Небесные всадники - Туглас Фридеберт Юрьевич. Страница 57

Снова оказался дома, и скорее, чем можно было ожидать. Едва дыша от страха, сбежал со своим стадом под покровом тьмы. Боюсь и думать, что теперь будет…

Последний день в Куме был необыкновенный. Уже привыкшие к свободе животные паслись у подножья холма, а я лежал наверху, наслаждаясь покоем. Дело шло к вечеру, в безоблачном небе пылало солнце, а с моря тянуло легкой прохладой. Возможно, я даже задремал на миг. И все еще видел из-под прикрытых век красную бабочку, покачивавшуюся на виноградном побеге, да слышал, как в траве жужжит шмель. Затем я канул в темную пустоту и, почти тут же очнувшись, удивился внезапному предчувствию беды. Я сел и огляделся: вдали синели за дымкой горы и вздыхало опаловое море. Ничто не шевелилось, и я недоумевал, что могло меня встревожить. Но затем мой взгляд скользнул вниз, к морю перед акрополем, и я чуть ли не окаменел от испуга.

Там, в нескольких сотнях гребков от берега, виднелось нечто похожее на барку. Ветра не было, ее драный парус обвис, по обоим бортам барки вздымались по десятку весел. Отсюда, сверху, она казалась медленно приближавшейся сороконожкой.

На миг я растерялся, а потом сообразил, что они правят прямо к берегу! Я быстро отполз и, прячась за кустами, начал сломя голову спускаться вниз. Я падал, обдирал об ветки руки, из-под моих ног со стуком скатывались камни и щебень. Мои твари с прежним спокойствием щипали траву. Я подкрался к краю холма и увидел из-за него, как кучка людей вытаскивает барку на берег. Потом они засуетились и стали показывать на что-то руками, после чего часть из них зашагала прямо в мою сторону.

Я взглянул на обе дороги, по которым мог выбраться отсюда, — на любой из них меня бы заметили. Я все еще колебался, а когда до меня донеслись издали голоса, я собрал животных и загнал их в пещеру Сивиллы. Там я оставил их в глубине, а сам остался на страже, у входа в пещеру. Вход почти совсем зарос диким виноградом, из-за листьев которого я и выглядывал.

Сперва я никого не видел, потому что пришельцы находились по другую сторону холма. А затем вдруг они появились в поле моего зрения. С десяток загорелых, бородатых мужчин в лохмотьях и отрепьях. Все они были так похожи, что я не мог отличить одного от другого. Продвигались они с опаской и разговаривали тихо, время от времени показывая на акрополь. И я надеялся, что они пройдут мимо меня и моего стада.

Но тут случилось нечто неожиданное. Сбоку от меня вдруг промелькнуло белое пятно: это выскочила вприпрыжку Амика. Я и не заметил, как она улизнула из пещеры! И тут уже с обычной своей детской доверчивостью помчалась прямо к пришельцам. Те оторопели, а потом пронзительно закричали, забыв о всякой осторожности. Громко гогоча, они пытались схватить Амику, спотыкались, падали и снова вскакивали на ноги. Амика же шаловливо отпрыгивала в сторону, даже не понимая, чего от нее хотят. Но затем в нее что-то метнули, и она упала. Козочка, правда, снова встала и жалобно заблеяла, но тут ее настиг один из преследователей и свернул ей шею.

Мало ли я видел убийств на своем веку? И разве сам я по неизбежности не принимал в них участия? И все же смерть этого беззащитного существа заставила меня содрогнуться. Однако я ничего не мог поделать. Я был стар, одинок и не смог бы даже быстро удрать. Пришлось мне остаться на месте, думая лишь о собственной безопасности.

Убийца схватил Амику за ноги и оттащил ее в сторону. Вся шайка устроила там привал, развела костер и зажарила козу. Ели они, как дикари. Они жадно глотали мясо, с которого капал жир, и рычали от блаженства. А после опять отправились обследовать холм и, поднявшись по тропе наверх, исчезли из виду.

