Мой неотразимый граф - Фоули Гэлен. Страница 62

Оказавшись у нарядного, как ювелирная шкатулка, особняка, Мара постучала в дверь. Дворецкий впустил ее в дом и провел в музыкальную комнату на втором этаже, которую хозяйка иногда использовала как гостиную.

— Мара! — воскликнула Дилайла, увидев, что в комнату, стягивая белые перчатки, входит подруга. Сама Дилайла лежала на диване в халате. — Как дела? — Мара подняла вуаль. — О, можешь ничего не говорить, — добавила она, увидев припухшие глаза и покрасневший нос. — Ты ужасно выглядишь.

— Это верно, — устало согласилась Мара.

Дилайла передернула плечами.

— Я бы навестила тебе раньше, но думала, что ты у родителей.

Мара, вздохнув, покачала головой:

— Сегодня я не смогла бы сдержаться. Послала одного Томаса с няней. — Мара опустилась в небольшое мягкое кресло.

— Я так за тебя переживала. Ужасная получилась история.

— Не нужно об этом. Ты не виновата. Я пришла как раз за тем, чтобы тебе это сказать. Я знаю, ты чувствуешь себя виноватой.

— Благослови тебя Бог! — Дилайла с сочувствием взглянула на подругу. — Я прикажу принести чаю.

— Нет, спасибо. Я ненадолго. Скоро вернется Томас.

Дилайла, перестав ее слушать, смотрела на дверь. Маара обернулась и увидела, как, на ходу застегивая жилетные пуговицы, вошел Коул. На лице Дилайлы расцвела восторженная улыбка.

— Дорогой!

Мара широко распахнула глаза. Похоже, Коул не заметил ее присутствия, а прошел к дивану, взял руку Дилайлы и поцеловал ее с мечтательным выражением на лице. Влюбленные не отрываясь нежно смотрели друг другу в глаза.

Надо же!

Мара, вспыхнув, опустила взгляд.

— Я вижу, вы помирились.

Коул с мягким смешком оглянулся на Мару.

— О да. Я очень обязан вашему другу Фальконриджу. — Коул спрятал руку Дилайлы между ладонями и улыбнулся Маре. — Что бы он ни наговорил ей вчера, это, сразу счастлив вам сообщить, привело мою милую леди в чувство.

— Это правда? — Мара изумленно уставилась на подругу.

— Ну хорошо, я признаюсь: так и было. — И Дилайла покраснела как девочка. — Когда ты убежала, твой Джордан ужасно со мной обошелся. Мы обменялись «любезностями». Но он заставил меня понять, что любовь хорошего человека драгоценна и рисковать ею нельзя.

— Вот как? — почти с негодованием воскликнула Мара. — Я тебе уже сколько месяцев это говорю, но ты не слушаешь. А Джордан сказал только раз и стал для тебя истиной в последней инстанции.

— Дело в том, как он это сказал, дорогая.

— Он ведь не стал щадить ее чувства, как это делаете вы, леди Пирсон. — Коул нежно улыбнулся Дилайле.

— В тот момент я его просто возненавидела, — согласилась та, — но как только ушла оттуда, сразу поняла, как он прав. Я просто трусила, делала вид, что мне все безразлично, а правда в том, что я боялась показать Коулу, как много он для меня значит.

— До вчерашней ночи, — не сводя влюбленных глаз с Дилайлы, закончил Коул.

— Благодарение Богу, что этот чудесный человек предоставил такой дурочке, как я, еще один шанс.

— Ты вовсе не дурочка, моя дорогая.

— Дурочка, дурочка. Ты просто очень добр ко мне.

Мару поразило это нежное воркование двух самых известных циников в свете. Но становилось ясно, что она здесь лишняя. Она прочистила горло:

— Вот и отлично. Я оставляю вас в мире и согласии. Очень рада за вас. — И Мара удалилась с наилучшими пожеланиями милующейся паре. Этот визит несколько поднял ей настроение, но с разбитым сердцем трудно долго оставаться в обществе влюбленных.

Теперь она поняла, что чувствовала Дилайла все те недели, что они с Коулом были в ссоре, когда Мара предавалась безмятежной любви с Джорданом.

А что касается Джордана, то, пусть он и шпион, его дипломатические способности подтверждаются миром, который он помог заключить между этими так долго враждовавшими сторонами — Коулом и Дилайлой. Мара улыбнулась. Наконец-то подруга обрела долгожданное счастье. Лишь бы она вновь его не погубила.

