Считайте его мертвым - Рассел Эрик Фрэнк. Страница 40

Харпер слушал эти мысли, благодаря судьбу за то, что враг оставался в своей псевдочеловеческой роли, не переключившись на бормочущий инопланетный язык.

«Если данное предположение верно, — продолжал размышлять чужак, — то спасение совсем рядом. Мы должны узнать, какой именно критический фактор защищает тип Б и каким образом отличить один тип от другого. После того как мы это узнаем, надо будет завладевать только телами типа Б. С уязвимыми можно будет разобраться потом».

Мы! Множественное число! На мгновение Райли подумал о себе как о целой толпе!

Харперу стало не по себе от только что полученного напоминания о весьма неприятных фактах. Захватчик представлял собой многомиллионную орду. Каждый захват человеческого тела являлся победой целого армейского корпуса в облике нескольких капель могущественной слизи, в которой каждый воин был… чем?

Крошечной сферой с размытыми очертаниями.

Туманным шариком.

Сторож брату моему!

Решив в полной мере воспользоваться представившейся возможностью, Харпер продолжал:

— Кто-то однажды сказал, что единственная разница между теми, кто сидит в тюрьме, и теми, кто остается на свободе, лишь в том, что вторых так и не удалось разоблачить. Возможно, совесть братьев Баум была не вполне чиста, и они ошибочно предположили, что об этом стало известно. Вот и бросились бежать, словно кролики.

— Возможно, — согласился Райли, продолжая размышлять: «Не сходится. У них не было никаких причин бежать, кроме осознания того, что их сущность раскрыли. Харпер знает, что они такое на самом деле, но отказывается это признавать. Впрочем, неудивительно. Он никогда никому ни слова не говорил о своих способностях. — И, после короткой паузы: — Но в данный момент эти способности у него отсутствуют. Почему? Нужно выяснить!»

— Так или иначе, что за смысл в пустой болтовне? — продолжал Харпер, ловко провоцируя собеседника. — От нашего разговора нет никакого толку, а мне нужно работать.

— Ты можешь дать мне какую-нибудь наводку на Макдональда?

— Нет. Ищи его сам. Тебе скажут огромное спасибо, если ты его поймаешь. К тому же он может навести на след Гоулда, которого разыскивают с не меньшим усердием.

— Гоулда? — Райли уставился на него, думая: «Они знают или подозревают, что он в этом городе?»

— И всех, с кем он общался за последние три месяца, — добавил Харпер, подливая масла в огонь.

Результат его разочаровал. В ответ он получил лишь мимолетные, фрагментарные образы двух десятков человек, по которым невозможно было определить, кто они, где живут и какую роль играют в этой войне за планету.

— Когда Гоулд и Макдональд окажутся за решеткой, — продолжал Харпер, — у нас, возможно, появится время на поиски убийц Элдерсона. И тогда мы можем попытаться получить те самые пять тысяч долларов.

Удар попал в цель. Упоминание об Элдерсоне вызвало ожидаемую реакцию — фрагмент крайне живых воспоминаний. Макдональд держит Джойс Уитгингэм, пока Гоулд вонзает иглу ей в руку. Джойс сопротивляется и кричит. Неожиданно прямо позади останавливается полицейская машина. Из нее выскакивает Эдцерсон и бежит к «тандербагу». Лэнгли достает пистолет и стреляет, прежде чем Элдерсон успевает вмешаться. Значит, убийца — Лэнгли.

Ха! Из этого можно было сделать новые, весьма существенные выводы. Все силы закона и правопорядка по всей стране, включая Райли, были подняты на ноги, чтобы схватить трех человек, а не двух. Но Райли совершенно не интересовался Лэнгли, он спрашивал только про Макдональда. Он совершенно спокойно отнесся к упоминанию о Гоулде. Любой нормальный человек поинтересовался бы третьим разыскиваемым — если только не знал, что того уже нет в живых. Знал ли об этом Райли? Если да, то откуда? Как это выяснить?

Харпер отважно затронул данную тему.

— Что касается Лэнгли, о нем можно больше не беспокоиться.

Райли ничего не ответил вслух, но мысленно произнес: «Конечно. С ним покончено».

