Глаза цвета Индиго (ЛП) - Хейзел Мэйв. Страница 32

Когда все готово, Индиго помогает маме мыть посуду, а Оливия, папа и я ждем их на диване с полными животами. Я едва могу двигаться.

— Мы почти не видим тебя с тех пор, как ты переехал в город, — говорит папа, кладя руку мне на плечо.

— Да. — Он не понимает этого, но мне от этого не легче. Я не хочу, чтобы они думали, что я не хочу их навещать. — Индиго не дает мне скучать, — говорю я.

Он смеется, понимание проступает на его лице.

— Я помню, как я был таким с Лорелай. — Папа улыбается воспоминаниям, а Оливия вздрагивает, вероятно, вспоминая тот момент, когда она застала нас.

Не могу ее винить. Меня бы, скорее всего, стошнило, если бы я застала маму и папу целующимися. Я вздрагиваю, отвлекаясь от мыслей.

— Мы будем навещать вас чаще, — обещаю я. Надо узнать, что думает Индиго, но я уверен, что ей понравится. Она неравнодушна к маминой стряпне.

— Готова идти? — спрашивает мама от двери кухни.

Мы решаем ехать на разных машинах: Оливия, Индиго и я на моей, а мама с папой на своем древнем внедорожнике.

— Как семейная жизнь? — Оливия подталкивает Индиго с заднего сиденья, когда мы отправляемся в путь.

Индиго вздыхает:

— Я…

— Боже мой! Вы должны назвать своего ребенка Лукас, если это будет мальчик, и Эйвери, если это будет девочка. — Она возбужденно хлопает.

Я усмехаюсь:

— Слишком рано, малышка.

Оливия надулась.

— Обещай мне, что ты назовешь их именно так. — Она смотрит на меня в зеркало заднего вида.

Индиго качает головой.

— Что? Нет, — смеется она, а Лив игриво постукивает ее по голове.

— Почему бы и нет? Я назвала Гриба, помнишь? Было бы справедливо сделать то же самое с твоими детьми.

— Да, но это…

— Он действительно выглядел так.

Индиго вздыхает и сдается.

— Ты забудешь об этом, когда у меня появятся дети.

Оливия рычит:

— Согласись.

— Нет.

— Нет? — Оливия поворачивается ко мне, ожидая, что я буду ее защищать.

— О нет. — Я качаю головой. — Я глух, когда дело касается спора и вас двоих.

— Пожалуйста?

Она смотрит на нас в зеркало щенячьими глазами. Перед ними невозможно устоять.

Индиго вздыхает.

— Хорошо, да. — Оливия обхватывает Индиго сзади, сжимая ее.

Я не готов к детям, но если это касается Индиго, то это может быть не так. Возможно будет не так уж и плохо, когда придет время.

Глава 38

Индиго

— Я приму душ, — простонала я и встала с кровати, неловко потягиваясь. — Моя спина болит от всех игр, которые я выиграла.

— Папа поддался тебе, — шутит Элиас, глядя на меня. Он растянулся на кровати, подложив руки под голову. На нем нет рубашки.

Закатив глаза, я выбираю себе одежду на день.

— Мы оба знаем, что твой отец слишком горд, чтобы позволить кому-то победить.

Элиас усмехается. Он знает это лучше, чем я. Лорелай сказала мне, что его отец никогда и ни разу, не позволил Элиасу или Оливии выиграть. Он становился озлобленным и ворчливым, если не вел игру.

У всех нас есть свои недостатки. На самом деле это довольно забавно. Он дулся как ребенок, когда я выиграла — с огромным отрывом — и я не могла не рассмеяться. Оливия визжала от восторга и кинулась меня обнимать, счастливая, что кто-то наконец-то победил ее отца.

Я захожу в ванную и оставляю дверь приоткрытой. Рано или поздно он войдет, и эта мысль заставляет меня нервничать, хотя я делаю это по своему выбору.

Прошлой ночью я все время представляла, как встану перед ним на колени. Мечтала об этом. Проснулась с мокрыми трусиками и возбужденная как никогда. Я не уверена, насколько хорошо у меня это получится, ведь я никогда не делала этого для мужчины, но я хочу сделать это для него. И одна эта мысль заставляет меня сжимать бедра вместе.

