала она.

Про время уточнять не стала, решив спросить у Алфина, где та кузня, что бывает с солнцем на крыше.

– А твои как дела, Алфин Сорр? – обратился законник к мальчику. – Нашёл деньги для экзамена?

– Нет, опять буду сдавать наудачу, – бодро ответил Алфин, но взгляд у него заметно погрустнел.

– Тогда тебе нужно прошение о пособии, – кивнул Законник. – Приходи, я подумаю, как лучше его составить.

– Спасибо, эсс, но я уже отдал документы, а первый экзамен завтра.

– Что же ты раньше не пришёл, – огорчился старик. – Ну-ну. Тогда желаю удачи. Так смотрите, эссина, жду завтра.

Когда шли обратно, Мариса спросила Алфина:

– Ты должен заплатить, чтобы сдать экзамен в свою морскую школу?

– Чтобы поступить. Деньги надо внести разу. А бесплатных есть всего десять мест. В прошлом году я не прошёл. Ну ничего, буду поступать хоть десять лет, – он криво улыбнулся, – я год готовился, и все желают мне удачи.

– Тогда отлично, – согласилась Мариса.

Поговорив вечером с эссой Таритой, которая готовила для Алфина выходной костюм для экзамена, Мариса узнала и нужную сумму. Двести дреров. Почтенная эсса чуть не расплакалась. Двести дреров – ох, как же много! А ведь у них были деньги! Их завещал Алфину его дедушка, и специально для этого, то есть для обучения в морской школе, чтобы внук стал капитаном и водил корабли! Но их пришлось потратить, когда его маленькая сестра долго болела, и вообще, так неудачно всё сложилось тогда…

Двести дреров – это много. Но не слишком.

На следующее утро первой проснулась эсса Тарита и принялась готовить завтрак. За стол сели втроем, Мариса положила пред Алфином пять золотых монет – из тех, что в своё время так и не получил Реддит. Пять золотых, то есть двести гретских дреров, и это было отличное для них применение.

– Ты поступишь в свою школу сегодня, – сказала она. – Тем более готовился целый лишний год. Иначе за десять лет тебе всё надоест, ты женишься и заведешь детей. А теперь ничего не говорите, и давайте завтракать, прошу вас…

Потом эсса Тарита плакала и благодарила Марису, а Арфин просто пообещал, что непременно отдаст долг, и убежал. Вернулся он после полудня шальной от счастья – его приняли! И тут же засобирался на работу – выкладывать камнем дорожку в саду Калани.

– Я обещал садовнику, праздновать можно и потом. Заодно узнаю, о чем там сегодня говорят! – пообещал он.

Оказалось, что хороших новостей нет. Графиня то и дело плакала, надеялась то на королеву, но на графа Корбута, своего пасынка, приезда которого с ожидала, то на графа Финерваута, который якобы дружен с самим королём, то ещё на кого-то. То есть графине было на кого надеяться, это утешало – дела Ивина не могут быть безнадёжны.

– Мариса, вот, – Алфин мялся, но положил на стол лист сероватой бумаги. – Это расклеено на рынке, на каждой тумбе.

На бумаге была карикатурно изображена сама Мариса, а внизу шло описание её внешности, и призыв честным гражданам Гарратена доставить данную особу в любой пост стражи или доложить о её местонахождении.

Ей всё-таки хотят предъявить обвинение в воровстве?! Пламя Ясное…

Ну что ж, она не станет ходить по городу, и в монастырь не пойдет – ни в библиотеку, ни повидаться с сестрой Иларис. Успеется ещё. Да и какую помощь она могла бы попросить у монахинь? Они не помогут Ивину.

Несколько дней прошло. Поступление Алфина в морскую школу праздновали всей улицей, стол накрыли за воротами, а разные лакомые блюда принесли соседки – вряд ли эсса Тарита сама осилила бы такое застолье. Бабушка Алфина ладила со всеми, и на празднике, что продолжался далеко за полночь, она перезнакомила Марису с соседями и представила в лучшем свете. На недостатки её облика, конечно, смотрели с сочувствием, но и только. Мариса, кажется, ещё никогда в жизни столько не танцевала, и хромота не мешала! Ей было немного стыдно, что она тут пляшет вовсю, а Ивин – в тюрьме. Но… это пока.