— Кто тебе это сказал? — спросил Харпер.

— Что?

— Сказал про Лэнгли.

— Не понимаю, о чем ты. Никто мне про него не говорил.

— Я только что упомянул, что Лэнгли можно больше не искать, — напомнил Харпер. — Ты ничего не ответил, даже не удивился. Я решил, что ты давно обо всем знаешь, хотя не могу представить откуда.

— Ошибаешься, — возразил Райли, поспешно пытаясь скрыть свой промах. — Я впервые про это слышу. Никакие сведения до меня не доходили.

Но было уже поздно. Его мысли отставали на несколько секунд от мыслей Харпера, а язык вообще пришел к финишу последним. Несмотря на расстояние в сотни миль, Райли узнал о смерти Лэнгли в то же мгновение, когда того не стало. Он ощутил эту смерть так же ясно, как человек, который, глядя ночью через долину, видит внезапно гаснущий далекий огонек.

То была совершенно чуждая способность, не имевшая ничего общего с человеческими. Захваченный чужаками разум мог чувствовать других ему подобных и слепо следовать за ними, пока все они не собирались вместе. А если кого-нибудь из них больше не удавалось ощутить — это значило чью-то смерть далеко за горизонтом. Просто сам факт смерти, без всяких подробностей.

Эта же способность позволяла воспринимать издаваемый другим мысленный зов о помощи. Она не имела никакого отношения к телепатам, то был просто некий пси-фактор, позволяющий Райли взглянуть вдаль, увидеть лучик жизни, исходящий от одного из его собратьев, увидеть, как лучик мигает, призывая на помощь, а потом гаснет. Не более того.

Возможно, крайняя форма инстинкта, на Земле называющегося стадным. Защитный механизм, развившийся на другой планете, где ради выживания клану иногда требовалось быстро собраться вместе, а одиночки погибали.

Таким образом, у венерианского вируса имелся естественный враг, постоянный противник, недостаточно сильный для того, чтобы полностью подчинить его себе и тем более уничтожить, но достаточно грозный, чтобы ограничить его распространение и поддерживать баланс конкурирующих форм жизни на далекой планете.

Кем мог быть этот враг? Каким-нибудь животным с крепким желудком, пожирающим могущественный вирус с жадностью лакающей сливки кошки? Зверем, способным сожрать тело захваченного без вред а для себя? Или существом куда меньших размеров, которое, подобно ордам муравьев-воинов, уничтожало армии злодеев?

Подобные данные могли бы представлять немалую ценность, если бы удалось их заполучить. Но как? Как выманить их из враждебного и осторожного разума, не выдав при этом себя? Как можно расспрашивать венерианца о фауне и флоры Венеры, делая вид, будто считаешь его уроженцем Земли?

Информацию могла бы со временем собрать новая экспедиция — при условии, что ее не постигнет та же судьба, что и первую. Но если неотложные проблемы не будут решены здесь и сейчас, не будет и новой экспедиции — по крайней мере, состоящей из людей.

Сведения о противнике смертельного врага находились совсем рядом, по другую сторону стола, скрытые в чужом мозгу. Если бы только их удалось извлечь, ученые могли бы найти на Земле местный аналог этого врага, способный справиться с инопланетной угрозой. В перспективе такие сведения были куда ценнее, чем поимка всех пораженных чужим вирусом жертв. Они означали возможность устранить коренную причину, вместо того чтобы бороться с симптомами.

Харпер отчаянно искал способ, как сделать крайне опасный ход — так, чтобы с виду он казался совершенно невинным. Райли вопросительно смотрел на Харпера, и его знакомый взгляд никак не выдавал того, что за ним скрывалось.

— Лэнгли и еще один человек попали в ловушку, — облизнув губы, сказал Харпер. — Они отстреливались, как безумцы. Взять их живыми было невозможно.

Райли поднял брови, изображая удивление.

— Все знали, что его разыскивают, но никому не говорили, за что именно. Судя по подобной реакции, причина была весьма серьезной. И какой тогда смысл во всей этой секретности?

— Не спрашивай меня. Политику государства определяю не я. — Харпер устало махнул рукой. — Сам знаешь, как любят всяческие тайны те, кто сидит наверху.