Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна. Страница 90

— Ты понимаешь, что натворила? — спросил тихо.

— Я знала, на что иду…

— Едва ли, иначе не стала бы столь безрассудно рисковать. Ты согласилась на сделку со старейшим…

— Мне от Дамиана нужно было лишь снотворное, — перебила я. — Он сам сказал, вы меня хотя бы выслушаете и передадите информацию вашим мужьям. Хорошо, я выслушала, Галену все повторила. Стопроцентный результат по усыплению Рейнхарта я не гарантировала, да и вообще ничего конкретного не обещала.

— …ты приняла снотворное, которое могло тебя убить, оказавшись не тем, что предполагалось… — моей реплики Вэйдалл словно и не услышал.

— Зато мы точно знаем, что он действует. На сирен, по крайней мере.

— …ты оставила Галена с двумя спящими, одна из которых — его жена. Представляешь, каково находиться на грани, осознавая, что от падения в пропасть безумия, — только шаг, что держаться не за что, вокруг лишь пустота?

— Дрэйк же справился.

— Дрэйк как раз знал, на что идет. А ты Галена не предупредила, в противном случае тебя бы здесь не было — даже он с его страстью к сумасшедшим предприятиям не допустил бы подобного.

— Я это сделала ради тебя.

— Не стоило.

Я встала, глянула сверху вниз на Вэйдалла, сгорбившегося, избегавшего смотреть на меня, сцепившего пальцы в замок. Эмоций его я не ощущала, только собственное раздражение и новую обиду.

Я тут к нему, можно сказать, со всей душой, всем рискнула, а он…

Неблагодарный. Еще и с Вивиан спит… спал.

— У меня есть план.

— Рад за тебя. Надеюсь, ты уже приступила к его разработке?

— Вэйд, сарказм в духе Галена тебе не идет, уж прости. У меня действительно есть план, я сумею вытащить если не себя, то тебя точно.

— Уверена?

— Да! — подтвердила я с воодушевлением. — Гален сказал, Айшель разбудила Нордана с помощью силы своей и ребенка. У меня нет дара лунной, и я не беременна, но я сирена, не простая смертная, и у меня есть собственная сила. Мой голос — моя сила, так почему я не могу использовать его, чтобы вернуть тебя?

Вэйдалл поднялся, глянул на меня недоверчиво.

— Ты собираешься мне спеть?

— Почему нет?

— Тогда не проще ли было спеть, оставаясь в своем уме и бодрствующем состоянии?

— Изнутри надежнее.

Мне же надо не просто дозваться до человека, находящегося где-то далеко, мне надо вернуть в сознание нечеловека, плутающего в закоулках собственных воспоминаний, вины и снов…

Внезапно комната дрогнула и поплыла, линии обстановки и неподвижного тела под одеялом растеклись в большое темное пятно. Вэйдалл взял меня за руку, притянул ближе к себе, явно опасаясь, что я могу потеряться или исчезнуть.

— Что происходит? — спросила я шепотом.

— Сны сменяют друг друга… я пытаюсь их контролировать, но пока не особо получается.

Темнота не успела сгуститься до состояния черноты, рассеявшись так резко, что я едва отметила момент, когда пространство вокруг раздалось и посветлело, появились столики со стульями, большие окна, прилавок со стеклянными витринами, на полках которых теснились тарелки с пирожными, печеньем, пирожками и бутербродами. За окнами шумела обычная улица с прохожими, машинами и конными экипажами. И почему-то именно последний факт вызвал недоумение. Даже в Тирсе лошадей на улицах можно встретить разве что изредка да по праздникам, а тут вон их сколько… Я шагнул вперед, присматриваясь к открывающемуся из ближайшего окна виду, и поняла вдруг, что рука моя свободна, никто меня не держит. Оглядела практически пустой зал — похоже, это кофейная или чайная, во времена моего детства такие заведения открывали чуть ли не на каждом углу, — но увидела лишь согнутую спину девушки, протиравшей один из столиков. Маленький белый чепец короной венчал собранные в пучок черные волосы, явно форменное голубое платье и фартук ладно сидели на стройной фигуре. Закончив с одним столом, девушка выпрямилась и перешла к следующему. Полностью в анфас она ко мне не повернулась, но мельком замеченный профиль показался смутно знакомым.

— Вэйд? — позвала я настороженно.

За моей спиной звякнул колокольчик, стукнула дверь, и девушка наконец развернулась лицом ко мне, широко, приветливо улыбнулась вошедшему.

— Коринн? — опешила я.

