Сердце Моего Монстра (ЛП) - Кент Рина. Страница 3

Откуда-то из комнаты доносится крик, но я не могу отвести взгляд от мужчины. Когда я наконец поднимаю взгляд, я нахожу маленькие красные точки на лбу, груди и животе мамы. У папы тоже.

У каждого есть эти лазерные точки.

О, нет.

Нет.

Снаружи раздаются резкие шаги, звучащие так, как будто они доносятся из-под земли. Нет, возможно, они пришли из параллельной вселенной.

Мои обнадеживающие мысли уничтожаются, когда бесчисленное количество мужчин проникает в столовую. Они одеты в черное боевое снаряжение, тяжелые ботинки и толстые шлемы, их лица скрыты балаклавами, и у них длинные винтовки, которые перекинуты через грудь. Единственный раз, когда я видела что-то подобное, был в фильме о Второй мировой войне. Я ненавидела этот фильм. Он был об осаде, умирающих молодых людях и гниющих трупах на улице.

Это было худшее время для человечества, когда жадность и власть убили миллионы и миллионы невинных людей.

Почему мне кажется, что я в том времени?

— Всем лечь!! — папа кричит и хватает маму за затылок, но прежде чем он успевает повалить ее на пол, кровь брызжет ему на грудь, и он смотрит на меня, даже когда его глаза начинают закатываться.

Мама кричит, но ее крик прерывается, когда ей сносит половину головы.

Я кричу, кричу, и кричу, но мой голос не слышен среди стрельбы и других криков ужаса. Солдаты похожи на роботов, устраняющих одного человека за другим.

Дядя Анатолий хватает свою беременную жену и начинает тянуть ее к себе, но она ранена в живот. Он достает свой пистолет и кричит, стреляя и опустошая его без какой-либо цели или направления. Прежде чем он успевает закончить, он получает пулю в спину и падает в лужу крови своей мертвой жены.

Выстрел.

Внезапно все становится черным.

Однако крики, визги и грубые вопли не исчезают. Многие вещи не исчезают.

Выстрелы.

Острый запах крови.

Вопли и рыдания.

Плач детей.

Женские испуганные крики.

Я думаю, что это кошмар, поэтому ничего не вижу, но потом я понимаю, что меня толкнули под стол, лицом вниз, на ковер. Я медленно поднимаю голову.

— Ш-ш-ш, — Эрик закрывает мне рот дрожащей рукой, слезы цепляются за его ресницы. — Прекрати кричать… Саша, пожалуйста…

Я дышу в его ладонь. Я не уверена, но думаю, что я кричала с тех пор, как увидела, как убивают моих родителей.

— Все в порядке, — шепчет Эрик, дрожа, его слезящиеся глаза наполняются небывалым ужасом.

Он также был свидетелем убийства своих родителей? Он… где Эдуард? Антон?

Я хватаюсь за руку Эрика обеими своими, и он прижимает меня к своей груди. Я понимаю, что Эдуард защищает нас обоих, как и Тимур и Гавриил — сыновья дяди Альберта. Они кружат вокруг нас, пока мы с Эриком вместе сворачиваемся на земле, забившись в небольшое пространство между столом и стеной.

Мои пальцы сжимаются на спине Эрика. Мы трясемся друг против друга, пряча наши лица во влажных шеях друг друга. Наши сердца бьются настолько громко, что мне кажется, они взорвутся в любую секунду. Мои глаза закрыты так крепко, что они болят.

На меня наваливается тяжесть, и я плачу, яростно дергаясь в объятиях Эрика. Что-то горячее стекает по моей голове и лицу, и я приоткрываю глаза.

Кровь заливает мое нежно-розовое платье и макушку Эрика, его щеки и шею. Я поднимаю взгляд, и мой рот открывается, когда я вижу безжизненные глаза Эдуарда и Тимура. Дыры в их груди, и половина лица Тимура исчезла. Гавриил тоже хватается за живот и кричит, когда из него льется кровь.

— Нет… — всхлипывает Эрик, протягивая руку к своему близнецу.

Он отпускает меня, его лицо пепельно-серое, и слезы текут по кровавым щекам.

— Эрик… нет… не… не уходи… — я отчаянно держусь за его запястье своей нетвердой рукой. Если он подымется, они узнают, что он жив…

Его тело отшатывается, и я собираюсь закричать, но он падает на меня сверху. Вес его безжизненного тела душит меня, и я перестаю дышать.

