Акт бунта (ЛП) - Харт Калли. Страница 30

Естественно, мне просто не повезло, что, когда я выезжаю из леса на поляну перед домом, Рэн Джейкоби уже стоит у входа, собираясь сесть в свою машину. Он останавливается как вкопанный, уставившись на меня через лобовое стекло, очевидно, пытаясь понять, кто только что остановился перед его домом.

Сжимаю руками рулевое колесо. Мне нужно сделать выбор. Я могу либо придумать какую-нибудь дерьмовую отговорку о том, что использую их поворот как место, чтобы развернуться и отправиться обратно вниз с горы. Или…

Или.

Я могу быть честной.

Джейкоби пугал меня почти так же сильно, как Пакс. Я едва замечаю нервный трепет, он захлопывает дверцу машины и пересекает выщербленную подъездную дорожку к окну со стороны водителя. Теперь, когда я увидела, как он ведет себя с Элоди, парень кажется мне гораздо менее страшным. Любой парень, способный так сильно любить другого человека, не может быть таким уж ужасным. И с тех пор как очнулась на бетоне за пределами больницы, когда Пакс склонился надо мной, пропитанный моей кровью, я на самом деле мало чего боялась.

Он сгибается в талии и зловеще улыбается мне через окно.

— Ты собираешься заглушить эту штуку, или мы будем общаться через стекло? — спрашивает он.

Я глушу двигатель.

— Приветствую, — говорит он. В Рэне есть что-то готическое и мрачное, что заставляет меня думать, что он викторианский джентльмен, который проскользнул сквозь время и теперь делает все возможное, чтобы вписаться в современную молодежь. — Могу только догадываться, почему ты прикатила сюда в середине дня, когда в школе нет занятий.

Все это заявление звучит чертовски непристойно. Этот парень мог читать телефонную книгу и сделать так, чтобы это звучало непристойно. Сделав глубокий вдох, я решаю, что буду держать себя в руках. Больше не нужно прятаться. Никогда.

— Хотела повидать Пакса.

Рэн ухмыляется.

— Понятно. Не знал, что тот кому-нибудь рассказал об операции. Он сходит с ума, ему чертовски скучно. Уверен, Пакс оценит отвлечение.

Я хмурюсь.

— Операция?

— Да, эм… — Рэн тихо смеется. — Он не сказал тебе об операции. Ясно. Что ж. Он там, но последние пару дней был не особенно дружелюбен. Лично я бы поставил человеколюбию Пакса Дэвиса ноль звезд. Но кто знает? Чего только на свете не бывает. Он может быть добрее к тебе, чем ко мне и Дэшу. Дверь открыта.

— Подожди. Ты…ты говоришь мне зайти внутрь?

— Ты только что сказала, что пришла повидаться с ним?

— Да?

— Тебе нужно будет зайти внутрь, чтобы сделать это. Он все еще слишком слаб, чтобы спуститься по лестнице самостоятельно. А теперь мне нужно, чтобы ты передвинула эту развалюху, чтобы я мог уехать. Не хочу быть здесь, когда начнется фейерверк. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

ГЛАВА 17

ПРЕС

Я нечасто бывала в Бунт-Хаусе — всего несколько пьяных ночей, когда они устраивали одну из своих печально известных вечеринок, — но я точно знаю, где находится спальня Пакса: на втором этаже. Вторая дверь справа.

Пересекаю огромный холл и направляюсь к лестнице, пытаясь успокоить свой очень напряженный мозг. В нем много мыслей и чувств по поводу того, что я нахожусь здесь прямо сейчас, и ни одна из них не является особенно хорошей. Я не могу заставить себя заботиться, или слушать, или делать что-то еще, кроме как продолжать идти вперед по этому безрассудному пути.

Когда поднимаюсь по лестнице, до моих ушей доносится громкий, грохочущий дэт-метал в сочетании с резким грохотом пулеметной очереди. Стена звука доносится из спальни Пакса. Подхожу и останавливаюсь перед его дверью, размышляя о том, как сильно мне придется стучать, чтобы парень меня услышал. Я пробую довольно громко и твердо постучать, но сделать это вежливо, постукивая костяшками пальцев по дереву. У меня болят запястья. Мои ребра действительно чертовски болят, но я стою на своем. Агрессивная музыка и оглушительная стрельба не прекращаются. Время для более решительных мер.

