Мастер гендзюцу: проснись, если сможешь (СИ) - Тукана Эпсилон. Страница 7
Шисуи нервничал. И так же, как Итачи, искал выход, но никак не находил.
— Теперь она станет внимательнее. Она больше не подпустит нас.
— Значит, прежний план не сработает, — задумчиво пробормотал Итачи в ворот футболки.
— А другого плана быть не может. Потому что центр управления этим миром — у нее в голове.
У Итачи по спине пробежали мурашки. Ладони стали влажными. «Неужели это конец? — мелькнула мысль. — Мы не проснемся?»
Шисуи крепче сжал кулаки.
— Если никто не вольет в нас чакру в ближайшее время…
…мы погибнем.
****
Где-то стонал в агонии раздавленный ящер.
«Я во всем виноват», — подумал Шисуи.
На душе было мерзко. Он чувствовал, как рядом застыл в напряжении Итачи. Должно быть, думал о том же.
Но ты здесь ни при чем, Итачи. Это все я. Я не должен был идти на такой риск. Это было слишком самонадеянно…
Однако разве мог он знать, что все обернется именно так? Девушка, подавившая гендзюцу Учиха. Совершенно немыслимо.
«Упрекал Учиха, а сам попался на том же. Переоценил свои силы и подставил друга. Дважды».
— Шисуи, — тихо произнес Итачи.
Шисуи повернулся к нему и увидел протянутый кулак. Итачи понимал, что для них, похоже, все кончено. Но он не винил его, Шисуи. Он предлагал пройти через смерть вместе, так же, как они двигались по жизни. Сердце затопила волна нежности, тепла и непередаваемой грусти.
Шисуи подавил подступающий к горлу комок и решительно стукнулся кулаком с Итачи.
Саи все еще не было видно в пыли, но он чувствовал, что смерти им осталось ждать недолго.
Вдруг руины под ногами стали вязкими. Несколько секунд, и огромные каменные завалы обернулись жидкостью. Почва ушла из-под ног. Они провалились вниз и упали в холодную соленую воду.
Шисуи вынырнул. Его невольно посетила мысль, насколько потрясающе гендзюцу их врага: оно идеально передавало все ощущения. Накопив чакру в ладони, он уперся рукой в водную поверхность и встал на ноги. Рядом уже стоял Итачи. Шисуи знал эту стойку. С виду полностью расслабленный, но предельно внимательный. Любой раздражитель, и Итачи среагирует молниеносно.
«Такой талант погибнет из-за меня», — пронеслось в голове.
Но Шисуи отогнал эту мысль и отправил далеко на задворки сознания.
Пыль исчезла. Вокруг были только темное небо и такой же темный океан. Гигантские волны перекатывались могуче и неторопливо, но устоять на них было сложно.
«Где она?» — подумал Шисуи.
Он отпустил свое чутье и вдруг ощутил чакру Саи.
Наверху!
На фоне мрачного неба застыла крошечная фигурка. Куноичи парила в воздухе. До слуха донеслись ее негромкие слова:
— Учиха Шисуи. Ты будешь первым, — объявила Сая и, подумав, добавила: — За то, что посмел ударить девушку.
Шисуи с трудом удерживал равновесие на вздымающейся волне.
— Глупо мстить за такое, если ты шиноби, — ответил он.
— Мстить вообще — глупо, — тихо отозвался Итачи.
Сая не ответила.
Под порывами ветра в мокрой одежде было холодно. Шисуи неожиданно ощутил, как что-то скользкое коснулось его щиколотки, туго обвилось вокруг ноги и впилось крошечными жалами в кожу. Он дернулся, чтобы выхватить из-за спины меч, но было поздно. Щупальце с силой рвануло его под воду.
Темнота, влага и соль. Воздух… Вдохнуть бы… Хоть немного, хоть глоток. Сдерживаться было невыносимо. Удушье разрывало голову. Казалось, еще немного и она просто расколется от напряжения. А чертово щупальце все тянуло и тянуло на глубину. Вода становилась все холоднее и темнее. Уже не было видно ничего. Только шум стоял в ушах. Нет, нельзя было глотать. Терпеть. Рука потянулась к танто, но слизкое пекучее щупальце перехватило ее.
Скованный и беспомощный, он задыхался.
«Так вот, каково это, — подумал Шисуи. — Вот, что такое… смерть».
