Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна. Страница 72
— И все? — опешила я.
— Вы желаете чего-то еще? — старший поднял брови в притворном удивлении. — Если хотите, то можете рассказать обо всем своим мужьям… я не делаю секрета из нашего с вами разговора и не беру с вас клятвы молчать обо всем услышанном здесь… если Вэйдалл успеет вернуться к тому моменту, конечно. Возможно, вам удастся убедить их… отчего нет, в конце концов? Уверен, вы много лучше, чем я, сумеете объяснить им, каковы последствия нынешних их действий, к чему они могут привести — или не привести — и к чему стремитесь вы, молодая, полная сил и планов сирена, желающая видеть свой жизненный путь прямым и открытым, а не петляющим в тумане чужих заговоров и тенетах вечной опасности. Доброго дня, Женевьева, — Дамиан склонил голову, обозначая недвусмысленно, что на том беседа окончена и меня более на этом чердаке не задерживают.
Не сводя со старшего настороженного взгляда, я встала, оправила платье и отошла от кресла — и от собрата. Дамиан наблюдал за мной с чуть снисходительной, доброй улыбкой любящего дядюшки и мне-человеку почему-то нестерпимо хотелось поверить ему, признать его правоту и согласиться с каждым словом, в то время как я-сирена чувствовала исходящую от собрата опасность, истинную сущность того, кто лишь надел маску обычного человека, притворился кем-то близким, понимающим и искренне готовым помочь.
Помощница Дамиана небрежным жестом сунула мне в руки тетрадь с ручкой, с легкостью, говорящей о немалом опыте, открыла портал и первой шагнула в белый овал. Я боком, словно краб, отступила к переходу — инстинкты требовали не поворачиваться к старшему спиной и рассудок даже не пытался с ними спорить — и нырнула в свет. Чуть не споткнулась — и в обычный дверной проем не слишком удобно проходить боком, а уж в портал и подавно, — поморгала, оглядывая облицованные бежевым кафелем стены пустого школьного туалета. Убедившись, что я вышла, сирена развернулась и исчезла в бледном сиянии. Спустя мгновение портал закрылся.
На первое занятие я, разумеется, опоздала, хотя и не настолько критично, как предполагала. Получила устное замечание от господина Метьюза и удостоилась ехидных, неодобрительных и откровенно осуждающих взглядов от одноклассниц. Впрочем, ни первое, ни второе меня не волновало. Заняв свою парту в заднем ряду и неопределенно качнув головой в ответ на немой вопрос Маргарет, я принялась мучительно размышлять.
Кое в чем Дамиан действительно прав: не нужно быть посвященным в великие собратские тайны, чтобы понимать, что в нежданном предложении старшего затаился подвох и, вполне возможно, размера куда большего, чем предполагается. Очевидно, что Дамиан не намерен марать руки, лично занимаясь устранением Рейнхарта — как я поняла, чем старше становились члены ордена, тем чаще перекладывали «грязную работенку» на чужие плечи, пусть бы и своих же коллег по кругу. Но почему мы? Почему не кто-то из преданных Дамиану собратьев, тот же Марк, например? Почему сейчас? Ладно, предположим, разработку очередного снотворного закончили только недавно и революцию затеяли меньше месяца назад, а до того все было тихо, мирно и создавало иллюзию, что затишье это может длиться вечно. Однако затем вернулась возлюбленная Дрэйка и Нордана и остальные сразу подхватились, засуетились, будто сотрудники при внезапном визите проверяющих. Как и сказал Дамиан, Рейнхарт в своих изыскания не шибко преуспел — хотя зачем, в таком случае, он забрал Вивиан, если подозревает, что появление леди Дарро не произведет требуемого эффекта? — но время вдруг стало резко поджимать, потому он начал склоняться к массовому усыплению… Ну а что? Сколько там собрат Нордан изображал героиню известной сказки? Почти три года? И наверняка еще столько же проспал бы преспокойно, если бы свежеиспеченные революционеры не пошли в атаку… может, и дольше.
А где один спящий красавец, там и еще парочка.
Или тройка.
Или сразу с полдюжины, бодрствующим в назидание.
И если рядышком нас, жен и любимых, уложить, то вообще красота, ни забот, ни хлопот, формально все и живы-здоровы, и проблем не доставляют.
