Времена не выбирают (СИ) - Малыгин Владимир. Страница 26
Пальцы в кулаки сжимаются от увиденного. Снег растаял, земля внутри периметра подсохла. И тем страшнее пятна запёкшейся крови на ней.
— А здесь что было? — не удержался от вопроса, когда в первый раз обратил внимание на подобное. Ну а почему бы и не спросить? Они же следопыты, должны знать!
— Это… — повернул голову идущий следом охотник. Скрипнул зубами, показал рукой:
— Вот здесь двое на корточках сидело, за руки держали. А тут видишь, ёрзали, коленями всё изрыли…
Ох ты! Головой по сторонам покрутил, присмотрелся, и ещё в нескольких местах точно такие же следы увидел…
— Потом с собой всех увели, — тихим голосом продолжает рассказывать о своих выводах охотник. — Только всё равно недолго в полоне бабам жить осталось…
Не стал спрашивать, почему. И так всё понятно. Вот только ошибся я с выводами.
— Сегодня ещё попользуют, а ближе к вечеру резать начнут. До утра никто из них не доживёт… — пояснил охотник.
Понятно, почему не доживут… Обуза лишняя…
Поэтому, да и не только поэтому, нужно поспешить. Сколько ещё таких хуторов впереди будет!
Первую убитую нашли в придорожных кустах через час быстрого хода. Обозначил вешками мёртвое тело наш передовой дозор, чтобы мы не пропустили и дальше ушёл.
Хоронить не стали. И вокруг не толпились. Глянули, кто там лежит и прибавили ход.
Да, не по христиански, но задерживаться не имеем права.
Эти сволочи женщин вели полураздетыми, даже обуться никому не дали! Так мы и шли, стараясь не наступать на следы босых ног в утоптанном снегу. Следы с пятнами крови…
По следам и прикинули, сколько всего пленниц. Хутор небольшой, поэтому насчитали семь пар босых ног разного размера…
О противнике весточка пришла через пару часов быстрого хода. Почти бега. Я даже взмок. Если бы не мои тренировки, точно не выдержал бы такого темпа. А ведь на мне кольчуга, меч на поясе и самострел в руках. Называть его привычным названием арбалет пока не могу, не поймут меня с таким новшеством. Так что пока пусть будет самострел. А о противнике впереди узнали просто. Птичка принесла весточку.
Шучу. Это охотники между собой по-птичьему перекликались. Вот меня за плечо и придержали, остановили, когда издалека еле слышный сорочий стрёкот прилетел.
— А теперь погоди, боярин. Подождать нужно. Мокша походит вокруг, посмотрит, что там впереди, придёт, всё и расскажет.
— Мокша, это старший дозора? Тот, что на хуторе нас дожидался? — спрашиваю, а сам между делом с головы шлем с подшлемником стянул, лоб мокрый холодному воздуху подставил. Хорошо!
— Он самый и есть, — ответил мне тот охотник, что всю дорогу старался держаться рядом. А я и имени его не знаю. Надо бы постепенно знакомиться с людьми.
— А тебя как зовут? А то всё недосуг было познакомиться.
— Ростих я, — тут же откликнулся охотник.
— Ты всех тут знаешь? Кого как зовут-кличут, откуда кто родом?
— Всех, — кивнул мужик. — Кто на самом деле охотник, а не просто так душу тешит. У нас по-другому никак нельзя. Лес-батюшка чужих не любит, не принимает. А вот и Мокша…
— Литвины встали на отдых на краю замёрзшего болота. Развели костры, камыша нарезали, кулеш мясной начали готовить. Котлы с припасами, видимо, с того хутора прихватили…
Тут я не выдержал, прервал рассказчика. Именно что рассказчика, а не докладчика. Если он из такого далека заходить будет, то нам его до вечера слушать придётся:
— Ты по делу говори! Сколько их, как расположились, где дозоры стоят, откуда к ним подобраться можно? И лучше вот тут на снегу всё мне нарисуй! — тут же и утоптал ногой снег. — Вот здесь…
По восемь стрелков отправил на фланги, а сам с ещё четырьмя по центру пошёл. Литвины и впрямь расположились у края болота. Из-за камыша. Очень уж густо он на берегу рос. Вот и нарезали они его на подстилки, чтобы сидеть не так холодно было.
