Школьное колдовство (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 2

— Это не совсем то, что вы подумали, — экономка заговорила ещё тише. — Это не просто безделушки, эссина. Это колдовские вещички, я уверена. Только вот не знаю, как ими пользоваться.

— Колдовские?! — Лила чуть не выронила браслет.

— Именно, — многозначительно кивнула экономка, — я ведь раньше служила у леди Эльянтины, давно, когда ваша матушка ещё не вышла замуж. Помню, что эту шкатулку леди Кенталь привезли в подарок. Горничные болтали между собой, что якобы, если имеешь колдовской дар, можно с помощью этих вещей преобразиться до неузнаваемости. Конечно, точно никто ничего не знал. Нужно показать это какому-нибудь колдуну, а ещё лучше — спросить у леди Эльянтины. По правде говоря, я ей уже написала.

— Хорошо. Спасибо, эсса Нида! Но не стоило, наверное, — Лила аккуратно закрыла шкатулку и поставила на скамью рядом с собой, — леди Эльянтине давно отправили приглашение, и уже был ответ, что она не приедет.

— Что поделаешь, — вздохнула экономка. — Она ведь колдунья, а колдуньи все немного не от мира сего. К тому же она считает, что в её возрасте уже нет дела до всякой суеты. Но она всегда помнила о вас и заботилась. Как жаль, что тогда, тринадцать лет назад, ваш батюшка отказался отдать вас ей на воспитание.

— Думаю, мне не жаль, — пробормотала Лила, — хотя, конечно, она дала мне приданое. Я ей очень благодарна.

Она леди Эльянтину, мамину родственницу, немного побаивалась. Та была строгой, насмешливой и неласковой. Когда-то давно, как говорили, она хотела взять Лилу к себе, но отец не позволил. После этого старая леди потеряла к девочке интерес. Хотя к каждому Новогодью, оказывается, она присылала отцу немного денег для неё — Лила узнала об этом недавно, услышала разговор отца с мачехой. И вот, приданое, благодаря которому Лила может выйти замуж за Винтена Настана.

— Я ей написала, — покачала головой экономка, — попросила вмешаться в ваши предсвадебные дела, если ещё не поздно. Вот отец нашей дорогой баронессы обо всём позаботился в своё время, и что получилось? Ваш батюшка ни единым дирром не может распорядиться без её разрешения, а своего состояния у него почти что и нет! А вас он отдаёт Настанам, уж простите за сравнение, как курёнка на кухню, со всеми перьями, щипайте как хотите! Или я чего-то не знаю и для вас составили хороший договор? — эсса разволновалась, на её щеках проступили красные пятна.

Лила, наоборот, побледнела и кусала губы.

— На вашем месте, дорогая эссина Лила, — продолжала экономка, — я бы отказалась идти в Храм, пока вам не предъявят брачный договор, в котором будет прописано, что каждый ваш дирр принадлежит вам и никому больше, и тратить их позволено только на ваших детей.

— Нет-нет, это невозможно, я не смогу, — Лила затрясла головой и сморгнула слёзы.

Отказаться идти в Храм с Винтеном? Из-за денег? Из-за брачного договора? Но ведь это совершенно невозможно! К тому же её приданое и так невелико, чтобы ещё выдвигать какие-то условия.

— Это сейчас вам неловко, а если потом придется кусать локти? — продолжала неумолимая экономка. — Впрочем, именно поэтому такими делами занимаются старшие родственники. Дорогая моя, разве вам обещано ещё какое-нибудь наследство? Так поберегите ту малость, что имеете.

Впрочем, добрая эсса уже поняла, что её мудрое внушение пропадёт втуне. Ничего эта глупышка не решится сделать. Пойти наперекор отцу, мачехе и леди Настан, которые уже обо всем договорились? И рискнуть благосклонностью прекрасного Винтена? Невозможно. А и выступи она против, что сделают родные, какую жизнь ей устроят?

— Вразуми Пламя леди Эльянтину, пусть сделает что-нибудь, — пробормотала она, махнув рукой.

Тут хлопнула дверь, и в кухню влетела Исира, вторая эссина Каверан. В новом голубом платье с кружевами, которое шло ей необычайно, такая красивая, легкая и воздушная.

— Я вернулась и хочу лимонада! — объявила она. — Ой, а что это вы тут делаете? Пьете чай с пирожными?!

Нежные миндальные пирожные были уже съедены, но на тарелке остались красноречивые крошки.

