Нарисованная любовь (СИ) - Грекова Анна. Страница 26

Только к чему это затевать? Почему прямо не сказать Артуру, что отказывается быть с ним. Жестоко и непорядочно. Она собирается причинить боль всем: Артуру за то, что когда-то, пусть невольно, пробудил в ней чувства, натолкнул на путь любви, а сам мается от несбыточности своего счастья и пытается выкарабкаться с помощью Дженни, обманываясь и попутно обманывая её; Эдвину, чтобы показать, на что способна ради него и обречь на страдание; себе, чтобы до конца жизни казниться за несправедливость к Артуру и болью неблаговидного поступка заглушать ненужную любовь. И после этого — уехать, чтобы больше никого из них не видеть. И может быть у нее ещё будет любовь, какая-то другая, счастливая, только…

Зачем ей любовь без Эдвина? Значит, Дженни должна остаться. Выйти замуж за другого, лишь бы иногда видеть любимые голубые глаза, замирать от голоса и всегда носить на лице маску, заперев внутри бьющееся сердце. А как по-другому? Откуда ждать помощи?

— Дженни, — вдруг услышала она и резко обернулась.

Невдалеке стоял Артур. Он выглядел совсем другим: удивленным, растерянным и…родным. Его лицо было необычайно одухотворено, как будто он только что познал великую истину или сбросил с плеч тяжкий груз.

— Дженни, — повторил он и, подойдя ближе, взглянул на нее с любопытством и неверием. — В тот день на этом месте была ты?

Дженни молчала. Она тоже всматривалась в его лицо, потому что вдруг увидела того Артура, который околдовал ее год назад и подарил ей это чудо- любовь. Рыцарь ее мечты, символ великого чувства.

Артур взял ее за обе руки, притянул к себе, обнял.

— Теперь я знаю, почему так неудержимо потянулся к тебе после встречи в нашем доме. Мы уже были связаны духовным общением и умением понимать и доверять друг другу. Ты всегда была моей спасительницей. При встречах неизменно злила меня, заставляла действовать. И я совершал поступки, уверенный, что это назло Алисии. А ведь таким образом я пытался доказать тебе, что я не такой слабый, каким ты постоянно видела меня. Только тебе, я это знаю. Ты веришь мне?

Дженни неуверенно пожала плечами. Вертелась мысль: «Зачем ты именно сегодня приехал в это место? С чем хотел проститься накануне важного шага?»

Артур продолжал.

— Теперь я понимаю и твою отстраненность и почему ты так не поверила мне до конца. Иди сюда.

Он повел ее к тому месту, где стоял год назад с незнакомой девочкой, заинтересованной и немного испуганной.

— Вот здесь я дал тебе клятву. Неужели мои слова ты настолько приняла на веру, что возвращалась к ним вновь и вновь, выставляя как щит во время наших встреч? В таком случае в эту минуту я освобождаю себя от той клятвы. Я выполнил ее до конца, продержался больше, чем следовало. Я свободен, Дженни, понимаешь, свободен!

Он закружил её, в его сияющих глазах читалось облегчение.

— Это давнее и глупое обещание давило и на меня. Я этого не понимал, но чувствовал: что-то не так в наших отношениях. Словно я не могу раскрыться до конца в своих чувствах к тебе. Ну почему ты все время молчишь?

«Уходите ненужные мысли, я приняла решение!»

— Я растерялась перед незнакомым Артуром, вернее, знакомым, которого давно искала. Ты столько времени дразнил меня обещаниями, которые для меня были пустыми. И вот ты вернулся. — Дженни закрыла лицо руками и заплакала.

— Почему ты плачешь?

— От облегчения. Я тоже сбросила ношу. Я собиралась такого натворить!

— Глупенькая. Ты ждала вот этого моего признания? Ну почему вы, девчонки, придаете такое значение каким-то словам. Нужно слушать сердце. Обещаешь?

— Да.

— Мне хочется столько хороших слов наговорить тебе прямо сейчас. Но не буду. Привыкай к мысли, что мы принадлежим друг другу полностью, и тогда эти слова приобретут тот смысл, который и вкладывается в них. Я оставляю тебя с легким сердцем. У тебя есть время все осмыслить и прийти в равновесие. Впереди — ночь, а потом для нас начнется другая жизнь. До завтра!