На мгновение я думаю, что меня тоже застрелили.

Но если бы это было так, слышала бы я все еще выстрелы? Почувствовала бы я кровь, которая пропитывает меня?

Крики и вопли стихли, но выстрелы — нет. Они продолжаются продолжаться и продолжаются.

Все, что я могу делать, это дрожать и тихо плакать, будучи покрытой моими мертвыми кузенами и лужей крови.

В этот момент все, чего я желаю — это смерти.

Я желаю и желаю…

Но этого так и не происходит.

Глава 1

Кирилл

Сегодня день моей свадьбы.

Которая, оказывается, является второй за неделю.

И хотя я не верю в свадебную лихорадку или сам институт брака¹, определенные обстоятельства сделали этот исход неизбежным.

Весь этот процесс необходим для выживания карточного домика. Пройдет совсем немного времени, прежде чем шахматные фигуры займут свои места на доске.

Правда в том, что они были там, где должны были быть с самого начала.

Все идет точно по плану.

Церковь полна людей. На вершине пищевой цепочки находятся Пахан, лидеры братства и остальные члены из разных организаций.

Они здесь, чтобы засвидетельствовать рождение нового человека, через которого пройдут все сделки.

Он же я.

Учитывая важность этого события, церковь заминирована охраной из всех фракций. Однако Виктор — тот, кто руководит процессом. Я не доверяю никому другому, а все должно идти по плану.

Большинство моих людей размещены внутри, в то время как остальные охраняют внешний периметр. Я могу позволить Виктору разработать наилучшие планы безопасности.

Я смотрю на часы и хмурюсь, когда не нахожу новостей от Максима. Он должен был уже связаться с нами.

Если только он… не был убит?

Я внутренне качаю головой. Он не мог быть убит. Максим — один из моих лучших бойцов, второй после Виктора в бою, так что нет никого лучше него, кто бы позаботился об этом незавершенном деле.

— Сэр?

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на священника. Возрастные морщины окружают его глаза, когда он внимательно переводит взгляд с меня на мою «предполагаемую» будущую жену. Возможно, я слишком долго смотрел на часы и игнорировал женщину-робота, которая не должна быть ничьей женой.

Но она будет.

Если все пойдет по плану.

— Я прошу прощения, — говорю я, позволяя очаровательной улыбке тронуть мои губы. — Я так хочу забрать свою жену домой, что считаю минуты.

Разрозненный смех наполняет зал. Священник улыбается и бормочет, что все в порядке.

Кристина, однако, совсем не удивлена. Она выглядит слишком бледной, как будто может упасть в обморок в любую секунду.

Вот и все, робот. Прояви эмоции хоть раз в своей жалкой жизни.

— Вы можете продолжать, — говорю я священнику и беру руки Кристины в перчатках в свои. Они ледяные, как выражение ее лица и мертвое присутствие.

Ее темно-синие глаза смотрят в мои, но они безжизненные и чертовски неправильного цвета.

Единственный цвет, который я одобряю, принадлежит тем глазам, которые мерцают между зеленым, коричневым и желтым в симфонии эмоций.

Ее руки были теплыми, когда я держал их, и она не могла перестать улыбаться. Она даже ущипнула себя за бедро, когда подумала, что я не смотрю.

И когда я сказал «Да», блеск покрыл ее глаза, когда они стали ярко-желтыми и зелеными. Она была настолько переполнена эмоциями, что, казалось, задыхалась из-за них.

Но эта? Как будто у нее гребаный инсульт. И не из-за эмоций, а скорее из-за их отсутствия.

Должен ли я еще больше все испортить?

Если быть до конца честным, я не верю, что эта женщина когда-либо сможет быть полезной в моих планах, но если то, что я узнал о ситуации, верно, то, возможно, стоит попробовать.

Я бросаю взгляд на первую скамейку, где Юлия сидит с моей сестрой Кариной, которая едва держится. Я сказал ей, что ей не обязательно присутствовать на свадьбе, но она категорически отказалась и попросила Анну сопровождать ее. Пожилая женщина держит за руку мою сестру — к ужасу Юлии. Излишне говорить, что моя дорогая мама не хотела, чтобы кто-то из них присутствовал, поскольку, согласно ее социопатическому мышлению, они разрушают имидж семьи.