Я открываю душ и вхожу внутрь, вода играет на моем обнаженном теле. В течение нескольких минут я просто стою там, размышляя обо всем, что произошло за последнее время.

В реальной жизни трудно делать маленькие шаги. Если вы хотите, чтобы жизнь шла медленно, она, кажется, только ускоряется. Мой процесс с Элиасом был жестким и быстрым. Это не значит, что я полностью исцелилась; это просто значит, что мне не нужно так усердно работать над этим, как раньше.

Такое ощущение, что я живу во сне, в пузыре, который может лопнуть в любой момент. Я бы сказал, что этот момент не будет длиться вечно, но вера в позитивное будущее мне не повредит. Надеюсь.

Если подумать, то даже уход из-под маминой опеки был благом. Мне нужны были перемены и завершение. Это то, что дает мне новый дом. Многие вещи изменились, но в то же время остались прежними. Эния по-прежнему работает на меня — на самом деле, то, что она делает, это больше, чем работа, — а от Оливии у меня по-прежнему болит голова. Наверное, я даже снова начну выгуливать собак.

Теплые руки массируют мои плечи, вытряхивая меня из моих мыслей, вырывая у меня тихий стон.

— Я уже твердый, — дразнит Элиас, целуя мою спину.

Я поворачиваюсь; я хочу увидеть его. В последнее время я не могу на него насмотреться.

Он такой разный в спальне и за ее пределами. Элиас — вежливый парень, и поначалу он может показаться невинным, но как только мы заходим в комнату, игра окончена. Он такой властный и грубый. Не могу сказать, что мне это не нравится. На самом деле, это делает меня еще более жадной.

И мне нравится думать, что он такой из-за меня. Потому что он жаждет меня, так же как и я его. Я не могу перестать представлять его обнаженным. Это почти возмутительно, как сильно я жажду его.

— Я так люблю твои глаза, — шепчет он, заглядывая глубоко в них и проводя большим пальцем по моей нижней губе. — И твои волосы тоже. — Он улыбается, крутя прядь между пальцами.

Я верю ему. Он никогда бы не солгал.

В голове возникает образ меня, стоящей на коленях и смотрящей на него теми глазами, которые он так любит. Я медленно начинаю опускаться.

— Стоп, стоп, — говорит он, хватая меня за руки, чтобы не дать мне пойти дальше. Он улыбается мне и гладит мою щеку большим пальцем, его сильные пальцы обнимают мой затылок, как теплое одеяло.

Мои глаза почти закрываются от этого ощущения. Ему так хорошо. Так удобно.

— Ты не обязана это делать, — говорит он.

Но он не говорит, что не хочет этого. Я вижу это в его глазах, и это заставляет меня хотеть этого еще больше.

— Разве ты не говорил, что тебе нравятся мои глаза? — шепчу я, двигаясь на дюйм ниже, пригвоздив его взглядом.

— Да, но…

Остальное не имеет для меня значения. Я опускаюсь на колени. Я хватаю рукой его длину, а языком обвожу кончик.

Он большой. Хотя я не могу взять его целиком, моя рука и рот успешно покрывают его почти полностью.

— О, черт, — вздрагивает он, проводя пальцами по моим волосам, а затем крепко сжимая их.

Я смотрю на него. Он выглядит пьяным. Не может держать веки открытыми. Делает все возможное, чтобы удержаться на ногах.

— Как тебе теперь мои глаза? — я дразнюсь.

Он издает мужественный рык, и мое ядро напрягается. Один из моих пальцев скользит вниз между ног, и я нежно массирую себя, пока ублажаю его. Кто бы мог подумать, что доставлять удовольствие кому-то другому будет так приятно?

— Скажи мне, как сильно они тебе нравятся? — спрашиваю я снова.

— Через некоторое время ты узнаешь, насколько.

Его голос изменился. Суровый. Чертова победа, которую я чувствую, зная, что это я вызываю у него такие чувства, просто невероятно. И я хочу дать ему больше. Я продолжаю работать языком, двигаясь моим ртом вверх и вниз по его стволу.

Его телефон звонит из спальни. Он игнорирует его.

Я рада этому. Рада, что могу удержать его внимание. Он поднимает свое лицо вверх к потолку, его глаза закрыты, изо рта вырываются стоны. Его телефон звонит снова. Элиас снова не обращает на это внимания, держа руку на моей голове.