Любовь. Измена. Развод (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна". Страница 6

Пускай.

— Ты чего сюда названиваешь, придурок? К подстилке своей вали, урод. Хорошо меня услышал?!

Больше Лиза и слова не говорит. Скидывает звонок, а потом вообще блокирует контакт Ильи.

Боже, я настолько в трансе, что у меня даже мысли не возникло занести его в черный список.

— Ты зачем вообще на работу пришла?

— Отвлечься. Не могу одна. Стены давят.

— Это понятно, — постукивает ногтем по столу. — И давно он?

— Не знаю. Но… Лиз. — Облизываю губы, а потом прорывает: — У него ребенок будет. От другой. Пять месяцев, Лиза. Пять!

Подруга матерится. Сочно. Отборно. Резко поднимается со стула и измеряет кабинет шагами. Туда-сюда ходит, сунув руки в карманы широких брюк.

— Козлина. На развод подавать планируешь?

Киваю.

— Правильно. Молодец, — выдает и снова садится напротив. — Я сейчас скажу, ты только не обижайся.

Смотрю на нее.

— Ты, если с ним разведешься, он в лучшем случае оттяпает половину, — обводит руками мой кабинет, — в худшем заберет все.

Стискиваю зубы. Будто я и сама не знаю. Если Илья решит со мной воевать, я точно останусь ни с чем.

— И что делать? — шмыгаю носом.

— Пока не знаю. Нужно подумать. Что-то на тебя записано? Кроме машины.

— Не знаю.

— А он вообще как настроен?

— Клянется, что это один раз было. Но… Она ему «любимый» пишет. Ночью.

— Вот скот. А таким правильным прикидывался. Люблю, весь мир куплю. Светка, ты мое сердце. Тьфу! Так, подруга, собирайся.

— Куда?

— Проветримся. На тебе лица нет. Пошли по набережной пройдемся, подышим. Видела, какая погода сегодня? Солнце!

Не видела. Для меня все вокруг серое. Бесцветное.

Я и с кресла-то поднимаюсь по инерции. Просто потому, что так говорят, якобы так нужно. Кому? Непонятно.

Легче от прогулки мне не станет, но и в офисе сидеть сил больше нет.

Вытаскиваю из шкафа пиджак. Кое-как одеваюсь, потому что энергии нет даже руки поднять.

Лиза все это время стоит рядом, будто страхует, если я вдруг в обморок рухну.

— Идем, — хватает под руку.

Так мы оказываемся на набережной. Весна в самом разгаре. Еще немного, и можно будет в футболках ходить. Раньше я обожала когда на смену холодным зимним месяцам приходят теплые солнечные дни. А сейчас мне все равно.

В душе по-прежнему зима.

Облокачиваюсь на перила и смотрю на водную гладь реки.

Мы молчим. Лиза пьет кофе и больше не задает вопросов.

Проходит минут пятнадцать, а потом у меня снова звонит телефон. На этот раз свекровь. Да, я не поздравила ее с праздником. Она решила мне об этом сообщить?

Сначала хочу сбросить звонок, но в последний момент нажимаю «ответ» и подношу смартфон к уху.

— Света! Илья в больнице. Я приехала, а тебя нет. Говорят, дозвониться не могут. Что ты творишь?

Свекровь кричит. Эмоции у нее через край. А у меня только сердце вздрагивает.

В больнице? Перед глазами сразу вереница долгих дней после аварии, в которой я пострадала. По телу озноб ползет. Так холодно сразу становится.

— В какой больнице?

— В центральной. Боже мой, такое горе, за что мне все это, за что? — Она начинает рыдать. — Он заезжал утром, сказал, что вы разводитесь, Светочка, это правда? На нем лица не было. На моем мальчике. Приезжай, моя девочка. Я умоляю тебя. Ему так твоя поддержка нужна. Света! Он без сознания сейчас. Милая моя…

Стискиваю пальцами телефон до белеющих костяшек. Меня натурально трясет.

В больнице? Авария?

Дышать не могу.

— Что там? — шепчет Лизка.

Мотаю головой.

Тру лицо и запрокидываю голову к небу. Солнце режет глаза.

— Ты приедешь, Света? У меня сердце сейчас лопнет. Все не могу.

— Я…

— Не вздумай, — Лизка дергает меня за руку. — Не смей даже!

Он был со мной рядом, когда я была уверена, что моя жизнь кончена. Он был со мной рядом, клялся в любви, а потом предал. Он не заслуживает моих переживаний, но они есть...

