Некомбатант (СИ) - Лысак Сергей Васильевич. Страница 31

— Юра! Это, без сомнения, очень интересно. Но где ты найдешь самоубийц, которые будут подходить чуть ли не вплотную к вражеским кораблям и стрелять этими самодвижущимися минами? И как попасть по проходящему кораблю?

— Батюшка, все не так страшно. Атаки будут проходить только ночью и только по неподвижным целям, стоящим на рейде. Поверь, с расстояния в три-четыре кабельтовых заметить паровой катер ночью практически невозможно. Разве только ночь ясная и лунная, да еще катер попадет на лунную дорожку на воде. Заметить же приближающуюся мину, несущуюся со скоростью порядка пятнадцати узлов, и вовсе нереально. Опыты с механизмами, удерживающими мину на курсе, прошли успешно. Опыты с электрическими двигателями и батареями тоже. Но патентовать это мы не спешим. Пусть будет сюрприз просвещенным европейцам.

— Надо же… Ты уже прямо, как заправский моряк говоришь. Кабельтовы, узлы…

— Так пришлось этому учиться, чтобы при разговоре с моряками не выглядеть глупо. А то, если начну мерить расстояние в верстах, меня же на смех поднимут.

— Ладно, с этим согласен. Но где ты команды для своего парохода и минных катеров найдешь?

— С пароходом никаких проблем нет. Из моряков коммерческих судов. Может кто-то из отставных военных штурманов согласится. С командами катеров сложнее. Поскольку я не нахожусь на действительной военной службе, и в расположении действующей армии могу быть только, как некомбатант, ни один офицер под мое командование добровольно не пойдет. Даже отставной. Все будут тянуть одеяло на себя, считая меня штатской штафиркой. Поэтому думаю укомплектовать команды катеров отставными кондукторами и унтер-офицерами, предложив им хорошее жалованье. Так же, как Игнатову. Думаю, желающие найдутся.

— А сам собираешься командовать этой сборной солянкой?

— Да.

— Но как?! Ты ведь не моряк и не офицер!

— Для того, чтобы быть хорошим моряком, необязательно носить золотые эполеты. Необходимые знания я получу за оставшееся время. Мне нужно научиться водить корабли, причем паровые корабли, что гораздо проще парусников, а не устраивать плац-парады, смотры и практические стрельбы всей эскадрой. Тем более, старшим офицером и вахтенными начальниками можно взять опытных моряков. То же касается и механиков.

— И как они отнесутся к тому, что ими будет командовать капитан без году неделя? Да еще и без капитанского диплома?

— Брать только добровольцев. А капитанский диплом получу во Франции. В качестве фигового листа сойдет и такой. Я уже узнавал, есть там хитрые способы.

— Представляю, какие… Ох, Юрий, затеял ты авантюру… А если эти твои предсказания не сбудутся? Деньги на ветер?

— Зачем деньги на ветер? Насколько мне известно, родня матушки — весьма состоятельные купцы, занимающиеся торговлей зерном из наших южных губерний?

— Да, но причем тут это?

— Батюшка, самому доставлять товар в Европу гораздо выгоднее, чем продавать перекупщикам. Я тут прикинул возможную коммерцию. Если мы поставим наш пароход на доставку зерна из Одессы, или Мариуполя во Францию, то получим неплохую прибыль по сравнению с тем, если бы продали зерно в российском порту. Надо лишь убедить нашу родню прекратить работать по старинке. Мы можем основать свою судоходную компанию по доставке зерна в Европу из портов Черного моря. Можно также возить пассажиров. Обратная загрузка тоже найдется. И это обязательно должны быть пароходы, а не парусники, сильно зависящие от погоды.

— Хм-м, а вот это интересно… Но сдвинуть с места этих упертых ретроградов будет ой как непросто…

