В тени (СИ) - Морион Анна. Страница 3

— Король? — непонимающе спросила Бригида, все же подняв на мать взгляд.

— Дождь залил тебе уши? — скривила лицо леди Джейн. — Да, король здесь! Со всей своей свитой! Он здесь, а ты посмела явиться, покрытая грязью! Или это коровий навоз?

— Всего лишь грязь, матушка…

— Мэри! — не дослушав слова дочери, громко крикнула леди Джейн. — Мэри! Да где ходит эта лентяйка?!

— Я здесь, моя леди! — В покои тихо, как мышь, юркнула пожилая служанка, с сильными грубыми, как у мужчины руками, и покрытым глубокими морщинами лицом.

— Принеси воды и отмой эту свинью. Да поживее! — сдвинув брови у переносицы, приказала леди Джейн и через миг исчезла за дверью.

Глава 2

— Ты должна поприветствовать их так, чтобы потом они разглядели твое лицо в тысячах других. Говорят, с тех пор, как король увлекся Анной Болейн, он и его супруга… Как бы сказать помягче… Он не приходит в ее спальню уже два года и все свое время проводит со своей фавориткой… — громким шепотом говорила леди Гильда Нортон, помогая своей белокурой дочери сменить мокрое насквозь платье на великолепное, совсем недавно сшитое, украшенное белыми жемчужинами голубое шелковое платье.

— Затяните киртл (подобие корсета того времени. Прим. Автора) потуже, матушка… Да, вот так, моя талия должна быть тонкой, как талия бабочки, а грудь высокой и налитой нектаром, — перебила Альенора мать: в то время, как леди Гильда наряжала ее для того, чтобы она смогла привлечь к себе внимание королевских особ, девушка тщательно расчесывала широким деревянным гребнем свои влажные волосы. К счастью, жаркий огонь камина, у которого стояли дамы, смог иссушить белые кудри Альеноры почти полностью. — Но вы правы, матушка: о том, что Его Величество увлечен леди Анной Болейн, знает вся Англия… Да что там! Вся Европа! Должно быть, племянник королевы рвет и мечет, зная, с каким пренебрежением относится к ней ее супруг и половина королевского двора!

— Не только он, но и вся Испания гудит, как пчелиный улей! Генрих и раньше не упускал возможности уложить в свою постель юных красавиц, но всегда возвращался к Екатерине. Но с Анной Болейн все по-другому. Она отравляет его разум уже несколько лет, и это неслыханно! Он никогда не держался за подол платья одной и той же дамы так долго.

— Значит, в этой женщине есть что-то особенное, — глубокомысленно заключила Альенора. — Мне ни капли не жаль королеву: она старше Генриха, к тому же так и не принесла ему наследника, а ведь он так нужен. Нужен не только королю, но и всей Англии!

— Тише, любовь моя, попридержи язычок! — шикнула на дочь леди Нортон и так сильно потянула за шнуровку киртла, что та даже выдохнула — так туго он был затянут. — Екатерина — великая женщина! Ее родители — Изабелла и Фердинанд! Когда она была молодой, Генрих был без ума от ее красоты и женился на ней, несмотря ни на предостережение своей строгой бабушки, ни на недовольство двора…

— Вы сами сказали это, матушка: «Когда она была молодой»! — хихикнула девушка, откладывая от себя гребень и расправляя складки на подоле своего богатого платья.

— Но ты ни разу не видела ее, как ты можешь смеяться над ней? — недовольно проворчала леди Нортон. — Я увидела ее в холле и даже посмела сказать ей пару слов, и она так ласково ответила мне… Екатерина все еще красива, а ее осанка так величественна, что ты без слов поймешь: перед тобой стоит королева Англии. Она любима народом, как и ее дочь Мэри. И, запомни мои слова, дорогая моя: Анна Болейн не выиграет битву за сердце Генриха. Он вернется в спальню своей законной супруги и зачнет с ней сына.

— А что станет с Анной? — равнодушно спросила Альенора.

— Понятное дело, ее отошлют домой, или, что еще хуже, прогонят со двора и покроют ее имя вечным позором… Ах, моя красавица дочь! Ты сияешь, как солнечный зайчик в темной комнате! — Леди Нортон прошлась вокруг своей дочери и, взяв ее тонкие нежные ладони в свои, добавила: — Ты затмишь всех! Даже эту бесчестную фаворитку короля!

— Увы, матушка, Бригиду мне затмить, — несколько раздраженно бросила на это Альенора.