Дженни осталась одна, тихо пошла к дому. Зачем сложилось так, что на пороге самостоятельной жизни ей приходится решать сверхсложную задачу? Что произошло за этот год? Кто был для нее щитом: Эдвин или Артур? Придумала ли она любовь к Эдвину, чтобы отстраниться от мечты об Артуре, которая не могла быть реальной? Или, полюбив Эдвина с первого взгляда, закрывалась от него мечтой об Артуре, так как всегда знала — любовь к Эдвину не дозволена судьбой. Хорошо, когда мечты сбываются. Теперь Артур стал реальностью, а Эдвин — сказкой. И нужно решить, что для нее важнее: реальность или сказка.

Светлую рубашку Эдвина Дженни увидела издали. Он стоял у ворот, там же, где и после ее первой встречи с Артуром. О, этот крестный путь к нему, когда — глаза в глаза и неодолимое притяжение, ставшее привычным, и сдерживание, чтобы не броситься навстречу друг другу. А еще трепет тела и очередное удивление: как он красив и насколько создан для неё.

Дженни подошла и уткнулась лбом в его грудь. Эдвин обнял её тихонько, бережно. Они стояли молча, и Дженни думала, как узнать: прощается он с ней таким образом или закрепляет права своего сердца на её чувства? Но Эдвин молчал, он не мог ей советовать или приказывать в этой ситуации.

Что будет завтра, когда она окажется между ними двоими? Что ей подскажет сердце? Осталось так мало времени. Всего лишь ночь — и нужно будет делать выбор. Завтра…

Глава 13

— Элиза, когда я буду невестой, я тоже буду светиться от счастья! — прошептала Керри, не отрывая взгляда от Дженни.

Элиза снисходительно улыбнулась.

— Мы все проходим через это. Такие же слова я несколько лет назад сказала нашей маме. Это было на свадьбе Анетты и Эдвина. Мне хотелось так же открыто выражать свои чувства в такой счастливый день.

Керри сжала руку Элизы.

— Я рада, что мы заодно. Пусть у нас все будет по-честному, хорошо?

— Обязательно. — Элиза ободряюще улыбнулась сестренке и, скосив глаза в сторону Георга, тут же вспыхнула.

Он смотрел на нее, делая вид, что слушает стоявшего рядом мужчину, а во взгляде так открыто читались чувства, которые возносили Элизу на небо. Боясь, что откровенность взгляда не останется незамеченным, Элиза с трудом сдерживала желание смотреть и смотреть на Георга. Она постаралась все внимание сосредоточить на виновниках торжества.

Дженни и Артур просто сияли от счастья. Элиза уже успела поздравить их и теперь наблюдала, как новоиспеченной паре приходится улыбаться и повторять обязательные слова благодарности родным и гостям, толпившимся вокруг них. Время от времени Элиза встречалась глазами с Артуром, он озорно подмигивал ей и расплывался в счастливой улыбке. Всё остальное время он смотрел на Дженни, и по его довольному взгляду Элиза понимала, как дорого ему то, что вот только произошло. Она тоже, как и Артур, видела сегодня новую Дженни, открытую, легкую, словно сбросившую с себя груз, мешавший ей парить в мире любви и счастья.

Артур был действительно необычайно околдован своей Дженни, вот такой он и видел её своим сердцем. Неужели раскрепоститься помог вчерашний разговор у озера, когда он снял с себя давнюю клятву? Ну, зачем они, девчонки, придают столько значения таким пустякам? Почему они хотят слов, признаний, клятв в вечной любви? Разве не важнее увидеть это во взгляде, который трепещет, рвется к ней, единственной? Вот она — Дженни- открытая, с улыбкой, которая обезоруживает любого, кому она предназначена. А сегодня Дженни улыбается всем!

Будь Артур менее восторжен, он бы заметил, что не все присутствующие тают от счастья, встретившись с искрящимися глазами Дженни.

Энн, явившаяся на вечер с одной ей понятной надеждой, что помолвка расстроится, постепенно сникала от несбыточности мечты. Сначала ей удавалось отвечать на любезности и поддерживать разговор на приличествующие случаю темы, но постепенно пыл угасал, необратимость свершившегося стала реальностью, и Энн вновь сжала губы.

Теперь на восторги и реплики она кивала со скорбным выражением, как бы говоря: да, да, это случилось, недоразумения еще бывают. Впрочем, долго в роли обличительности неприличного события она не продержалась. Пытаясь одернуть подпрыгивавшую от восторга Керри, Энн вдруг заметила взгляд Элизы, брошенный куда-то в сторону. Это был взгляд, который хотят удержать и скрыть, но желание подарить его отодвигает назад осторожность.