Только совсем юная, не старше меня нынешней… а может, и моложе. Красивая, цветущая, несмотря на унылую униформу и обстановку, и в прямом взгляде не привычное замкнутое выражение человека, видевшего в своей жизни слишком мало хорошего, но светлая открытая вера в лучшее, надежда беспечной юности, полагающей наивно, что если не все, то многое преодолимо и надо лишь стараться изо всех сил и не опускать руки.

Удивительно. За Вивиан мне хотелось прибить Вэйдалла на месте и Галена заодно — судя по оговоркам и намекам, особенности времяпрепровождения собрата не были для него секретом, — но вид молоденькой, жизнерадостно улыбающейся Коринн, контрастирующий резко с хмурой, словно вечно чем-то недовольной женщиной, которую знала я, порождал жалость и грусть.

— Гален встретил ее девять лет назад, — Вэйдалл говорил негромко, с оттенком печали, так созвучной моей. Девушка передо мной застыла памятью о той, кого в реальности уже не существовало. — Ей было всего семнадцать, и она работала в этой самой чайной, выбиваясь из сил, чтобы хватило денег…

— Ее младшей сестре, — я с трудом заставила себя отвернуться от Коринн. — Она сказала мне перед тем, как я… ну, сам понимаешь.

— Сестре тогда было пятнадцать, и их мать умерла годом ранее. Им пришлось перебраться к дальним родственникам со стороны отца, однако те не слишком обрадовались…

— Нежданной обузе, — я обернулась к Вэйдаллу. Следовало признать, в старомодном темно-синем костюме и шляпе выглядел он до неприличия элегантно. — Называй вещи своими именами, раз уж мы откровенничаем в твоей голове.

— Вскоре сестры оказались предоставлены сами себе, — Вэйдалл усмехнулся коротко моей реплике. — В те годы афаллийские законы, как и во многих других королевствах, полагали сирот старше шестнадцати вполне взрослыми и способными работать, к тому же Коринн боялась, что сестру у нее заберут, поэтому предпочла заботиться о Кейлирин сама. В этой чайной Гален ее и увидел и решил, что она подходит для… — муж умолк и взгляд отвел.

— …для тебя, — закончила я. Пес подери, даже не знаю, устраивать сцену ревности или смириться с этой бесконечной чередой девиц, перебывавших в постели Вэйдалла — и Галена, надо думать, тоже, — как с неизбежным злом? — Коринн была одной из твоих девственниц. Я-то еще гадала, откуда она взялась, почему Гален не торопится с ней расставаться, доверяет ей, а оно вон как… как обычно, впрочем. Ты с ней спал. И Гален тоже, да? Хотя нет, не говори, я и так знаю, что спал. Молоденькая девчонка в трудном положении, ни надежных опекунов, ни денег, ни связей, — по этим ведь критериям Гален их отбирал? Как меня.

— Ева…

— Что сразу Ева? Я уже двадцать лет Ева! — внезапно я поняла, что та Коринн, что осталась в настоящем, на самом деле старше меня лишь на шесть лет… а кажется, будто между нами целая жизнь непреодолимой разницей. — Как Гален ночами спит, зная, скольких таких беззащитных девочек ты попользовал с его легкой руки?

— Я никого из этих девушек не принуждал, не настаивал, если девушка отказывалась в последний момент, и не позволял настаивать Галену, — с вымученным каким-то терпением напомнил Вэйдалл. — Или, полагаешь, я действительно испытывал удовольствие, раз за разом видя страх в их глазах, даже когда они уверяли, что согласны и готовы, и отчаянно храбрились, делая вид, будто это выгодная сделка, не более? Ты не боялась и Вивиан смотрит на меня без страха… ты не представляешь, какое это облегчение и даже счастье понимать, что можно находиться в обществе молодой дамы, беседовать с ней и не думать о плохом, не видеть безуспешно скрываемого ужаса, не чувствовать ее желания оказаться подальше от меня и собственного инстинктивного порыва наброситься на нее. Как и не представляешь, каково жить в постоянной зависти от этих порывов, никогда не зная наверняка, накроет ли тебя в следующий раз через месяц, через полгода или завтра? Ты нападешь на невинную девушку или просто убьешь тех, кому не повезет оказаться поблизости? — глаза Вэйдалла потемнели до непроницаемой черноты, лицо застыло маской, в голосе появились злые обвиняющие нотки, хотя я и знала, что обвиняет он себя, не меня. — Это будет легкое минутное помутнение или ты придешь в себя через пару часов с кучей трупов на руках? Запах случайной девственницы окажется обычным внешним раздражителем, неприятным, отвлекающим, но терпимым, или сведет с ума, будоража проклятую инкубью кровь?