На этот раз вместо того чтобы использовать костяшки пальцев, я сжимаю кулак и изо всех сил колочу в дверь плоской стороной. Три громких, взрывных удара — БУМ, БУМ, БУМ! — заполняют пустую лестничную площадку. Сразу же музыка и звуки тяжелой артиллерии обрываются намертво. С другой стороны двери раздается громкий треск, глухой удар и множество приглушенных ругательств. Затем дверь распахивается, и на пороге появляется Пакс, одетый только в серые спортивные штаны, низко висящие на бедрах, с хмурым выражением лица.

Это выражение лица не улучшается, когда парень видит, кто стоит перед его дверью.

— Господи Иисусе. Я думал, это гребаная полиция. Что ты делаешь, вот так стуча в чью-то дверь? — Он качает головой. — Какого хрена ты вообще здесь делаешь?

Жду паники. Если бы оказалась в таком положении месяц назад, меня бы вырвало, и я бы тут же сбежала с места преступления, как обычный преступник. Паника не приходит.

— Собираешься пригласить меня войти?

Парень скрещивает руки на груди, озадаченно хмурясь. Я стараюсь не пялиться на его татуировки. Давайте посмотрим правде в глаза. Мне никогда раньше не удавалось лично изучить рисунки, украшающие тело парня. И всегда убегала, прежде чем у меня появился бы шанс. Что я делала, так это тысячу и один раз пролистала в поиске Google изображения его рекламных кампаний. Изучила изображения ангела и демона на его шее, чуть ниже обоих ушей. Три святых, пристроившихся на его правой руке, для меня не в новинку. Змея, которая обвилась вокруг его другой руки. Замысловато нарисованные мандала и символы сакральной геометрии по всей его груди. Распятие над его правым бедром. Каждый маленький кусочек чернил на его торсе знаком, каждый кусочек привлекает мое внимание, умоляя меня рассмотреть…

— Почему у тебя такое красное лицо? — рычит Пакс. — Ты здесь бегаешь или что?

— Нет. Я приехала на машине.

— Круто. Отлично. Спасибо, что заглянула, но я немного занят. — Он двигается, чтобы закрыть дверь своей спальни. На самом деле действительно закрывает ее. Я замечаю повязку, приклеенную скотчем к его спине и бедру, когда парень поворачивается.

Я не расстроена его холодностью или тем, что Пакс отмахнулся от меня. Лучше всего то, что я даже отдаленно не смущена тем, что пришла сюда. У меня совсем не заплетался язык рядом ним.

Вау. Ну, разве это не неожиданное развитие событий?

Улыбаясь про себя, я поворачиваюсь и направляюсь обратно вниз по лестнице, туда, откуда пришла. Спускаюсь на шестую ступеньку, когда дверь спальни Пакса распахивается, и он появляется снова, на этот раз с электронной сигаретой в руке. Облако дыма вырывается из его носа, обвиваясь вокруг лица. Сквозь дым его глаза напряженные, блестящие, как ртуть.

— Серьезно, Чейз. Какого хрена ты здесь делаешь? Я должен знать.

— Я просто хотела кое-что проверить.

Он поднимает руку в воздух.

— И? Какого хрена тебе понадобилось ехать сюда, чтобы проверить?

Я обдумываю ложь. Думаю, что сейчас мне сойдет с рук ложь. Он никогда не сможет сказать наверняка. Но это странное новое мужество в моей груди побуждает меня сказать ему правду. Какой в этом сейчас может быть вред?

— Хотела проверить, боюсь ли все еще тебя, — говорю я. Признание выходит легко. Пару недель назад я бы никогда не смогла сказать ему этого. Никогда. Я была бы слишком ошеломлена, столкнувшись с ним лицом к лицу, чтобы произнести настоящие, внятные слова, но сегодня, похоже, у меня вообще нет никаких проблем. Этот момент, прямо здесь, может быть самым освобождающим моментом во всей моей жизни.

Я больше не боюсь Пакса Дэвиса. Я поняла это, когда убедила его поцеловать меня в больнице.

Неужели меня все еще безумно влечет к нему?

Абсолютно.

Неужели я все еще прокручиваю в голове ту пьяную ночь в лесу, когда чуть не отдалась ему, каждый раз, когда закрываю глаза?