Почему дозорного оборвал? Так сразу понятно было, что с собой у беглецов ничего нет. Разве что кто-то из них оружие сохранил, не выбросил при драпе. Для того и на хутор напали, чтобы пропитанием разжиться. И нападать будут много. Или уже не будут, если мы сейчас справимся. Мимо пройти не смогу. Совесть не позволит. Да и мужики не дадут пройти, это я сразу понял. Стоило только в глаза каждому из них заглянуть на разорённом дотла хуторе.
Сколько их всего было, мне так никто точно и не сказал. И не потому, что считать не умеют, а объяснили свой промах тем, что враги на месте не сидят, активно перемещаются по стоянке. А совсем близко подбираться не стали, опасались возможного обнаружения. Снег же! Попадётся у врага внимательный наблюдатель и сразу обнаружит свежие цепочки следов!
И бабы там ещё!
Из-за них, скорее всего, и не успели сосчитать. Увидели, что происходит на вражеском привале и заторопились обратно!
Но в один голос все сказали, что их там больше, чем нас! Ну и что теперь, мимо пройти? Нет! Не для этого догоняли!
На нашей стороне внезапность и стрелы! И перекрёстный огонь. Или стрельба? Да какая разница! Отвлеку сначала их на себя, они кинутся…
А потом мы всех с флангов стрелами задавим, сколько бы их ни было!
Место там, как мне сказали, открытое, совсем близко к ним не подобраться. Деревья заканчиваются, потом низкорослый кустарник идёт. И уже от него до ближайших литвинов будет где-то шагов тридцать. До самых дальних, что у кромки камыша расположились, все сорок пять-пятьдесят!
Никаких укрытий у них нет, шалашей тоже. И щиты видели только у нескольких воинов, как раз у расположившихся возле камыша.
Остальные, видно, побросали лишнюю тяжесть во время бегства.
Хотя вряд ли. Оружие и защиту воин никогда не оставит просто так. Значит, делаю вывод, эти не совсем воины. Скорее всего, набрали холопов, вооружили чем попало, и в поход отправили. Ну и отлично, нам же проще!
Плохо то, что все опытные расположились так далеко…
И усмехнулся — да потому и расположились, что опытные! Выставили из предосторожности всех остальных как заслон, как буфер между собой и лесом!
И не прогадали…
Лишь бы не успели до деревьев добежать, когда в нашу сторону бросятся. В ближнем бою можем с ними и не справиться. Поэтому строго-настрого наказал никому на открытое место не высовываться!
Или из-за деревьев стрелять, или из кустарника! Он же там низкорослый? Вот и отлично! И сразу отходить, в случае чего. Товарищи прикроют, если туго придётся!
Кстати, Ростих считает, что болото не промёрзло, а лишь тонкой коркой льда сверху покрылось. Да и то только потому, что морозы недавно сильные стояли. Так что идём с трёх сторон! Чтобы уцелевшие и испугавшиеся могли назад отступить, за камыш. Они же после разгрома пуганые, любой лесной тени боятся. Это им не мирное население резать!
Одно плохо! День! А мы все в тёмном… На снегу… Не подобраться ближе.
Но Ростих уверял, что ближе тридцати шагов подбираться и не нужно! А уж на это-то расстояние они подойдут так, что никто и не заметит.
Зато у противника дозоров нет! Хоть тут свезло…
Всё, дальше идти нельзя! Да и меня аккуратно сбоку за локоть придержали, показали тем самым, что пора останавливаться.
Самострел наготове, болт в канавке — поднимай и выцеливай!
Выглянул аккуратно, посмотрел внимательно. Понятно всё. Есть дозор! Как раз перед нами и находится.
Вот только слишком увлекся происходящим в лагере этот дозор.
Даже пост покинули, ушли с натоптанной площадки, к лагерю совсем близко подошли и в нашу сторону совсем не смотрят. Такой караул мне нравится!
Встал во весь рост, никто из противника на меня и внимания не обратил! Что вообще отлично, так это верхушки низкорослого ивняка нашим стрелка́м где-то по грудь будут.
Дал отмашку рукой, распрямились натянутые луки, хлопнули тетивы по наручам, зашелестели в воздухе стрелы. Ушли в сторону вражеского лагеря рой за роем. Жалко, что рой у нас совсем жиденький получился. Мой самострел и четыре лука. Но мы скоростью наверстаем!