В тени (СИ) - Морион Анна. Страница 47

Но словить хитрого французского посла в свои сети Альеноре удалось лишь спустя неделю, и, напившись, как последний бродяга, и околдованный страстным нашептыванием белокурого ангела, тот выложил ей все, что знал о планах своего короля Франциска.

— Эти жабы! Не признают меня! Как они смеют? Я невеста короля! Он дал мне обещание перед Богом, что женится на мне! — Анна ходила кругами по своим огромным роскошным покоям и обмахивалась веером: злость на Франциска Первого так разозлила ее сердце, что все ее тело охватил жар. — Что еще сказал этот глупец?

— Франциск и сам Блатон уверены в том, что вы всего лишь игрушка нашего короля. Он сказал, что Генрих бросит вас, когда добьется от вас… — Альенора растерянно остановилась, не решаясь еще больше разгневать Анну.

— Когда уложит меня в постель? — насмешливо бросила Анна, прекрасно поняв, о чем умолчала ее фрейлина. — Генрих знает, что я никогда не отдам ему свое тело, если он не женится на мне! Только после того, как нас назовут мужем и женой! Только после того, как он сделает меня королевой! Мои дети никогда не будут бастардами! — Она откинула от себя веер и подошла к окну. — Я никогда не повторю судьбу моей сестры… Он не желает признать того, что Мэри родила его детей. Моя родная сестра! — громко прошептала леди Болейн, наблюдая за снующими по площади придворными. — Я знаю, они все так думают. Считают, что я сдамся, и тогда он охладеет ко мне. Многие жалеют Екатерину, говорят, что я предала ее… Но она не выполнила своего предназначения. Более двадцати лет брака с Генрихом, и что? Единственный выживший ребенок, да и то никому не нужная девочка! Королю нужен сын! Наследник и продолжатель рода Тюдоров! И я дам ему сына! Но что-то я слишком разволновалась… — Анна закрыла штору, прошла к креслу и устало опустилась на алую бархатную ткань. — Благодарю тебя, Альенора. Ты хорошо послужила мне, — улыбнулась она своей фрейлине. — Но теперь я попрошу тебя об еще одной услуге: нашепчи этой лягушке Блатону, чтобы он написал своему королю и настоял на том, чтобы тот принял меня, когда я и Генрих посетим Францию. Нам нужна поддержка… Но и Генрих не должен мешкать… Я устала ждать, пока он освободится от своей испанки… Ступай, Альенора, я хочу побыть одна.

— Как скажете, моя леди, — смиренно сказала Альенора и, сделав глубокий реверанс, бесшумно покинула покои.

В душе девушки, как и в душе ее леди, горел яростный костер ненависти к французам, Екатерине и всем глупцам, которые приносили леди Болейн огорчения и считали ее бабочкой-однодневкой. Однако не только врагов Анны она сейчас ненавидела, но и ее возлюбленного: если бы он хотел жениться на леди Болейн, то уже давно бы избавился от Екатерины, которая упрямо и цепко держится за свой трон и не желает уступить свое место покорно и с достоинством. Вместо того, чтобы принять решение короля и понять свою вину, Екатерина заявляет, что одна была, есть и будет королевой Англии и супругой Генриха… А тот все не может ее усмирить… Ведет себя, как робкий мальчишка! Настоящий мужчина твердо и навсегда избавился бы от такого ненужного тяжкого бремени!

«Сэр Уолш даже не смотрит на меня… Говорят, он и эта пресная мисс Клер скоро поженятся… — вдруг проскользнуло в разуме Альеноры, и ее сердце вдруг пронзила такая боль, что она поморщилась. — Но я дурно поступила с ним… Мне нужно было сперва станцевать с ним, и только потом идти очаровывать мсье Блатона… Но, Господь милосердный, что это со мной? Я не влюблена в него! Влюбиться в этого собственника и невежду было бы мукой! Он обрядил бы меня в монашескую робу и запретил бы флиртовать с другими мужчинами… Пусть женится на мисс Клер! Они друг друга стоят!»

Мольбы леди Болейн были услышаны, и восемнадцатого мая начался официальный бракоразводный процесс, который, к великому сожалению Анны и Генриха, затянулся. Екатерина не собиралась мириться с решением супруга и написала письмо своим испанским и католическим защитникам в Европе. Она была любима английским народом, ее уважали как королеву и самую мудрую из женщин, так какие шансы имела против нее вспыльчивая и острая на язык мисс Анна Болейн, «шлюха короля»?

