Порочная вдвойне (ЛП) - Блэк Наташа Л. Страница 8

Я должна была позвонить Лео, когда буду уходить. Но мой телефон валялся на земле, и вместо этого я собирался умереть.

«Он бы так разозлился на меня, — смутно подумала я, — за то, что я ему не позвонила». И Рейф — Рейф! Рейф научил меня кое-чему об удушающих захватах. Я пыталась ухватиться за эту мысль, но мне было так страшно. Я продолжала пытаться отступить и не могла. Его руки были большими и крепко сжимали моё горло. Было так больно, что у меня уже подкашивались ноги.

Шагни к нему.

Опусти голову прямо вниз.

Ныряй в сторону у него под мышкой и беги изо всех сил.

Это вернулось ко мне. Слава богу, это вернулось ко мне. Я сделала это быстро, прежде чем успела потерять сознание. Я придвинулась ближе, выпрямила голову и нырнула под его руку. Тогда он набросился на меня и повалил на землю. Это вышибло из меня дух, но я оттолкнулась и вскочила на ноги. Я, пошатываясь, направилась к своей машине, рывком открыла дверцу и заперла её, как только села. Я завела машину и умчалась, буксуя и петляя, пока не оказался на главной дороге. Я гнала как проклятая всю дорогу до офиса. Я, спотыкаясь, вошла и включила свой компьютер, открывая формы отчётов. Я обнаружила, что мои руки слишком сильно дрожат, чтобы даже печатать. Я зашла в кабинет Джанет. Она разговаривала по телефону, но тут же бросила его.

— Господи, твоя шея. Что случилось?

Я попыталась ответить, но в горле у меня пересохло, оно болело и саднило. Мне удалось хрипло прошептать:

— Уоттс напал на меня. Душил меня.

— Ладно, мы едем в отделение неотложной помощи. Есть кто-нибудь, кому я могу позвонить вместо тебя? — спросила она. Я покачала головой.

— Могу я воспользоваться твоим телефоном? Я потеряла свой, когда он схватил меня.

Я воспользовалась её телефоном, чтобы написать Лео. «Потеряла свой телефон, но вернулась в офис. Увидимся на спарринге». Я не сказала, что со мной всё в порядке, потому что это было не так, но завтра я куплю новый телефон. Мне не придётся встречаться ни с кем из парней до субботы. Если бы мне пришлось увидеть их или хотя бы услышать их голоса, я бы не выдержала своего слабого самообладания и разрыдалась. Лучше было держать их на расстоянии, не рассказывать им о том, что произошло.

Джанет сама отвезла меня в отделение неотложной помощи и заполнила за меня кучу бумаг на своём планшете, просто задавая вопросы. Она была великолепна во всём и настояла, чтобы я подала заявление в полицию. Она позвонила в полицию и попросила их прислать кого-нибудь в отделение неотложной помощи, чтобы допросить меня, чтобы мне не пришлось идти в участок для дачи показаний. Меня бросало в дрожь при одном упоминании об этом. Я никогда больше не хотела думать об этом. Она рассказала о последствиях для дела, о прекращении попыток свиданий до тех пор, пока не будет проведено расследование. Всё, о чём я могла думать, — это о маленькой девочке, о том, что я не помогла ей. Я только появилась, попыталась показать её отцу список и меня чуть не задушили в процессе. Мне было жаль, так жаль, что я подвела её. Я снова и снова качала головой, даже когда врач осматривал меня и говорил о синяках, отдыхе, жидкости и прикладывании пакета со льдом к моей шее.

Джанет отвезла меня обратно к моей машине и настояла, чтобы я взяла выходной на следующий день, чтобы восстановиться. Я поехала домой, переоделась в пижаму и раз двадцать проверила замок на своей двери. Я не могла сосредоточиться ни на телевизоре, ни на своей книге, взятой в библиотеке. Я просто приложила лёд к шее и лежала на диване под одеялом, напуганная до смерти и обвиняющая себя.

Посмотрев в зеркало, я вздрогнула. Белок моего левого глаза был почти полностью красный из-за кровеносного сосуда, лопнувшего в результате удушения. Моё лицо было опухшим. Синяки образовали тёмные полосы на моей шее и обвивали руки. Я приняла душ, жалея, что не могу стереть следы, которые он оставил на моей коже. Когда я плакала, у меня болело горло.

На следующий день мне пришлось заставить себя пойти в полицейский участок, чтобы подписать заявление и ответить ещё на несколько вопросов. Я надела солнцезащитные очки.

«Все в участке, наверное, думали, что я побитая жена», — подумала я. Не то чтобы это имело какое-то реальное значение. В конце концов, синяки есть синяки.