Белокурая, с голубыми, как летнее небо глазами, Альенора была красавицей и знала цену своей красоте. И все же ее скромная подруга, названная сестра Бригида, медноволосая и синеглазая, превосходила ее красотой. Именно Бригиду называли «Пламенной розой», и в данный миг, когда замок Нортонов посетил король, Альенора чувствовала к ней легкую зависть.

«Да что же это! Бригида мне как сестра! Если король обратит на нее внимание, грех будет не порадоваться за нее! — пронеслось в разуме девушки, и на ее лице появилась легкая улыбка. — И ведь сама Бригида не желает другой участи, кроме как стать женой этого распутника Вильяма… Он пытался поцеловать меня. Дважды. Но я хорошо проучила этого дурака, вырвав густой клок его волос! А Бригида, кажется, влюблена в него… Бедная душа!»

— Возможно, красотой ты ей уступаешь, но во всем другом именно ты держишь первенство: ты прекрасно играешь на лютне и арфе, поешь так сладко, как птицы в мае, и танцуешь так грациозно, как плывет по реке белый лебедь. Тебе ли бояться, ангел мой? — с гордой улыбкой за успехи дочери, промолвила леди Нортон.

— Я не боюсь, матушка! Во мне нет ни капли страха! — нахмурилась Альенора. — Найдите поскорее служанку, чтобы она сделала мне достойную прическу, а сами найдите самый красивый чепец, который только имеется в нашем замке.

— Доверять такое дело служанке! Я сама причешу тебя, моя дорогая, — отозвалась хозяйка замка, схватила гребень и принялась за прическу Альеноры. — Как только король и королева сменят свои наряды, начнется пир. Твой отец велел подать на стол все самое свежее… Также для тебя уже поставлена твоя любимая арфа: мы заставим Генриха услышать твой голос и влюбиться в него… Ах, надеюсь, он потанцует с тобой и ни разу не взглянет на Бригиду!

— Бригида мне как сестра, матушка. Не говорите о ней плохо, — прохладным тоном напомнила девушка матери.

— Конечно, мой ангел, я знаю это и желаю ей только счастья, — улыбнулась леди Нортон, подумав про себя, что в борьбе за внимание короля, дружба и сестринская любовь меркнут так же быстро, как уходит солнце в зимние дни. — Я слышала, твой кузен интересовался нашей красавицей Бригидой… Они были бы хорошей парой.

— Ну, что вы, этот разиня Оуэн и мизинца ее не достоин! Тощий, как скелет, уродливый глупый карлик! — фыркнула Альенора.

— Оуэн — наследник твоего дяди, и после его смерти унаследует его земли и замок… Не забывай, в каком положении находится семейство Гизов. Кто еще захочет жениться на дочери опального бывшего советника?

— Кто-то да женится. Она настолько прекрасна, что, увидь ее какой-нибудь холостой принц из Европы, он бы без раздумий забрал ее с собой и посадил бы на свой престол.

— Именно поэтому, дочь моя, Генрих должен видеть и слышать тебя, а не ее, — многозначительно сказала леди Нортон. — Сияй, как золотой перстень на солнце, искрись, как чистый изумруд, будь живой и смешливой, и сам король Англии упадет к твоим ногам.

— Ах, матушка, вы забываете о том, что его сердце принадлежит Анне Болейн! Как мне сравниться с ней в искусстве соблазнения? Нет уж, король мне и даром не нужен! Мне хватит и молодого красивого герцога! — рассмеялась Альенора, а ее мать терпеливо вздохнула и продолжила свой нелегкий труд.

Когда Альенора и Бригида, в сопровождении родителей, вошли в зал, в котором уже собралось не менее ста гостей, которые входили в свиту Его и Ее Величеств короля и королевы Англии, их красота была тотчас замечена, и уже через несколько мгновений девушек окружили молодые приближенные Генриха, среди которых так же был старший брат Анны Болейн Джордж. Этот вельможа так и вился вокруг Бригиды, но быстро нашел ее скучной и пресной и обратил все свое внимание на ее подругу. Вскоре медноволосая мисс Гиз, несмотря на свою неповторимую внешность, стояла у стены, рядом с испанскими фрейлинами королевы Екатерины, а Альенора смеялась и шутила в толпе поклонников. Действительно: леди Нортон не солгала, сказав, что Альенора всегда берет верх над своей почти сестрой. Кому нужна красивая, но тусклая драгоценность, когда можно взять другую, менее красивую, но сияющую?