На первом заседании бракоразводного процесса, который, как рассчитывали Болейны и король, пройдет быстро и безболезненно, Екатерина поставила ход конем: она объявила, что не примет решение английского суда, и единственным, чью волю она примет, был сам Папа Римский Климентий Второй. Оскорбленная до глубины души, гордая испанская принцесса яростно сопротивлялась желанию супруга избавиться от нее, и это сопротивление приводило двух главных зачинщиков этого развода в ярость.

Европа во всем поддерживала Екатерину, ведь всем было очевидно, что Генрих желает избавиться от нее не из вдруг вспыхнувшего в его душе чувства религиозной неправоты (он взял в жены жену брата, а ведь Библия запрещает это), но из эгоистичного и неслыханного решения жениться на мисс Болейн. Над Генрихом насмехались, его сумасшествие и непреодолимую страсть к молодой юбке поднимали на смех, его поступки обсуждались в каждом европейском замке. Английский народ сочинял об Анне Болейн грязные песни и ненавидел ее. Она была невероятно непопулярна. Казалось, горестям Генриха и Анны не было конца, но они стойко держались и настаивали на своем, в то же время устраивая козни против Екатерины и намеренно очерняя ее имя сплетнями и ложью. Но народ было не обмануть: люди помнили доброту и щедрость Екатерины и признавали своей законной королевой именно ее, отчего ее супруг и его возлюбленная кусали губы и гневались, проклиная упрямство Екатерины Арагонской.

Пролетел год, но развод так и не состоялся. Пролетели два, три. Папа Римский отклонил прошение Генриха на развод с Екатериной, и тот был в отчаянии. Анна, в свою очередь, устала ждать и постоянно напоминала возлюбленному о его клятве жениться на ней и сделать ее королевой. «Я трачу на это ожидание мои молодые годы. Моя молодость проходит, а вы все так и не дали мне того, что обещали!» — с горечью упрекала она Генриха. Эта женщина, которую все знали, как сильную и черствую, искренне жалела о том, что все еще не стала матерью, чего она очень хотела, но она твердо стояла на своем: ее дети не будут королевскими бастардами, и именно ее сын станет следующим королем Англии. Только так и не иначе.

Леди Анна Болейн страдала, и вместе с ней страдала ее верная Альенора.

Мисс Нортон казалось, Тьма не расступится никогда, но это все же случилось, когда ранним свежим июньским утром Альенора получила письмо, которое заставило ее сердце забиться сильнее и увидеть радугу в дождливом грозовом небе.

Глава 11

Июнь 1530 года

— Отец, вы только подумайте! Письмо от Бригиды! Первое за три года! — Альенора без стука зашла в кабинет отца, подбежала к столу и положила перед лордом Нортоном расписанное красивым почерком Бригиды письмо, которое было доставлено во дворец лишь четверть часа назад.

Лорд Нортон был не один: он как раз проводил небольшое совещание с сэром Уолшем, с которым за последние три года очень сблизился и которого стал считать своим другом.

— Ангел мой, я занят… Сэр Уолш и я… — начал было лорд Нортон, но Альенора игриво ущипнула его за щеку.

— Вижу, что вы вновь беседуете вместе, отец. Но ведь сэр Уолш не против моего вторжения, не так ли, сэр? — кокетливо обратилась девушка к Леонарду.

— Как я могу быть против, мисс Нортон? Ваше появление озаряет любые комнаты словно свет солнца, — ответил ей тот.

За три года отношения между Альенорой и сэром Уолшем оставались все такими же острыми, но в них появилась сладкая нота флирта, который, однако, со стороны флиртом назвать было трудно: они ругались, мирились, танцевали вместе, танцевали лишь с другими партнерами, не спускали друг с друга взгляда, а затем не желали находиться даже в одном зале. Но эти отношения не двигались вперед, а оставались все в той же стадии непонимания и нежелания принять мнение и ценности друг друга. Но, несмотря на все различия и отсутствие общих интересов и взглядов, эти двое тянулись друг к другу, ревновали друг друга и один раз даже поцеловались, спрятавшись ото всех в дальнем темном углу королевского сада. Однако это был не поцелуй любви, но он был наполнен жаждой, гневом и даже одержимостью, и он был прерван весьма быстро, а затем Альенора дала Леонарду звонкую пощечину, с отвращением вытерла тыльной стороной ладони свои губы и, сделав вид оскорбленной дамы, гордо покинула своего почти любовника. Альенора играла с сердцем Леонарда, знала, что он мечтает о ней, как и она мечтала о нем, и вспоминала тот страстный поцелуй каждую ночь, но сэр Уолш оказался ей под стать и также дразнил ее, заставлял думать о том, какие изысканные плотские ласки может подарить ей. Но, несмотря на все это, между ними никогда не было ничего больше того поцелуя в саду: оба берегли честь и репутацию, и не желали, чтобы их насильно повели в церковь на венчание.