А главное в том, думала Мара, что, раз эти двое сумели помириться, возможно, у них с Джорданом тоже есть будущее.

Утром она выгнала его из своего дома и велела не возвращаться. Мара с сердечной болью вспомнила, как побелело его лицо после этих слов. Она страшно его обидела. Конечно, ее доверие к нему подверглось суровому испытанию, но сейчас она по крайней мере смотрит на него открытыми глазами и понимает, с каким человеком столкнула ее судьба.

Может быть, еще не все потеряно? Через день или два она, наверное, решится написать ему, попросить о «еще одном раунде переговоров» с надеждой прекратить эту неожиданную войну.

Мара открыла дверь, но Рис не вышел встретить ее. Мара не очень удивилась — будний день, дворецкий может быть занят в другой части дома. Отложив ридикюль, Мара развязала ленты шляпы, сняла ее, прошла в гостиную и застыла на месте.

— Добрый день.

В ее кресле, скрестив длинные ноги, сидел высокий худой незнакомец.

— Простите? — Мара прижала ладонь к заколотившемуся сердцу. — Что вы здесь делаете? Господи, как вы меня напугали! Мы знакомы? — Мара приняла его за ремесленника или торговца, одного из тех, с кем Рис договаривается о всяких домашних делах — ремонте, поставках.

Сама Мара не помнила, чтобы назначала кому-нибудь встречу.

— Леди Пирсон, насколько я понимаю? — Мужчина окинул ее внимательным взглядом. — Вы красивее, чем я ожидал.

Мара вдруг осознала, что даже самый богатый торговец в Лондоне не посмеет разговаривать в таком тоне с виконтессой. У нее похолодело внутри.

— Ваше имя, сэр?

Незнакомец поднялся на ноги.

— Некоторые зовут меня Дрезденский Мясник. Боюсь, мое настоящее имя давно забыто.

С первого взгляда он казался самым обычным человеком, хотя, конечно, высокий рост и мускулистая фигура выделяли его из толпы. Таких охотно нанимают в лакеи или грумы. У незнакомца были карие глаза, вьющиеся темные, смазанные жиром волосы, правильные черты лица, но кожа землистая, с еле заметными оспинами.

Однако его взгляд сразу сказал Маре, что у «мистера Мясника» не все в порядке с головой. О Боже, подумала она, неужели этот странный тип просто забрел к ним с улицы? Но ведь ему известно ее имя! Мара попятилась, не сводя с него настороженного взгляда, а незнакомец, наоборот, стал надвигаться на нее медленными, размеренными шагами.

— Мистер Мясник, где мои слуги? Что вы делаете в моем доме?

Он ответил странной полуулыбкой, не прекращая рассматривать Мару хищным, беспокойным взглядом. Вдруг она услышала откуда-то снизу стук. Казалось, кого-то заперли в подвале.

«Опасность!» — кричали все ее чувства.

Сглотнув, Мара собралась с духом и заявила:

— Вам лучше уйти.

— Успокойтесь, леди Пирсон. И, пожалуйста, не кричите. Надеюсь, дама вашего воспитания не снизойдет до истерики.

— Посмотрим. — Мара старалась держаться от него на безопасном расстоянии.

— Вот и отлично. — Мясник кивнул, не отводя от нее взгляда. — Вам ведь понадобится вся ваша сообразительность для той сделки, которую я вам собираюсь предложить. О слугах не беспокойтесь. С ними не случилось ничего страшного. Поверьте, не они ваша главная забота сейчас.

— О чем вы? — холодным тоном проговорила Мара, пытаясь изобразить спокойствие.

— Я пришел предложить вам соглашение, которое, я в этом уверен, вас заинтересует, миледи.

Мара медленно продвигалась к кочерге у камина.

— Сомневаюсь, мистер Мясник, что меня заинтересуют ваши предложения. Я не желаю общаться с тем, кто вломился в мой дом.

— Тем не менее, думаю, вы меня выслушаете. В конце концов, я ведь пришел не с пустыми руками. Вот пожалуйста. Это вам подарок. — Мясник показал на маленькую плоскую коробочку на столе. — Подойдите. Откройте ее.

Мара настороженно смотрела на фанерную коробочку. Обычная коробка. Такие есть в любом магазине.

— Что там?

— Если я вам скажу, сюрприз будет испорчен, моя дорогая. Подойдите же, посмотрите сами.

— Хорошо. — Не сводя с пришельца глаз, Мара осторожно переместилась к столу. Дрожащими руками придвинула к себе коробку, распутала плохо завязанный бант и откинула крышечку.