Выход найдётся. Да-да, они оба его найдут, конечно!

Мариса работала у Законника, чаще до обеда, но иногда и до вечера. И ей это нравилось. Старик не просто диктовал ей письма и деловые бумаги, так или иначе нужные кому-то из здешних жителей. Он умел рассказывать, его голова буквально была начинена интересными историями из жизни.

Ещё несколько дней, и ещё…

Алфин часто бывал в доме Калани, но не приносил хороших новостей. И однажды Мариса, слово за слово, рассказала о своей беде Законнику – после того, как они подготовили несколько прошений в магистрат и одно завещание на гербовой бумаге.

Тот подумал немного и заметил:

– Что же ты, девочка, сразу не сказала. Мы бы постарались что-то выяснить.

– Но что вы можете тут сделать! – воскликнула она.

– Эх ты, малышка, – хмыкнул старик. – Иногда в дверь зайти нельзя, а через крысиную нору как раз можно.

– В каком смысле? – не поняла Мариса.

– Судьи и следователи нам, может быть, не помощники, но даже от дворников, истопников и лакеев иногда бывает толк. А есть ещё мелкие клерки, которые трудятся за медяки, примерно как ты, моя хорошая.

– Вы шутите надо мной, эсс? – она не верила.

– Разве что чуть-чуть, – старик засмеялся. – Ты погоди, мы попробуем. Что-то узнаем.

Ещё несколько дней, и Алфин принёс новость: приехал граф Корбут, старший брат лорда Ивина. Он навестил мачеху в доме Калани, однако остановился со своими людьми в гостинице неподалёку от замка. Графиня Корбут ему на что-то жаловалась, и дело закончилось ссорой. И граф Финерваут, оказывается, тоже приехал в Гарратен, но остановился в королевском замке – он же такая важная персона и друг короля! А ещё экономка Фатина проговорилась, что лорда Ивина скоро освободят, но это будет огромное несчастье, и граф Корбут не должен этого допустить. Никто ничего не понял, но когда старшая горничная хотела осторожно уточнить, Фатина на неё накричала…

Непонятно ведь? Но Мариса, услышав про «скоро освободить», в душе возрадовалась, что бы это ни означало. Освободить – это выпустить из тюрьмы! И в чём тут может быть несчастье?!

– И вот это… – Алфин посмотрел виновато и положил на стол ещё одну бумагу-объявление, сорванное в городе, портрет Марисы там был получше, а написано то же самое.

– Спасибо, Алфин! – от души поблагодарила она, за сообщение про её лорда, конечно.

На бумажку только глянула мельком.

Новостей от Законника, которые Мариса оплатила парой монет из своей «сокровищницы», пришлось подождать, но они оказались содержательнее.

– Сначала иди и сделай нам чай, девочка, потом поговорим, – велел старик.

Когда перед ними появились кружки горячего чая с травами – за домом Законника в бурьяне тоже нашлось, что положить в чай, – он заговорил:

– Лорда Монтери посадили за долги, ты уже знаешь, да? Такое со знатью тоже случается. Долг большой. Но там есть ценные бумаги, которые он отказался признавать. Утверждает, что подделка. Однако все колдуны, которые проверили документы, настаивают на подлинности. Хуже, что документы на запрещенную сделку. Мы с Джубараном вроде как в ссоре, любая торговля с ним запрещена, в том числе разные дела с его банками. А бумаги, что предъявили лорду Монтери – из Джубаранского банка. И на них его подпись. А это преступление уже ценят выше. Это уже – на усмотрение короля.

– И что за это бывает? – уточнила Марса.

– Да что угодно. От обстоятельств зависит, и от того, насколько сердит король. А он сердит на лорда Монтери, как видно. Дворянин ведь королю присягу приносит, отдаёт себя в его руки. А король за преступления судит. Так что даже казнить король может за что угодно. Если формально.

– На Ивина разве что граф Финерваут сердится. То есть ему есть, за что… – предположила Мариса и осеклась.

Вот именно! Граф Финерваут.