Не надо, папа! (СИ) - Тукана Эпсилон. Страница 234

****

Поначалу Наруто отказывался спарринговать с Сарадой — не хотел причинять ей боль. И пусть Сарада самоуверенно заявляла, что он не сможет и пальцем ее коснуться, Наруто все равно уперся и не соглашался ни в какую. Какаши-сенсей посмотрел на все это усталым взглядом, наверняка вспоминая славные деньки, когда Саске и Наруто кидались друг с другом драться по поводу и без, тяжело вздохнул и отложил книгу. Мелодично зазвенели бубенцы, которые он извлек из кармана. Один достался Сараде. Второй — Наруто.

Охотиться за бубенчиком вовсе не то же самое, что драться. Это Наруто уже устраивало. Однако Сарада оказалась права. Он не мог даже коснуться ее бубенца. Сколько бы клонов ни было, Сарада одолевала всех.

Они встали друг напротив друга, протянув руки в жесте поединка. Пока не начался бой, у Наруто было достаточно времени, чтобы налюбоваться ею.

Временами Сарада напоминала ему строгую учительницу, каким-то немыслимым образом угодившую в тельце подростка. Когда Наруто пытался представить, какой видят ее остальные, он приходил к выводу, что других ровесников Сарада могла бы и не впечатлить. Дети по своей сути были жестоки. Они любили издеваться над теми, кто от них отличался, а излишне прилежные и рано повзрослевшие девочки отличались от своих сверстников знатно. Глупцы, совершенно не знающие Сараду, посчитали бы ее заучкой, скучной отличницей. Такой она и выглядела. На первый взгляд в ней и не было ничего особенного. Но судьба распорядилась так, что Наруто видел глубже. Быть может, это первая встреча много лет назад заставила его присмотреться к ней. Сарада была такой же, как и он. Одиночество объединило их, несмотря на пропасть в возрасте и отсутствие каких-либо других точек соприкосновения. Наруто всегда считал Сараду старшей сестрой и даже подумать не мог, что в один прекрасный день поймет, что любит ее. И любит не как сестру.

Он стал реже называть ее «нээ-чан». Из «нээ-чан» она превратилась в «Сараду-чан».

Смешно вспоминать, но годы назад Сарада не казалась ему особо привлекательной. Ее красота была какой-то строгой, предназначенной для взрослых парней лет двенадцати-тринадцати, никак не для него шестилетнего. Наруто в то время больше нравилась Сакура-чан, ее розовые волосы, яркие зеленые глаза, легкий нрав… Даже сейчас на фоне Сакуры Сарада казалась какой-то серой, невзрачной. Вот только Наруто научился видеть в ней иное.

Черные кошки тоже неприметны, особенно в сумерках или в темноте. Светлые, пестрые, пятнистые привлекают куда больше внимания и вызывают куда больше восторгов. Наруто переловил на своем веку достаточно кошек самых разнообразных пород и расцветок. С виду они были красивы, но истинная красота, по его мнению, все равно скрывалась как раз-таки в черных.

В черных кошках было что-то мистическое, роднящее их с пантерами. Хищная грация, скрытая сила убийцы, с первого взгляда неразличимая за скромным образом маленькой кошачьей фигурки. Пожалуй, не лучший комплимент для девушки, особенно со стороны Наруто, который ценил в людях совершенно иные качества.

Сердце билось все чаще. Он и сам не мог себе объяснить, почему все, что имело отношение к Сараде, вдруг стало для него таким важным и нужным. Цвет ее волос, прическа и очки. Большие черные глаза, привычное вишневое платье. В ней не было ничего особенного, и в то же время все в ней было прекрасно. Даже нудный голос.

— Начали!

Какие только законы вселенной настроили его слух на частоту голоса Сарады?

В крови разливалось возбуждение от предстоящей игры. Именно игры, а не боя. Наруто знал силу своей соперницы. Она не выкладывалась с ним на все сто, как и он с ней, чтобы ненароком не задеть и не ранить.

Наруто создал четверых клонов и понесся к Сараде. Она опустила руку и спокойно продолжала стоять на месте.