Правда, народу в круге сократится изрядно, этак вполовину почти, зато оставшиеся не лишатся сил и бессмертия. И учитывая, что старейшим уже явно не грозит пасть жертвами очарования лунных девушек, то… то орден сможет благополучно существовать еще очень и очень долго. Особенно если действительно стратегию сменит. Что до прочего, то, подозреваю, здесь попросту столкнулись интересы Рейнхарта и Дамиана. Рейнхарт открыто претендует на главенство, что не устраивает Дамиана, отсюда и конфликт. К тому же понятно, что если Дамиан будет слишком уж часто оспаривать решения Рейнхарта и выступать против, то сам рискует присоединиться к команде спящих. Снотворное-то Рейнхарта уже опробовано, результат известен и весьма впечатляющ, в отличие от неиспытанного зелья Дамиана…
На столешнице, отвлекая от судорожных раздумий, материализовался клочок бумаги. Вздрогнув, я торопливо прикрыла его тетрадью, огляделась суетливо. К счастью, из нелюдей в классе осталась только Маргарет и потому больше никто не заметил легкого искажения пространства, возникающего неизбежно от любого вида телепортации.
«Как дела? У тебя все хорошо?»
Я вырвала из тетради часть чистой страницы.
«Да, все неплохо. А у тебя?»
«Скука смертная, не представляю, как Арлес может часами сидеть на одном месте, наблюдая за объектом. Но я утешаюсь тем, что в деталях воображаю, как пройдет наш медовый месяц. Кстати, ты не забыла, что он обычно следует сразу за свадьбой?»
«Не забыла».
«Так, может, организуем его сразу после получения аттестата? Я помню о тех безумных, но крайне сексуальных купальных костюмах, которые шьет твоя подружка. Ты в них на редкость аппетитно выглядишь».
Весь ход мыслей Галена как на ладони даже на расстоянии. Улыбнувшись невольно, я собралась было написать ответ, но металлический кончик ручки замер над листком.
Вот он, подвох. Или, по крайней мере, часть его.
Нет, дело не только в очевидном факте, что едва ли Рейнхарт сдастся без боя и позволит просто так себя усыпить. И не в том, что неизвестно, подействует ли снотворное Дамиана.
Где бы ни находились члены ордена, будут ли они спать годами и веками или же жить как обычные люди, но пока существует круг — существует и пресловутое собратское бессмертие. Старшие не хотят умирать и потому не допустят смерти младших поколений, но что ждет нас, их жен? Сирены живут дольше людей, однако мы не бессмертны и отпущенный нам срок не может поспорить с долгожителями вроде ламий.
Рано или поздно я умру.
Девушка Дрэйка и Нордана и подавно.
А собратья останутся.
Сойдут ли они с ума от нашей потери или старшие все же усыпят их во избежание последующих проблем? Или нас под каким-нибудь благовидным предлогом, не дожидаясь нашей кончины? А пока мы будем медленно, неотвратимо стариться и смотреть в лицо тем, кого любим, понимая с безнадежной ясностью, что они по-прежнему выглядят молодыми и привлекательными, юношами, вынужденными жить то ли с пожилой матерью, то ли с престарелой супругой…
«Знаю. Напишу попозже, сейчас мне некогда. Люблю тебя».
«Ева, птичка ты наша внезапная, у тебя точно все в порядке?»
«Да. Почему ты спрашиваешь?»
«Да так…»
— Госпожа Альвернис, — прозвучал от доски чуть насмешливый голос временного учителя, сопровождающийся характерным шорохом — вероятно, большая часть девушек обернулась ко мне, торопясь узнать, чем это я там занята. — Не будете ли вы так любезны повторить то, о чем я распинаюсь перед классом уже минут десять?
Снова вздрогнув, я прикрыла бумажку с перепиской рукой, подняла голову. Длинный столбик дат и перечень событий на доске ничего не говорили мозгу, витающему в данный момент совсем в иных областях.
— А-а… простите, я… задумалась, — вынужденно призналась я.
— Что ж, размышления — это прекрасно, — господин Метьюз повернулся к доске и постучал мелом по нижней половине цифр. — Тогда поделитесь своими мыслями касательно периода восстановления, последовавшего за периодом охоты на колдунов.