Твоя на одну ночь (СИ) - Иконникова Ольга. Страница 19

– Как ты можешь позволять ей ездить в твоей карете? Если об этом кто-то узнает, скандала не избежать. Она вполне может ехать на телеге. И зачем ты приветила в своем доме мадемуазель Бонье?

Тетушка шла по коридору впереди меня – высокая и худая как жердь. Кончик ее длинного тонкого носа был, как обычно, устремлен в потолок.

– Между прочим, она – племянница герцога, – напомнила я.

– Троюродная, – обернувшись, уточнила тетушка, и появившаяся на ее тоже тонких губах усмешка сказала мне лучше всяких слов, что она думает о столь дальнем родстве.

Папенька в наши споры предпочитал не вмешиваться, и я вполне его понимала. Мы уедем с рассветом, а он останется здесь, с Жозефиной.

– Тебе нужно думать о сыне! – заявила она. – Признаться, я не понимаю, почему ты прозябаешь в Трези. На твоем месте я бы отправилась в столицу.

На сей раз усмехнулась я. Кому мы нужны были в столице без денег? Там и без нас хватало обедневших герцогов, маркизов и графов.

– Возвращайся завтра домой, – строго сказала Жозефина, как в детстве, целуя меня перед сном. – Уверена, твой управляющий прекрасно справится на ярмарке сам.

– Разумеется, – согласилась я. – Хотя мы рассчитываем продать товара не меньше, чем на семь золотых, не сомневаюсь, что месье Понсон не потратит без разрешения даже медяка.

В честности Понсона я не сомневалась ни секунды, но знала, что тетушка не привыкла доверять никому. А речь ведь шла о весьма немаленькой сумме.

– Вот как? – она поджала губы. – Ну, что же, на сей раз съезди.

В Шератоне я оказалась впервые. Это был большой город, но в отличие от Луизаны, в нем не было роскошных дворцов и просторных площадей. Это был город-труженик, и даже дома в нём были неяркие и основательные.

Мы с Мелани, мадам Креспен и месье Понсоном остановились в гостинице прямо на рыночной площади, а наши люди – на постоялом дворе неподалеку.

Мелани, никогда прежде не бывавшая в других городах, кроме родного Розена, целый вечер любовалась из окна на ровные ряды разноцветных палаток для завтрашней ярмарки. Напротив гостиницы на другой стороне площади стояло здание ратуши с большими круглыми часами, в окошке над которыми каждый час появлялась позолоченная фигура павлина с красивым хвостом.

На этой ярмарке мы сняли две палатки в разных рядах. В одной, расположенной в более престижном месте, будут продаваться хорошо окрашенные тонкие ткани, в том числе и с набивным рисунком, кружева, а также готовые платья, которые успели пошить деревенские портнихи под руководством мадам Ришар. В другой – полотно попроще. Мы нацеливались на разных покупателей и надеялись, что этот подход сработает.

В первой палатке заправляла мадам Креспен, во второй – Жерар. Месье Понсон курсировал между ними. Мы с Мелани в разгар первого базарного дня взялись играть роль покупательниц. Ведь всем известно, что ничто так не привлекает покупателей, как толпа перед палаткой. Так почему бы не создать ажиотаж?

Мы с ней так громко обсуждали платья, надетые на грубо вытесанные деревянные манекены (денег на манекены из папье-маше у нас просто не было), что вызвали интерес других дам, прогуливавшихся по этому ряду.

– Восхитительное кружево! – отметила одна из них работу Мелани, и я заметила, что та смущенно покраснела. – И как уместно оно подобрано к этому платью.

– Фасон тоже хорош, – добавила другая. – Вот только разумно ли покупать готовое платье? Никогда прежде не делала этого, всегда предпочитала обращаться к портнихе.

Это был главный вопрос, который тревожил и нас. Магазинов готовой одежды в Эльзарии было слишком мало, чтобы делать в них покупки стало привычным, а вот ателье – на каждом шагу.

– Ох, мадемуазель! – воскликнула мадам Креспен из-за прилавка. – Это платье будто сшито специально на вашу прекрасную фигуру!

Я видела, что Фифи тоже заметила кольцо на пальце у женщины, и знала, что она – не мадемуазель, а мадам, но почему бы и не польстить возможной покупательнице, дав ей понять, что ее приняли за молодую девушку?

