Три товарища (СИ) - Селютин Алексей Викторович. Страница 17

Но из нас троих она сразу выделила именно меня. Наши отношения развивались стремительно. Я очень быстро понял, что она — именно та, кто мне нужен. Я не хотел кого-либо ещё. Только её.

Я волновался, как первоклассник, когда знакомил её с родителями. Маме она очень понравилась. Таня легко поддерживала диалог и совсем не стеснялась, что совершенно не свойственно молодым девушкам, впервые знакомившимся с родителями будущего избранника. Она отвечала уверенно и неторопливо. Словно заранее наизусть изучила текст с подготовленными ответами. И, к моему искреннему удивлению, маме это понравилось. Чтобы убедиться, что её сын попал в надёжные руки, она даже отвела Таню на кухню. Не только для того, чтобы пошептаться по-женски, но и посмотреть, приспособлена ли Таня к бытовым трудностям. На кухне они не только "перетирали кости", но и вместе месили тесто, чтобы побаловать двух мужчин совершенно необязательными пирожками. А пока они там присматривались друг к другу, я излишне сильно волновался. И спросил отца, что он думает про мою новую девушку.

Отец же, как настоящий дипломат, лишь ответил: "Главное, чтобы она нравилась тебе. Наше дело маленькое. Встретить хлебом-солью и смириться с твоим выбором."

Затем мне пришлось совершить ответный визит и познакомиться с её родителями. И тогда я тоже сильно волновался. Я держал в руках огромный букет, топтался на пороге и замечал, как Таня улыбается, посматривая на меня. Ведь, в отличие от меня, она чувствовала себя спокойно и уверенно. Так, словно ничего плохого не могло произойти. Словно лишь её решения имеют значения, и мнение родителей об ухажёре — не больше, чем мнение. Они могут это мнение иметь, могут даже высказывать. Но как-то повлиять или воспрепятствовать нашим отношениям им не по силам.

Но, к счастью, в гостях я не тупил. Успокоился очень быстро, когда её родители встретили меня весьма дружелюбно. Даже если меня и оценивали, я этого не заметил. Я вёл с ними диалог, задавал или отвечал на вопросы. Спокойно общался на любые темы. Поэтому, в первый же день нашего знакомства, в их доме я чувствовал себя как в собственном доме — если и не хозяином, то тем, кто может спокойно расслабиться и ни о чём не переживать.

Ну а знакомиться нашим родителям пришлось через три месяца, когда я сделал Тане предложение. Хоть Лёха кривился, стучал себя по лбу и называл меня дураком, я точно знал, что принимаю верное решение. Я точно знал, что это "она". И Таня не давала мне поводов сомневаться. Она согласилась стать моей женой. Она не просила время подумать, не стала отказываться и просто согласилась.

Мы оба были далеко не из бедных семей. Её отец владел несколькими СТО в городе и изначально очень интересовался моим достатком. Но когда я сказал, что наша семья владеет известным во всей стране брендом молочной продукции и сетью молочных фабрик, он даже удивился. Попросил прощения и удалился, как будто в туалет. Это потом Таня мне со смехом рассказала, что вместо туалета он полез в интернет. "Гуглил" фамилию Терехов и очень быстро обнаружил подтверждение моим словам. Всё внимательно изучил и вернулся "из туалета" с ослепительной улыбкой на устах. Он заметно подобрел ко мне в тот первый день. Словно уже тогда соглашался, что для его дочери — я совсем неплохая партия. Очень удачная.

Так что и наши родители тоже легко нашли общий язык.

Свадьба, как полагается, была шикарной. Тьма гостей с обеих сторон, где я пригласил почти половину своего курса. Море еды, море выпивки. Профессиональный тамада и выступление приглашённых гостей. А в финале свадьбы мы с Таней получили абсолютно неожиданный, но оттого не менее восхитительный подарок — частный дом в Магнитогорске, который, сложившись пятьдесят на пятьдесят, приобрели родители. Дом, где мы начали выстраивать едва созданную семью.