Позже я купила новый телефон. Я не могла заставить себя ничего съесть, поэтому просто отхлебнула немного воды. Я снова забилась под одеяло с включённым телевизором, отчаянно нуждаясь в компании. Джанет звонила, чтобы проведать меня, но я отправила сообщение на голосовую почту. Она бы подумала, что я отдыхаю, а не пялюсь безумным взглядом на свою дверь, как будто кто-то собирается ворваться в неё и прикончить меня. Когда Рейф позвонил, чтобы узнать, приеду ли на спарринг в спортзал, я ответила. Часть меня нуждалась в том, чтобы услышать его голос, нуждалась в общении с другим человеком. Я сказала ему, что буду там.

Вместо своей обычной майки и шорт я надела футболку и застегнула куртку высоко у шеи. Может быть, они подумали бы, что мне холодно, или что я чем-то заболела и мне нужна куртка, чтобы согреться. Глаз — ну, я не могу носить солнцезащитные очки в спортзале, так что мне придётся сказать, что я повредила глаз.

Я могла бы заявить, что уколола себя, нанося тушь. Мужчины не очень разбирались в макияже, поэтому могли поверить, что я могу ткнуть палочкой в глазное яблоко с такой силой, что лопнет кровеносный сосуд. Часть меня хотела свернуться калачиком и спрятаться, не выходить на улицу, не позволять им видеть меня, но часть, которая жаждала контакта, дружбы и комфорта от пребывания с ними, говорила громче.

Я зашла в спортзал, бросила свою сумку в раздевалке и встретилась с ними на матах. Я стояла к ним спиной, надевая шлем.

— Давай я помогу его застегнуть, — сказал Рейф, дотрагиваясь до моего плеча. Я обернулась, решив проявить наглость, чтобы он увидел, что мне было больно.

— Чёрт возьми, Лекси, что случилось? — он сказал, положив руки мне на лицо, снимая защитный шлем, прикасаясь к моим щекам и подбородку, как будто нащупывая повреждения: — Кто это сделал?

— Ничего страшного, — ответила я. — Я не хочу об этом говорить.

— Дай мне посмотреть на твою шею. Кто-то душил тебя. Это был тот отец? Лео! — крикнул он в другой конец спортзала.

Вошёл Лео, всё ещё делая наклоны с большой гантелью, вероятно, хвастаясь:

— Что?

— Посмотри на неё, — сказал Рейф почти обвиняющим тоном. — Я думал, ты сказал, что она прекрасно добралась до офиса.

— Я получил сообщение. Я решил, что всё в порядке. Господи, — сказал он, увидев меня. Он потянулся к молнии на моей куртке, но я отступила назад.

— Эй, — сказала я. — Я не подписывалась на полный осмотр тела.

— Дай-ка я посмотрю, — произнёс Рейф. Вместо того, чтобы потянуться к моей куртке, он взял меня за руки, осмотрел кончики пальцев, мои неровные ногти, — Оборонительные повреждения. — Он покачал головой: — Ты вцепилась ногтями в кого-то, кто держал тебя за шею. Ты была у врача?

Я кивнула.

— Ты собирались рассказать нам об этом? — спросил Лео.

Я покачала головой, моё горло сжалось, и я не могла говорить.

— Иди сюда, — сказал он, раскрывая мне свои объятия. Я попятилась, сопротивляясь. Я сильно заморгала, от чего-то у меня защипало в глазах.

— Мы хотим позаботиться о тебе, — проговорил Рейф. — Знаю, что у тебя здесь была травма. Но мы никому не позволим снова причинить тебе боль. Возвращайся к нам домой. Мы поговорим об этом, разработаем план.

Я сильно шмыгнула носом, потому что у меня текло из носа.

— Хорошо, — сказала я дрожащим голосом.

— Мой грузовик за зданием, — сказал Рейф, убирая свои руки из моих. — Отведи её туда. Я возьму её сумку, — сказал он Лео.

Лео не колебался. Я думала, он собирается обнять меня и помочь добраться до грузовика, как инвалиду. Я была неправа. Он наклонился и подхватил меня на руки. Я ахнула.

— Я держу тебя. Теперь всё хорошо, — сказал он. Я чувствовала себя глупо, но не могла отделаться от мысли, что приятно, когда тебя носят на руках, балуют таким образом. Он поставил меня на землю, чтобы открыть грузовик, и помог мне забраться в него. Я проскользнула на середину: — Мы приготовим сэндвич Лекси, — поддразнил он, — никто больше не приблизится к тебе.