— Я расскажу маменьке, — сузила глаза Исира.

Лила только вздохнула и опустила глаза. Да, это была неприятность, чреватая или котлом, или лестницей, а может, и полом в зале. Хотя сестрица ещё наверняка захочет поторговаться.

— Маменька запрещает, ты знаешь! Но когда это ты была послушной? У тебя для этого ума не хватает, — сузила глаза сестрица, — так что сама виновата.

— Что вы, эссина Иса, откуда пирожные, миндаля было так мало, — заулыбалась экономка, — это остатки позавчерашнего печенья, в которое забрались муравьи.

— Я всё равно расскажу матушке, — Исира улыбнулась и многозначительно посмотрела на брошь Лилы.

Та быстро закрыла свою драгоценность ладонью и молча покачала головой. Это отдать было нельзя, невзирая на количество посуды и лестниц, и сколько бы мачеха ни сердилась. Иса, конечно, всё преувеличит. Ну и ладно.

Всего две недели до свадьбы. И эсса Нида ещё предлагает упрямиться и не идти в Храм, если не будет брачного договора. Да за возможность сбежать отсюда не жалко никакого приданого.

— А ведь одно лишнее пирожное получилось, если не ошибаюсь, — помахала указательным пальцем экономка, — хотите, эссина Иса? Вы, наверное, так устали и проголодались. А где же у нас лимонад? Стель готовила его после обеда, — она отошла и сразу вернулась со стаканом лимонада и пирожным на тарелке.

Исира демонстративно не сводила блестящего взгляда с брошки Лилы. Тем не менее она сразу схватила пирожное и надкусила, и блаженно закатила глаза — было вкусно!

Сладости удавались новой поварихе просто потрясающе.

Тут опять стукнула дверь, и зашла Стель с корзинкой яиц, а с ней ещё две горничные.

— Никому не говорите, что эссина Исира захотела полакомиться пирожным! — погрозила пальцем экономка, — а то как бы хозяйка не узнала, она не позволяет.

Горничные переглянулись, повариха понимающе хмыкнула, Исира чуть не поперхнулась.

— Что вы, эсса, как можно, — сказала Стель, — хотя, конечно, как велит эссина Исира. Всё-таки молодая хозяйка.

Исира неуверенно кивнула, хотя услышанное ей явно понравилось. А Лила быстро отвернулась и улыбнулась.

— Я пойду, — сказала она, бросив взгляд на шкатулку с «колдовскими» вещами.

Забрать их сейчас нельзя, сестра пристанет, что да как, и, конечно, всё дойдёт до мачехи. Зато, пока Иса расправляется с пирожным, есть возможность спокойно сбежать и добраться до своей комнаты. Может, удастся спокойно почитать.

Как бы ни так. Сестра догнала её на лестнице, толкнула в плечо.

— Думаешь, если ты скоро выходишь замуж, то можешь задирать нос?

— Я не задираю нос, Иса.

— А брошь ерундовая. Маленькая и без камня.

— А мне показалась, что она тебе нравится, — не удержалась Лила.

— Ну, если бы она мне на самом деле понравилась… — насмешливо протянула средняя эссина Каверан, — а знаешь, какое платье мне шьют на твою свадьбу? Из нежно-голубой тафты, такое было у дочери герцога на прошлом Осеннем балу! Маменька сказала, что поручит тебе шить все строчные швы.

— Поручит так поручит, — покладисто согласилась Лила, — отстань от меня, а, Иса? Что тебе надо?

— Думаешь, ты на самом деле так нужна своему жениху? Если я захочу, он в два счета влюбится в меня! Хочешь?

Эти слова царапнули Лилу больно. Она не сомневалась, что Иса легко вскружит голову кому угодно. Она была красивая. Всегда нарядная. У неё был мелодичный смех и голос, похожий на переливы колокольчиков. Но Лиле просто необходимо было верить в то, что Винтен Настан принадлежит только ей. Он ведь её жених! В кои веки Лиле Каверан хотелось превзойти Исиру Каверан — хотя бы лишь в глазах собственного жениха.

— Не трогай его, — взмолилась Лила, — зачем это тебе? Что тебе неймётся?

Их противостояние было бы дурацкой затеей просто потому, что Лилу всегда наказывали, когда Исе в лучшем случае грозили пальцем. Лила всегда должна уступать Исе — это было привычно и разумно. Когда сестра была маленькой — потому, что маленькая. Потом — потому что так следует вести себя молодой эссине. Но на этот раз…