Не надо, папа! (СИ) - Тукана Эпсилон. Страница 71

Учиха никуда не ушли. Они все мертвы.

Боги… Что же я пропустил?

Шисуи часто заморгал и вытер с ресниц скопившиеся слезы. Он хотел составить дома отчет и пойти на доклад Хокаге, но теперь понял, что никакой отчет составлять не будет. Он пойдет прямо сейчас.

****

Двери резко распахнулись, и створки c грохотом ударились о стену. Хирузен подскочил в своем кресле от неожиданности. За долгие десятилетия правления еще никто так бесцеремонно к нему не врывался. Учиха Шисуи вошел в кабинет, и двери за его спиной сами собой захлопнулись.

— Что это значит?

Хирузен напряженно глядел на взбешенного юношу.

— О чем ты, Шисуи?

Черная радужка его глаз окрасилась в алый, вокруг зрачков закружились томоэ.

— Как вы могли? — с угрозой воскликнул он. — Как вы посмели, черт подери!

— Шисуи-кун, — глухо произнес старик. — Коноха здесь ни при чем.

— А кто тогда?

Хирузен опустил лицо и посмотрел на развернутые свитки.

— Учиха Итачи. Он уничтожил весь клан. Чудом выжил только Саске-кун, его едва живого обнаружил ночью на улице квартала отряд Анбу.

— Что? Что вы несете…

— Итачи ушел из деревни и объявлен преступником S-ранга.

Во взгляде Шисуи последовательно сменяли друг друга шок, недоверие, прозрение и дикий ужас. Хирузен достал из ящика небольшую книжечку в черной обложке и выложил на край письменного стола.

— Взгляни, убедись сам.

Шисуи не прикоснулся к книге. Он отступил на шаг и тяжело дышал, но по глазам было видно — принял истину поразительно быстро и даже успел сделать какие-то выводы.

— Вы мне обещали… — шаринган Шисуи вспыхнул гневом. — Я выполнил свою часть. А вы? Что сделали вы? Вы же предали нас всех: и мое доверие, и всех Учиха! Вы обязаны были решить эту ситуацию. Защитить их от самих себя, как Хокаге.

У Хирузена было доброе сердце. Он прощал своим подчиненным разные выходки, но и у его терпения был предел. Шисуи свой лимит на сегодня исчерпал. Опираясь на подлокотники, Хирузен приподнялся в кресле.

— По какому праву ты так со мной разговариваешь! — возмутился он. — Как ты смеешь учить меня?!

Однако молодого парня его речь ничуть не усмирила. От бессильной ярости по щекам Шисуи струились слезы, но он не смущался и не пытался их скрыть. Судя по всему, он даже не замечал их. Томоэ его шарингана закружились, сливаясь в странный рисунок, напоминающий сюрикен.

— Как действующий глава клана Учиха я смею все.

Шисуи подошел ближе и грохнул кулаками по столу, нависая над свитками. Оскорбленный Хирузен, готовый выплеснуть на него свое яростное негодование, под таким напором осел обратно в кресло. Чем можно напугать человека, который только что узнал, что потерял абсолютно все? Ничем.

— Кто назначил тебя главой? — выдохнул Хокаге.

— Итачи — отступник. Саске — даже не генин. Я сам себя назначил. Единогласно, — прошипел Шисуи.

В белках его глаза проступили лопнувшие сосуды. Прозрачные слезы на щеках подкрасило алой кровью. Жуткое зрелище, зловещий рисунок Мангеке Шарингана… Третий даже представить себе не мог, что этот добродушный парень может быть настолько страшен в гневе. Он давно готовился морально к возвращению Шисуи и подозревал, насколько тяжелым ударом станет для молодого джонина новость о гибели клана. Но такой реакции Сандайме даже не мог себе представить.