Душа в клочья.

— Хорошо, — проговариваю еле слышно, — я приеду, — отключаюсь.

— Ты дура? — Лиза злится. — Куда ты собралась? Он же… Он… У меня слов приличных нет. Не вздумай туда ехать.

Дышу часто-часто. Пульс зашкаливает.

— А если он… Вдруг что-то серьезное. Вдруг он умрет…

— Туда ему и дорога.

— Лиз, — смотрю на свою машину, припаркованную неподалеку.

— Ой, делай ты что хочешь! Этот урод живучий, сам фиг сдохнет.

Лиза круто разворачивается на пятках и уходит в сторону остановки. Я же остаюсь стоять на месте с мыслью только об одном: что мне делать?

Глава 7

Больничный коридор кажется бесконечным. По нему гуляет громкое эхо, а от стен веет холодом. Я видеть эти стены не могу, слишком много болезненных воспоминаний они несут.

Я приехала сюда после звонка, где потвердели, что Антипов поступил к ним пару часов назад и действительно находится в тяжелом состоянии.

Выбора ехать или нет, предо мной больше не стояло.

Только теперь, когда пространство вокруг сжимается удавкой вокруг моего горла, я хочу развернуться и убежать в машину. Вернуться туда, где мне спокойно и безопасно. Признать наконец, что я маленькая, слабая женщина и никому ничего не должна. Ничем не обязана. Хочется, но вопреки этому желанию, еще есть страх. Страх потери. Он куда более глубокой, чем измена.

Страх услышать, что Илья никогда больше не очнется. Наверное, только поэтому я продолжаю идти, только поэтому нахожу в себе силы переставлять ноги.

То, что он сделал чудовищно. Грязно. Мерзко.

Но смерти он не заслуживает.

Заворачиваю за угол, и почти сразу впечатываюсь глазами в свекровь. Она сидит на скамейке со сгорбленной спиной. Держит в руке платок, которым вытирает с лица бесконечные слезы. Такая хрупкая, потерянная, но одновременно сильная женщина.

Она плачет. Захлебывается слезами горечи. Мне мгновенно передается ее состояние. Щеки становятся мокрыми, а почва под ногами слишком неустойчивой.

— Лилия Константиновна, — присаживаюсь рядом, касаясь ее плеча.

Она обжигает меня взглядом, столько в нем боли и отчаяния. Сквозь землю провалится хочется.

Может быть, останься я этой ночью в квартире, ничего бы этого не произошло…

— Что врачи говорят? — шепчу, обхватывая ладонями предплечья.

Свекровь поджимает губы, отрешенно качает головой, будто поднять ее больше не в состоянии.

— Черепно-мозговая травма. Он все еще не пришел в себя, Света. Как хорошо, что ты приехала. Я тут с ума одна схожу, — тихонечко всхлипывает.

Киваю, и сцепив пальцы замком, прилипаю спиной к стене. Смотрю перед собой.

Свекровь молчит, но чувствую — смотрит.

— Что у вас произошло? Какой еще развод? Что же вы творите, дети?

— Такой, — пожимаю плечами.

— Девочка моя, вы же так хорошо жили. Что произошло? Такая любовь. Я же насмотреться на вас не могла.

— Жили, — сглатываю и тереблю ремешок сумки. — Пока ваш сын не завел любовницу, — говорю это и чувствую, как во мне поднимается злость. Она кровожадно облизывается. Готовится разорвать свекровь, если та хоть слово скажет о том, что ее сын не виноват.

Но вместо этого Лилия Константиновна вздрагивает, как от удара и хватается за сердце.

— Боже. Мой Илья? Любовница? Может, ты что-то не так поняла? Может быть…какой ужас! это какая-то ошибка, Светочка. Точно ошибка.

— Я поняла все правильно, — устало выдыхаю и прикрываю глаза.

Говорить о ребенке не хочу. Свекровь не знает о моей проблеме, да и шокировать еще и тем, что вскоре у нее будет внук, от пока совершенно незнакомой женщины…имею ли я вообще моральное право о таком сообщать? Это должен ее сын сделать.

Тот, которой придет в себя и обязательно все ей расскажет. Наверное…

— Светочка, не нужно рубить сплеча. Он тебя любит. Я знаю, что любит, — хватает меня за руку. — Вы столько лет вместе. Оступился, понимаю, что больно. Обидно. Но вот так сгоряча…не время сейчас все рушить, родная. Ты ему нужна. Он же без тебя…как он без тебя, Свет?