В палатке мы поставили ширму, сделав в дальней части что-то вроде примерочной. А особо стеснительных покупательниц мадам Креспен готова была приглашать в свой номер в гостинице.

– Вы думаете, оно мне пойдет? – всё еще сомневалась женщина.

– Оно синее как ваши глаза, – сказала я.

– А если нужно будет убавить или расставить в талии, – прибавила Фифи, – то моя портниха сделает это за час.

Примерить его женщина согласилась, вот только раздеваться за ширмой категорически отказалась, и мадам Креспен повела ее в гостиницу, гордо неся платье на вытянутых руках. По дороге нарядом заинтересовались еще несколько женщин, и Фифи объяснила им, как найти нашу палатку.

Я по просьбе покупательницы тоже отправилась с ними в гостиницу – чтобы высказать мнение, идёт ли ей этот наряд. И когда она надела платье и подошла к зеркалу, я увидела, что она и сама поняла – оно ей идёт. Ее глаза сияли от восторга. Она даже не стала торговаться и тут же отсчитала Фифи нужно количество серебряных и медных монет.

Наверно, она была женой чиновника, и я не сомневалась, что это платье станет для нее парадным несмотря на то, что оно было всего лишь льняным.

Когда мы вернулись в палатку, оказалось, что остававшаяся за прилавком портниха за это время продала еще одно платье.

– Мы можем нанять деревенских девушек, чтобы они плели кружево вместе со мной, – шепнула мне на ухо Мелани.

Она впервые что-то предлагала сама, и я горячо одобрила эту идею. Я видела, как она радуется, что своим трудом помогла пополнить наши доходы.

За два дня мы распродали почти все наши товары, а то немногое, что еще оставалось, отдали местным лавочниками со скидкой. Мы выручили даже больше, чем рассчитывали, и уже во второй день ярмарки месье Понсон с гордым видом выбирал новое оборудование для нашей мануфактуры.

Мы купили несколько прялок, два ткацких станка, много красок (и уже привычные индиго, пурпур и шафран, и еще незнакомые мне кошениль, крапп, лазурь) и пресс для набивки рисунка на ткань. А я впервые смогла позволить себе купить подарки для отца, тетушки, мадам Ришар и слуг в замке. Ну и, конечно, игрушки для Джереми.

Не оставила я без внимания и Мелани – мы с ней прошлись по местным магазинам, и я настояла на покупке теплого плаща и высоких ботиночек на меху. Она радовалась этому как ребенок.

Оставшиеся деньги мы разменяли на медяки – их требовалось немало для выплаты жалованья рабочим мануфактуры.

Мы увидели интерес к готовым платьям, и я подумала, что было бы неплохо открыть в Монрее (он был ближе к нам, чем Шератон) небольшой магазинчик с дамской одеждой. Там можно было бы продавать нарядные и повседневные платья из льна и шерсти, а также льняное нижнее белье. Если дело пойдет хорошо, то можно использовать не только практичные ткани, но и закупать шелк, парчу или бархат.

Я настолько вдохновилась этой идеей, что купила номер столичного светского журнала, в котором были рисунки, изображавших луизанскую аристократию на балах, приёмах и охоте. Там были весьма интересные фасоны одежды. Впрочем, эти фасоны понравились не всем.

– Тьфу ты! – не сдержалась Фифи, взглянув на слишком откровенное декольте одной из дам на картинке. – В таком только мужа в спальне принимать, а она в люди выперлась.

Мелани тоже густо покраснела. А месье Понсон только посмеивался, отвернувшись к окну.

Я вернулась домой в приподнятом настроении. Взбежала по ступенькам крыльца, устремилась в комнату сына.

– О, ваша светлость! Как я рада, что вы вернулись! – мадам Ришар встретила меня на лестнице.

– Что-то случилось? – в голову сразу полезли нехорошие мысли. – Что-то с Джереми?

Она торопливо ответила:

– Нет-нет, всё в порядке. Его светлость здоров. Но произошло кое-что странное…

Она замялась, и я еще больше насторожилась.

– Помните тот кованый сундук, что стоит в оружейном зале? Мы еще не могли открыть его, потому что не нашли ключа.