Не в силах разорвать зрительной связи, Хирузен уставился на рисунок Мангеке, хоть и знал, что смотреть в глаза Учихе было самоубийством. Круглое лицо юноши стало двоиться, троиться… Каждое изображение окаймляла тонкая линия, переливающаяся цветами радуги. Но Шисуи, кажется, не соображал, что его Мангеке активирован. Он не собирался атаковать Хокаге, он просто чертовски сильно злился. Непроизвольное гендзюцу, неоформленное, ненаправленное…

Старик вдруг усомнился: если бы этот молодой парень решил лишить его жизни, сумел бы он, Третий Хокаге, выстоять или нет? Он никогда прежде не задумывался настолько глубоко, почему Данзо так настаивал на том, чтобы отправить Шисуи на границу. Чертов Данзо планировал все заранее и знал, что останься Шисуи в деревне — Итачи ничего бы не сделал. После трагедии этот расчет стал очевиден. Хирузен полагал, что мотивы Данзо упирались в то, что влияние идеалов Шисуи на Итачи не позволит лидеру Корня прибрать к рукам юное дарование. Однако сейчас под напором гендзюцу в расплывающемся кабинете Сандайме пришел к выводу, что дело было не только в идеалах, но и непосредственно в силе Шисуи. Данзо не знал истинной силы парня, но, судя по всему, инстинктивно чувствовал, что, если Учиха Шисуи останется в деревне, клан будет в безопасности.

«Мне не стоило идти у него на поводу, — запоздало подумал Хирузен. — На границу с Туманом надо было отправить кого-то другого, и всего этого могло бы не быть: ни смертей, ни этого разговора».

Шисуи со злостью выдохнул и отстранился. Мир перестал троиться. Гендзюцу отступило. Учиха приложил ладонь к правому глазу, провел пальцами по щеке и словно бы с удивлением увидел на них разбавленную слезами кровь. Он прикрыл веки и все еще тяжело дышал, успокаиваясь.

— Пусть вы и говорите, что клан уничтожил Итачи, каким бы невероятным это ни казалось… Но вы, как Хокаге, совершили преступление. Потому что при вашем правлении в своих домах был истреблен целый клан, и вы никак этому не помешали, а сейчас трусливо прикрываетесь тенью Итачи, пытаясь доказать мне, что деревня ни при чем.

Шисуи говорил спокойно, но низкий голос немного дрожал. Его глаза все еще были закрыты. Хирузен стал набивать погасшую трубку свежим табаком, предвкушая, как крепкий дым поможет дряхлым старческим нервам справиться с напряжением.

— Я знаю, зачем вы это делаете, — продолжал Шисуи. — Вы боитесь, что я буду мстить. Не бойтесь, Сандайме. Я ничего не скажу Саске и не стану мстить ни Конохе, ни вам. Это бессмысленно. Все эти люди не виноваты в ваших грехах, а вы старый человек, вы все равно скоро умрете. Я никогда не прощу вас, но, тем не менее, я все еще шиноби Листа. И всегда им буду.

Шисуи приоткрыл глаза. Его погасший взгляд рассеянно блуждал по столу, заваленному бумагами и свитками.

— А я-то думал, — ухмыльнулся он, вспомнив о чем-то своем. — Откуда засада… Кто это поджидает нас в шаге от дома…

Хирузен нахмурился.

— На что ты намекаешь?

— Ладно вам, Сандайме. Неужели не очевидно? Некто очень хочет добить остатки нашего клана. Только убивать для прикрытия чунина, который не имеет никакого отношения к Учиха… это слишком, знаете.

Шисуи попятился спиной к двери.

— Это серьезное заявление, — хмуро ответил Хирузен. — Уж не считаешь ли ты, что это я отдал приказ напасть на вашу команду?

Он уже немного оправился от шока и почувствовал себя увереннее.

— Не считаю. Это были не вы. Это был Корень.

— Вздор. Я приказал Данзо расформировать Корень.

Шисуи уже повернулся к нему спиной и готовился открыть дверь.

— Плохо приказали, Сандайме.

Хирузен отложил трубку и прищурился. Шисуи настолько был уверен в своих словах…

Неужели правда Данзо? Не Туман?

— Я разберусь с этим, — сказал Хирузен, стараясь придать своему голосу побольше твердости.

Хотя вряд ли эта уловка способна была убедить и успокоить Учиху Шисуи после всего, что произошло с его кланом. Парень коснулся дверной ручки.

— Тебе не стоит возвращаться в квартал, — поспешно сказал вдогонку Хирузен. — Саске все еще в больнице, но я распорядился, на этой неделе вам выдадут квартиру. Как компенсацию…

Шисуи вышел из кабинета, негромко хлопнув дверью.

Глава 32. Что вы с ним сделали?

32