В тени (СИ) - Морион Анна. Страница 27

— Завтра с рассветом, — вздохнула Бригида и взяла ладонь матери в свою. — Скажите, матушка, что будет, если… — Она хотела сказать: «если ребенка не будет», но вовремя спохватилась. Никто не должен был узнать их с Филипом секрет! — Если он не вернется? Что, если он погибнет? Что будет со мной и ребенком?

— Ты снова выйдешь замуж. Тебе недолго придется ходить вдовой. С твоей красотой и вдовьей долей к тебе будут свататься самые бравые мужчины королевства.

— Но что будет с моим ребенком?

— Он останется с Нортонами, и его воспитают как Нортона… Конечно, если это будет мальчик. Наследник. Девочку тебе разрешат увезти с собой. Девочки не являются ценностью, мальчики же — на вес золота. Так всегда было, есть и будет.

Бригида грустно улыбнулась: только что ее мать, не скрывая, сказала ей, что ценила и любила лишь своего усопшего сына, а ее, Бригиду, она всего лишь принимала как должное. Сын — наследник и гордость рода, дочь — обуза, от которой следует поскорее избавиться.

«Как повезло моей Альеноре! Как любят ее родители! Иногда мне кажется, что она любима ими даже больше Филипа», — с легкой завистью подумала Бригида.

Раздался громкий стук дверь и голос служанки: «Это я, моя леди!».

— Я оставлю вас, — заявила леди Гиз, поднимаясь с постели. — Но этой ночью, Бригида, попытайся снова распалить страсть твоего супруга.

— Я сделаю все возможное, матушка, — пообещала девушка и тихо добавила: — Я очень хочу ребенка… Пусть это будет девочка, не важно. Я буду любить ее, как самое драгоценное существо во всем белом свете.

— Молись, чтобы это был мальчик, — небрежно бросила леди Гиз и направилась к двери. — Нам нужен наследник. А потом можешь рожать хоть с дюжину девочек. — Открыв двери, она вышла в коридор и поспешила в кабинет своего супруга, чтобы поделиться с ним радостной новостью.

Услышав новость, лорд Гиз довольно потер ладонями: наконец-то! Хоть какой-то толк от его глупой дочери! Но, когда он услышал, что Филип вновь будет воевать за короля, да еще и так скоро, он нахмурил свой высокий лоб, сел в кресло и задумался.

— Она должна понести. Должна! — вдруг вскрикнул он и ударил кулаком по столу, а затем тихо процедил сквозь сжатые зубы: — Если она не понесет от Филипа, и этот идиот будет убит, клянусь, я выдам ее замуж за конюха или отошлю в такой отдаленный и темный монастырь, что она пожалеет, что родилась!

В то время, как лорд Гиз напряженно размышлял о том, что будет, если Филип падет в битве, а леди Гиз ласково успокаивала его и уверяла, что Бригида знает свое положение и что Всевышний обязательно подарит ей сына, сам молодой Нортон собственноручно вычищал конюшню, только лишь бы не думать, лишь бы не вспоминать тот холодный мокрый день во Франции, когда он изнасиловал и убил красивую французскую крестьянку, которая оказалась язычницей и ведьмой. В тот день он был слишком опьянен победой над врагом, слишком близко принял к сердцу подначивания своих друзей, не брезгающих насиловать даже старух, слишком понадеялся, что от одного раза с его честью и благородством ничего не станет… И что теперь? Он так и не смог насладиться телом своей супруги и не оставит после себя наследника. Чертова ведьма! Он встретится с ней в Аду и отомстит ей за то, что она сделала с ним!

Что касается Бригиды, та попала под допрос Альеноры, которая узнала обо всем от своей матери.

— Как все было? Приятно? Он ласкал тебя? Скоро у меня будет племянник или племянница? Как думаешь, стоит уже думать о пошиве детской одежды? — тараторила любопытная Альенора.

— Я не хочу лгать тебе! Кому угодно, только не тебе! — с отчаянием воскликнула в ответ Бригида, но видя счастливое лицо подруги, сдалась, не желая разбивать ее сердце. — Было больно. Очень больно. Жду ли я теперь ребенка? Одному Господу это известно.

— Я буду крестной матерью! Я и никто другой! — гордо приподняв подбородок, решительно заявила Альенора.