То, что непросто, я не сомневаюсь. Но эту задачу взял на себя папенька. Меня все равно никто из родни слушать не станет. Однако, всерьез говорить о зерновых поставках в Европу своими судами можно будет только после войны. А моя задача сейчас из области на грани возможного. За оставшееся время создать некое «вундерваффе», которое с одной стороны не будет слишком вырываться вперед на фоне окружающего, а с другой позволит бить просвещенных европейцев вместе с турками так, чтобы они думали лишь о том, как удрать из Крыма. И после долгих раздумий, просчитав множество вариантов, пришел к выводу, что наиболее удачно в эту концепцию вписывается быстроходный вспомогательный крейсер, несущий на борту минные катера. Вроде «Великого Князя Константина». Но если Макаров был вынужден применять редкостное убожество в виде шестовых мин, которые требовали подходить к цели на дистанцию длины шеста, то мы с Гансом разработали более надежную и эффективную конструкцию. Назвать ее торпедой в полном смысле этого слова было нельзя. Как и ввести в обиход само слово торпеда, имеющее латинское происхождение. Это сразу насторожит Службу глубинной разведки. А так — мина, и мина. Уже давно привычный в русском языке термин. Наша «недоторпеда», или самодвижущаяся мина, представляла собой нечто вроде лодки колумбийских контрабандистов, которые они использовали в ХХ веке для доставки наркотиков в США. Конструкция из тонкого металла имела положительную плавучесть и немного возвышалась над поверхностью воды, благодаря чему не требовался гидростат, выдерживающий заданную глубину. Конечно, это позволяло наносить удар только в район ватерлинии. Но сегодняшним деревянным линкорам и фрегатам, не имеющим водонепроницаемых переборок, и этого хватит. В носовой части размещался заряд взрывчатки. За ним шел большой аккумуляторный отсек, электродвигатель и гироскопический прибор с системой управления. Называть его прибором Обри рановато. Пусть будет прибор Давыдова. Мина имела всего один гребной винт, но из-за довольно устойчивого положения на поверхности воды, реактивный момент не оказывал негативного влияния. Опыты на моделях в бассейне прошли успешно. Расчеты показывали, что наша мина может пройти порядка трех тысяч метров со скоростью пятнадцать-семнадцать узлов на начальном участке в тысячу метров, и дальше скорость будет снижаться до полного разряда аккумуляторной батареи. Связываться с созданием парогазовых торпед я не рискнул. Сделать сейчас легкий и прочный баллон высокого давления — еще та проблема. А с электричеством мы продвинулись вперед довольно неплохо, подключив к этому делу Якоби. Конечно, стрелять такими минами можно только ночью и в тумане (Ганс мне в помощь), но у просвещенных европейцев и такого нет. Однако, с носителями этого нового оружия тоже хватает проблем. Как в малые размеры втиснуть достаточно мощную паровую машину и котел с запасом угля и воды, да еще обеспечить этому носителю «недоторпед» приемлемую мореходность и достаточно высокую скорость хотя бы узлов пятнадцать. Если бы не помощь Ганса, то мне самому долго пришлось бы подбирать подходящую конструкцию методом «научного тыка». Хорошо, что катера можно построить заранее, и как следует испытать в Финском заливе в различную погоду. Разумеется, не раскрывая истинного назначения. В их внешнем облике не будет ничего, что выдавало бы носителей нового вида оружия. Пусть все соглядатаи считают, что Давыдовы новую игрушку придумали. А вот с минами так не получится. Возможно, придется открыть часть правды жандармам. Мы ведь для России стараемся. Хотят — пусть наблюдают. Лишь бы не мешали. Но постройка катеров и мин — это лишь часть дела. Причем не самая затратная и сложная. Гораздо сложнее постройка парохода с требуемыми тактико-техническими данными. Строить в Европе — не вариант. Всегда могут возникнуть какие-то коллизии, из-за чего пароход не будет готов к нужному сроку. Поэтому строить придется в Кронштадте, на нашем заводе. Другого выхода просто нет. А времени осталось немного…

Ладно, размечтался я что-то. В данный момент вокруг простирается Финский залив, позади удаляется остров Котлин, а я стою на палубе датского пакетбота «Тритон», идущего из Санкт-Петербурга в Копенгаген. Идем пока что под машиной, поскольку ветер встречный. Хоть «Тритон» и имеет парусное вооружение, но заниматься лавировкой при встречном ветре на этом пузатом корыте с гребными колесами — занятие для мазохистов. А поскольку для почтово-пассажирского пакетбота очень важно соблюдение расписания (или того, что считают расписанием в этот «просвещенный» век), то наш капитан Фредерик Йенсен, подданный датской короны, не стал останавливать машину и гасить котлы после прохода Кронштадта, а продолжил путь на запад, дымя трубой и шлепая плицами гребных колес по серой глади Финского залива, покрытого небольшими волнами. Погода хорошая, ветер слабый, и наш кораблик бежит вперед, разогнавшись до девяти узлов.