Наша семейная жизнь была безоблачной. Ни скандалов меж нами не было, ни ссор. Мы прожили вместе несколько месяцев, но быт не пожирал наши отношения. Изменами даже не пахло. Мы полностью удовлетворяли друг друга и были всем довольны. По крайней мере, я так считал. Считал до сегодняшнего вечера, когда Таня устроила цирк в ночном клубе. Опять поругалась с Алексеем и испортила мне выпускной…

Такси остановилось у частного двухэтажного дома. Таня пулей вылетела из машины и, не оборачиваясь, заскочила в дом. Я расплатился и зашёл за ней следом. Закрыл дверь, раздражённо отпихнул с порога её дорогущие "лабутены", и увидел, что она уже успела примоститься на диванчике. Лицо её было таким же серым как в машине.

В такси я дал себе слово, что первым диалог не начну. Смотрел на неё, когда она упиралась головой в стекло, и был уверен, что контакт со мной начнёт налаживать именно она, а не я буду ужом виться у её ног. Она накосячила — пусть исправляет.

Но, к сожалению, тягостное молчание меня угнетало. И я не смог сдержаться.

— Ты — мозготрахалка! — я швырнул ключи на комод. — Какого хрена я должен сам додумывать, что с тобой происходит? А может я что сделал не так… А может я где прокололся… Ни хрена! Я ничего не делал! Это ты! Ты ведёшь себя так, как не вела ранее! И я тебе говорю: прямо здесь и сейчас я хочу услышать ответ, что с тобой происходит. Я не желаю строить предположения. Я не желаю догадываться. Говори!

Моё яркое выступление никак не подействовало на Таню. Она сама расстегнула платье, не менее дорогое, чем туфли, прошла в спальню и переоделась в домашнее. Затем вернулась, вновь уселась на диванчик в том же месте, где сидела, и молча уставилась в пустоту.

Признаюсь, испугался я не на шутку. Стоял в прихожей и ожидал её реакции. Но получил я совсем не то, что ожидал. Её поведение было крайне странным.

— Ты чего? — от испуга я даже забыл, почему на неё сердился. Просто подскочил и приземлился рядом.

Таня посмотрела на меня, и в её карих глазах я увидел слёзы. Она обняла меня за шею и прошептала.

— Ты только не сердись. Хорошо?

— Не буду, — сразу пообещал я.

— Я беременна, — собравшись с духом, выстрелила она.

Я так и замер. Я-то услышал, что она сказала. Но я её не понял. Жуткий шок от неожиданной новости парализовал меня. Я, бывало, представлял, как чувствует себя мужчина, которому в лоб сообщают эту новость. Но не подозревал, что она настигнет меня. И не догадывался, что это случится так быстро.

Слов я так и не подобрал. Таня упёрлась носиком в мою шею и ожидала хоть какой-то реакции. Но пришёл в себя я не так уж и быстро.

— Я тоже в шоке, — сказала Таня. — Наверное, когда узнала, шокирована была сильнее, чем сейчас ты… Я чувствую, как у тебя пальцы похолодели.

Но я опять ничего не ответил. Мысли мелькали в моей голове со скоростью света. Я не знал, радоваться мне и смеяться, или горевать и настаивать на аборте. Мысль об этом тоже пронеслась. Тане ведь всего девятнадцать. Ей ещё учиться и учиться. Она совсем не глупа и действительно амбициозна, как не раз говорил о ней Алексей. На свою жизнь у неё были грандиозные планы.

— Я боюсь, Никита, — сказала она и, в ответ на молчание, ещё крепче сжала мою руку. — Я всегда всё планировала. Всегда знала, чем буду заниматься. И теперь я боюсь, что мне придётся бросить учёбу. Бросить то, чем мне нравится заниматься. Я очень боюсь, что с этого момента моя жизнь круто поменяется. Наша жизнь… Ты слышишь меня?

— Слышу, — ответил я, чувствуя, что понемногу прихожу в себя. Всё же это не конец света.

— Ну так вот услышь! — неожиданно она повысила голос и сказала с вызовом, видимо, рассмотрев в моём лице что-то такое, что ей не понравилось. — Никаких абортов! Услышал? Ни за что! Даже если ты будешь настаивать. Это мой ребёнок! И я его рожу, хочешь ты того или нет!

Я тяжко вздохнул. Но не потому, что она намеренно мне показывала, что моё мнение её мало интересует. А потому, что принимал ситуацию. Осознавал случившееся и примирялся. Размышлял и приходил к выводу, что всё не так уж страшно. Преждевременно — да. Но совсем не страшно. По крайней мере, для меня. И моя задача сделать так, чтобы и Таня перестала бояться. Успокоить и сказать, что всё будет хорошо.