— Только ты, моя дорогая… Только ты! — шепнула Бригида и отвернула от подруги лицо, чтобы та не увидела слезы горечи в ее глазах.

Утром, едва на горизонте появилась розовая полоска, Филип и двести тяжело вооруженных солдат покинули замок и направились в Лондон. Сэр Нортон оставил спальню своей супруги так бесшумно, что, когда та проснулась, все так же нетронутая, он был уже далеко в пути.

Когда Бригида сошла вниз, ее свекровь, с красным от слез лицом, подбежала к ней, упала перед ней на колени и уткнулась лицом в ее живот.

— Он уехал! Мой мальчик больше не вернется! Материнское сердце всегда предугадывает смерть своего чада! Отныне вся надежда только на тебя, Бригида! Подари мне внука! Подари мне плоть и кровь моего Филипа! Он взял тебя этой ночью?

— Да, моя леди… Два раза, — прошептала изумленная девушка, и эта ложь далась ей так легко!

— Слава Богу! Слава и хвала! — Леди Нортон поцеловала живот невестки. — Мой внук! Сын моего Филипа уже живет в твоем чреве!

Глава 15

Утро Рождества выдалось одним из самых холодных за последнее десятилетие, и Нортоны, с головы до ног закутанные в теплые меховые плащи, торопливо шли в замок. Только что завершилась долгая рождественская месса, на которой все присутствующие очень замерзли: несмотря на то, что лорд Нортон приказал не щадить деревья и отапливать костел, огромное каменное здание оставалось все таким же угрюмым и холодным. Стараясь идти как можно быстрее, хозяева замка с благоволением предвкушали, как сядут у поющего свои бодрые песни камина и отогреют замершие пальцы, носы и щеки. Под их ногами хрустел свежевыпавший снег, пришедший в эти земли так поздно в этом году, но одев все вокруг в белоснежные одеяния.

— Матушка, позвольте мне взять коня и отправиться в деревню. Говорят, там появились щенки, которая одна из собак понесла от волка, — попросила Бригида свою свекровь.

— И что теперь? — холодно ответила на это леди Гильда.

— Я хотела бы посмотреть на этих щенков. Мне очень любопытно, — робко ответила Бригида.

— Нечего тебе ходить смотреть каких-то щенков. Ты ведь не кухонная девка, а одна из Нортонов! — процедила сквозь зубы леди Нортон, не удостоив невестку даже мимолетным взглядом.

— Вы, конечно, правы, матушка… — начала было Бригида.

— Хотя иди, иди! Поучись у этой собаки рожать детей! — вдруг вырвалось из самой глубины сердца леди Нортон, и она все же окинула невестку взглядом, но таким ледяным, что та отшатнулась.

— Вы все злитесь на меня! Но разве виновата я в том, что Всевышний не дал нам с Филипом ребенка? Думаете, я не желаю стать матерью? — не выдержав более, с укором сказала Бригида. Ведь, видит Бог, она слышала эти колкости каждый день! Каждый день ее свекровь упрекала ее в том, что она не подарила ей долгожданного внука! Но разве ее вина в том, что Филип ушел на войну, не оставив после себя даже бастарда?

— Мой сын ничем не провинился перед Господом! Это все ты! Что ты такого натворила, что Он не дал тебе ребенка? — Леди Нортон раздраженно всплеснула руками. — Ты, верно, околдовала его, моего мальчика!

— Бог вам судья, матушка. Он все видит, все слышит и накажет вас за эти неправдивые и несправедливые слова, — тихо промолвила Бригида.

Всевышний был ее защитником, и она верила в его благодать и справедливость. И пусть она умолчала… Да что уж скрывать, солгала всем вместе с супругом, она знала, что Бог не дал ей дитя не потому, что она прогневала его своей ложью, но потому что Филип совершил что-то ужасное, однако, не сказал ей что. Единственным, что выдало его грех, были лишь два слова, оброненные им: «Мое преступление». Но Бригида дала Филипу обещание молчать и не желала нарушать его. Пусть свекровь обвиняет ее во всех смертных грехах, пусть презирает ее, но имя Филипа навсегда останется незапятнанным.

— Если женщина не может понести, это ее наказание, — угрюмо сказала леди Гильда, не желая признавать правоту Бригиды, но все так же уверенная в том, что это по вине ее невестки в замке Нортонов не появилось младенца, наследника ее сына.