Что мне оставалось делать? И бежать отсюда, и оставаться было одинаково невозможно. Эти люди свернут мне шею с тем же успехом, что и Амике. Более того, с них бы сталось и взять меня в рабство…

Так прошло несколько часов. Временами до меня доносились с акрополя крики, затем снова наступала тишина. Вскоре трое из пришельцев опять прошли мимо входа в пещеру, но намного ближе, чем в первый раз. Они пристально изучали склон холма — видно, появление Амики возбудило у них подозрения. Они задирали кверху свои курчавые бороды, размахивали руками и спорили о чем-то гортанными голосами. Какой они были нации? Мне был незнаком этот язык, этот тип лица. Однако я нашел в них сходство со всадником, недавно встреченным мною в городе, и глаза у них были дикие, как у хищников. Сердце у меня стучало, словно молот, когда они проходили так близко от меня. И я сжимал обеими руками пасть Данета, чтобы он не закричал.

Солнце опустилось ниже, тень холма вытянулась, наступил вечер. Но чужаки не уходили. Прячась за кустами, я выбрался наружу и увидел, что одна часть дикарей по-прежнему оставалась около барки, а другая разбила бивак на акрополе. Они и не думали убираться отсюда!

Тогда я стал дожидаться ночи. Стемнело быстро, но я должен был поторапливаться: край неба посветлел, предвещая восход луны. Я ухватил за повод Евлалию и Данета и потащил их за собой. Я мчался что было сил и остановился передохнуть лишь в горах, неподалеку от озера Аверно. Здесь мы кое-как провели остаток ночи, ибо идти в темноте было трудно. А сегодня к вечеру мы уже добрались до дому.

Что я буду делать, если здесь поселится подобный народ? Неужто моему прежнему житью — плохому ли, хорошему, но спокойному — пришел конец?

Прошла неделя, которая ничего не принесла мне, кроме новых доказательств опасности моего положения.

Как только я отдохнул и пришел в себя от пережитого, я решил первым делом отправиться на разведку. Я задал скотине корма, запасся едой и сам, закрыл двери и пустился в путь. На этот раз я вышел из города более прямой дорогой и остановился лишь после того, как с горы Грилло начал различать Куму. Оттуда я как можно ближе подкрался к акрополю. И зрелище, которое мне открылось, ничуть меня не утешило.

Число пришельцев во много раз выросло. У берега чернело уже три барки; и по берегу и по равнине расхаживали люди. Одни из них рыбачили, другие охотились, а третьи что-то строили на акрополе. За холмом пылало солнце, и на фоне пламенеющего неба я увидел черные фигуры людей, ворочающих камни и перекатывающих балки. По склону холма поднимались женщины с глиняными кувшинами на головах, а вокруг них бегали голые ребятишки. Было ясно, что это племя решило тут поселиться и возводило на древнем акрополе свое новое жилье!

Я до самого вечера следил из своего укрытия за их варварской работой. По небу красными полотнищами тянулись продолговатые облака, и к ним с вершины холма вздымалось пламя костра. Он казался первым жертвенным костром нового общества. Вокруг него кричали и выли люди.

Затем я отправился обратно, во тьму…

Пока эти опасные чужаки оставались в Куме, километрах в двадцати от меня, большой беды еще не было. Жизнь могла бы остаться сносной, так как всем хватало места — и им, и мне. Кто знает, возможно, со временем мы привыкнем друг к другу и даже завяжем дружеские отношения?

Но в том-то и суть, что они не собирались оставаться только там!

Уже сегодня утром я в этом убедился. Я работал на своем огороде и вдруг, подняв взгляд, увидел их барку. Едва-едва успел спрятаться за развалины аквариума. Они плыли совсем близко от берега, в нескольких десятках гребков от него. Трудно было разглядеть их лица, но все-таки мне показалось, что человек, сидящий на корме барки, старше, солиднее остальных и похож на вожака. Они явно совершали разведку, так как огибали каждый причал, каждый береговой выступ, плывя очень медленно и ко всему приглядываясь. Они скрылись за стенами Кастелло-дель-Ово, и я надеялся, что больше их не увижу. Но вот они появились снова и уже на берегу, у изгиба Виа Партенопе. По-видимому, особенный интерес вызвали у них тамошние большие здания.

Вскоре до меня донесся стук топоров и глухой треск.

Самое худшее, что за людьми следовали две крупных собаки лютого вида. И потому, сделав большой крюк, я пробрался домой через город — побережье уже было для меня отрезано.