Истинная красота Сарады распускалась в битве. Именно в бою она выпускала настоящую себя. В ее глазах просыпалась решимость, словно она в одиночку шла на войну с многотысячной армией и ни секунды не сомневалась в своей победе. Она не активировала додзюцу. Справлялась и так. Ее движения были изящными и четкими.

Удар прямо в живот. Больно. Как он только не заметил? Опять незаметно активировала шаринган и захватила в гендзюцу? Когда он уже научится не смотреть ей в глаза? Вроде бы такое простое правило, но как же сложно было его придерживаться! Раз за разом хотелось все-таки заглянуть Сараде в глаза в надежде увидеть в них нежность, восторг, влечение. Хоть что-нибудь из того, что он чувствовал к ней сам. Временами ему казалось, он даже видит это. Какие-то доли секунды… Или он просто видел то, что хотел видеть?

Сквозь сводящую живот боль от пинка пробивалась мелодия дрожащих бубенцов. Два клона с хлопками исчезли. Уже и до них добралась. Рассеялся еще один клон. Наруто изловчился и поднырнул под руку Сараде. Считанные сантиметры отделяли его от заветного бубенчика, но Наруто вдруг наткнулся на подножку, а толчок локтем в спину лишил его последних шансов удержать равновесие. Споткнувшись о колено Сарады, Наруто с воплем свалился на траву и больно треснулся подбородком.

Всегда она так. Четко, изящно. Эффективно.

Он быстро перевернулся на спину, пока Сарада не успела отобрать у него бубенчик, болтающийся на поясе, и создал еще клонов.

Наруто не уставал от этой игры. Мог бесконечно создавать клонов и пытаться ухватить руками неуловимый бубенчик, но каждая попытка приблизиться к Сараде оборачивалась болью, а пальцы, тянущиеся к заветному бубенцу, хватали воздух.

Эта игра отражала и то, что происходило между ними в жизни. Казалось, существовала некая черта, ступать за которую ему не было дозволено. Если он подбирался вплотную к этой черте, пытался приоткрыть свое сердце, Сарада ускользала из рук, как этот самый бубенчик, а Наруто становилось очень больно. Чем сильнее он тянулся, тем больше Сарада замыкалась и выпячивала свое безразличие. Оно наверняка было подлинным. Это он провалился, запутался в ней, а ей что… Ей все равно. У нее была своя жизнь, скрытая где-то глубоко внутри, какая-то темная и страшная. И все еще малопонятная.

С Сакурой в свое время он стремился показать свою заинтересованность. Сараду наоборот боялся спугнуть. У нее были принципы. Он опасался не соответствовать, выбиваться из того, что Сарада считала правильным. Казалось, один проступок, и двери для него захлопнутся навсегда.

****

— Возьмите меня в ученицы!

Цунаде, откинувшись на спинку кресла, изучала уверенную девочку с розовыми волосами.

Она чувствовала себя жертвой заговора. Вначале новоиспеченный чунин Нара прямо намекал ей на то, что их поколению не хватает медиков. Теперь к ней пришла эта девчонка.

Харуно Сакура.

На фоне Сарады и Наруто она привлекала не слишком много внимания, но благодаря давнему визиту мамаши Цунаде все-таки Сакуру запомнила. Она отклонилась от спинки кресла, навалилась грудью на письменный стол, уперлась локтями и положила подбородок на сплетенные пальцы.

Такой твердый взгляд. Характером ты не уступаешь своим товарищам, Харуно Сакура.

— Хочешь стать медиком?

— Хай.

Цунаде с досадой осознавала, что девочка и вправду могла бы стать неплохим медиком. Какаши совсем недавно упоминал, что она смышленая, упорная и что контроль чакры у нее на высоте. И результаты говорили сами за себя: в такие сроки освоить гендзюцу — самое сложное из направлений — это многого стоит. Правда, после того, как Наруто разгромил расенганом стол, Цунаде казалось, ее уже не удастся удивить в этой жизни ничем.

Нара Шикамару был прав насчет медиков. Сакура в свою очередь отлично подходила на роль ирьенина. Это пошло бы на пользу деревне. Как Хокаге Цунаде должна была способствовать этому, но как человек… не могла.