****
Пламя свечи дрогнуло, померкло на миг и вновь разгорелось ровным желтым огоньком.
Мэй, затаив дыхание, смотрела на мальчика, лежащего на полу. Повязка протектора перетягивала растрепанные темные волосы. Робкий взгляд опустился ниже: к тонким бровям, густым длинным ресницам, от которых в свете свечи на щеки ложились тени; скользнул по широкому прямому носу, губам, линии подбородка… Еще ниже, к виднеющейся под стоячим воротом голой шее…
Парень не был красив, но в его образе витало что-то неуловимо манящее: не лицо, а, может, решительность и сила, дремлющие глубоко внутри. Сейчас он был полностью открыт и беззащитен, и от осознания власти над этой скрытой мощью захватывало дух.
Будь на ее месте Сая-чан, она бы уже полоснула ножом по нежной коже шеи, там, где проходила сонная артерия. Мальчишка бы дернулся, захрипел, умирал в конвульсиях у нее на глазах, а она бы получала удовольствие от вида крови и перерезанного горла.
Но Мэй была другой. Время будто застыло перед ней в образе спящего парня. Зачарованная, она изучала его лицо и боялась любой перемены или движения. Даже дрожания свечи. У нее не возникало и мысли прикоснуться к нему, пускай и не лезвием ножа, а самым невинным движением. Мэй боялась дышать. Даже смотреть на него опасалась, словно ее взгляд был слишком громким и осязаемым и мог каким-то образом разбудить мальчика.
«Учиха Шисуи…» — прошептал в голове собственный внутренний голос.
Такое шипящее переливающееся имя. Будто шелест деревьев под порывом ветра; неразличимый шепот, который говорит о чем-то хорошем… Почему-то именно хорошем, уж в этом Мэй была уверена.
Парень шевельнулся. Вначале слегка дернулся палец, потом дрогнули ресницы… Шисуи глубоко вдохнул и вскочил.
Мэй отшатнулась. На нее в упор смотрели красные глаза. В алой радужке крутанулись черные запятые томоэ. Мир поплыл — шаринган заслонил его весь. Для Мэй больше не существовало ничего кроме красной радужки с влажными бликами света и карусели томоэ вокруг черного зрачка, в который она неотвратимо проваливалась.
Но в гипнотическом взгляде Шисуи вдруг появилась растерянность.
— Ты… ты…
Шаринган погас. Глаза стали обычными, черными.
— Кто ты? — изумленно произнес Шисуи.
Так странно было наблюдать за ним, не спящим, а живым. Он говорил, он смотрел… Он видел ее!
Мэй бросило в жар. Перед глазами в воображении все еще крутилась карусель томоэ.
Учиха осторожно тронул ее за руку:
— Ты в порядке?
Мэй боролась с желанием отдернуть руку от ладони Шисуи — сухой и теплой. Это было приятно, но так странно. Она не привыкла, что ее замечают. Что на нее смотрят так близко, почти в упор. Чуть ли не въедаются взглядом в душу. Прикасаются к ней…
— Д-да, — выдавила она. — Все хорошо.
Шисуи слегка сжал ее руку в своих пальцах и отпустил. Осмотрелся.
— Как я сюда попал? — пробормотал он, словно обращаясь сам к себе. — И где Итачи?
Тут он снова вспомнил о Мэй.
— Ты так и не ответила, — произнес Шисуи. — Как твое имя?
Он снова смотрел на нее. Щеки вспыхнули, и Мэй с трудом подавила желание приложить к ним холодные руки, чтобы хоть как-то согнать с лица краску.
— Мэй.
— Я — Шисуи, — парень протянул ладонь и широко улыбнулся.
Мэй видела, что он чем-то встревожен. Но улыбался совершенно искренне. Она пожала руку в ответ, снова ощущая тепло его пальцев.
— Мэй-сан. Что это за место?
— Здесь… — она колебалась, не зная, как ответить: — Здесь безопасно.
Лицо Шисуи стало серьезным.
— Мне нужно выбираться.
Он поднялся на ноги, выпрямился и вдруг стукнулся головой о потолок.
— Ауч.
Учиха скривился, потирая ушибленную макушку.
— Шисуи-кун, — неуверенно начала Мэй. — Не надо.
Парень замер. Но в голосе Мэй наконец пробилась решимость:
— Не уходи отсюда. Ты погибнешь.